Праксис

На дальней стене Мартинес увидел большую, в человеческий рост, фарфоровую статую — зверски замученного и прибитого к дереву мужчину. На будто светящемся изнутри фарфоровом теле зияли кровавые порезы и следы от раскаленных щипцов, с безупречной скрупулезностью переданные художником. Невзирая на многочисленные раны и явную агонию, с чисто выбритого лица с неземной безмятежностью смотрели огромные темные глаза. Его длинные локоны рассыпались по плечам. Подойдя ближе, Мартинес заметил, что мужчина прикручен толстой металлической проволокой к настоящему стволу дерева.

Он перевел потрясенный взгляд со статуи на двух слуг, вытянувшихся по стойке смирно у открытых кофров, в которые складывали вещи капитана.

— Что это? — не удержался он от вопроса.

— Часть коллекции капитана Флетчера, милорд, — ответил тот, что постарше: седеющий, длинноносый, с влажными подвижными губами.

— Вы Нарбонн? — предположил Мартинес.

— Да, милорд.

— Подождите минутку.

Мартинес отправил сообщение Марсдену, секретарю капитана. Когда тот пришел, Мартинес обратился к нему:

— Мне нужен полный инвентарный список вещей капитана Флетчера. Подписанный вами и всеми присутствующими, включая… — Он кивнул констеблю: — Как вас зовут?

— Хуань, милорд.

— Включая Хуань.

Марсден кивнул лысой головой:

— Слушаюсь, милорд.

— Когда я получу доступ к сейфу, сделаем опись его содержимого.

— Так точно, милорд.

Открыть сейф Флетчера оказалось сложнее, чем ожидал Мартинес. Он думал, что знает код, но выяснилось, что Флетчер менял комбинацию как минимум однажды, и сейф не открывался. Мартинес взял у Миши капитанский ключ Флетчера, но и он не помог. В конце концов ему пришлось вызвать старшего машиниста Гобьяна. Этот обладатель шикарнейших завитых усов, доходящих почти до бровей, прибыл вместе с помощником и ящиком с инструментами. Когда сейф наконец открыли, внутри не оказалось ничего интересного: немного денег, изящно инкрустированный пистолет с коробкой патронов, банковские счета, акции и пара шкатулок. В первой была старинная книжечка на непонятном древнем языке. Во второй — белая нефритовая статуэтка, обнаженной шестирукой женщины, танцующей на черепе, что уже не так шокировало после распятого на дереве человека.

Мартинес решил, что книга и статуэтка, возможно, довольно ценные и стоит временно поместить их свой сейф, пока Гобьян не устранит повреждения, которые сам же причинил при взломе.

— Запишите, что я беру на хранение книжку и статуэтку, — сказал Мартинес Марсдену.

— Так точно, милорд, — секретарь внес запись в планшет.

Мартинес отнес вещицы и, возвращаясь обратно, столкнулся у лестницы с пахнувшим дезинфекцией доктором Цзаем, поднимающимся наверх. Неловко отсалютовав, Цзай сказал:

— Я как раз с отчетом к леди Миши.

— Да?

Грустными глазами доктор посмотрел на Мартинеса, а потом серьезно предложил:

— Если хотите, пойдемте со мной.

Их провели в кабинет Миши, и Цзай вновь неуклюже вытянулся по стойке смирно.

— Я провел вскрытие, — начал он, — но в нем не было необходимости, потому что с самого начала стало понятно, что это убийство.

Миши с силой сжала губы, а потом сказала:

— Убийство? Вы уверены?

— Я прикрепил сенсоры к голове лорда капитана и получил трехмерное изображение черепа. Капитану нанесли три удара в правый висок. При поверхностном осмотре это незаметно, но трехмерное изображение все расставило по своим местам.

— То есть его трижды ударили об стол? — спросила Миши.

— Или дважды ударили тупым предметом, а потом об стол, чтобы было похоже на несчастный случай.

Миши произнесла в настольный коммуникатор:

— Вызовите такелажника первого класса Гарсиа в мой кабинет. — Она взглянула на Мартинеса: — Как зовут офицера военной полиции?

— Корбиньи, миледи.

Миши повернулась к столу.

— А также Корбиньи.

Мартинес обратился к Цзаю:

— Полагаю, что тела лейтенанта Козинича уже нет на корабле.

— Оно еще в морге. Его не кремировали.

— Возможно, вам стоит на него взглянуть.

Цзай отвернулся и уставился на стену над головой Миши. Он поджал губы, а потом сказал:

— Думаю, да. Жаль, что я не сделал этого сразу.

— А почему не осмотрели?

За доктора ответила Миши:

— Потому что причина смерти была слишком очевидна. В день мятежа на Харзапиде Козинича ранили, в том числе в голову. На борту он настаивал, что здоров, но из госпиталя сообщили, что его мучают мигрени, головокружения и обмороки. Когда нашли тело, всем было ясно, что он потерял сознание и ударился головой.

— А где его нашли?

— В командном центре.

Мартинес удивился:

— Что он там делал в одиночку?

Миши задумалась.

— Ли и Коэн говорили мне, что иногда он ходил туда поработать, потому что, в отличие от кают-компании, там его никто не отвлекал.

— Он работал над чем-то определенным?

— Он был тактическим офицером. Я велела ему спланировать маневры эскадры и сосредоточиться на защите Заншаа.

Мартинес оглянулся, услышав шаги за спиной. Гарсиа вошел в комнату и замер по стойке смирно.

— Такелажник первого класса Гарсиа прибыл, миледи.

— Благодарю. Вольно. Если надо, ведите запись.

Почти тут же пришла Корбиньи; она явно смущалась в присутствии командующей эскадрой. Эта стройная темноволосая девушка была самым младшим офицером на корабле и выполняла все, от чего отказывались другие. Так ей достались обязанности офицера военной полиции и теоретический надзор за констеблями. Если бы Корбиньи действительно руководила ими, то при желании быстро научилась бы изворачиваться, унижать и угрожать не хуже любого флотского захребетника, качества весьма полезные для карьеры.

Гарсиа настроил нарукавный дисплей.

— Я все записываю, миледи.

Миши говорила сжато и четко, словно хотела поскорее завершить дело:

— Вскрытие показало, что капитана Флетчера убили. Вам поручается расследование.

Глаза Гарсиа расширились, а Корбиньи побледнела. Гарсиа попытался что-то сказать, но Миши сразу продолжила:

— Кабинет капитана Флетчера необходимо опечатать и тщательно обыскать. Ищите остатки ткани, волоски, отпечатки пальцев, все, что мог оставить преступник. Обратите особое внимание…

— Миледи! — почти отчаянно воскликнул Гарсиа.

Миши сделала паузу.

— Да, Гарсиа?

— Но я же не умею ни снимать отпечатки, ни проводить анализы, — сказал он. — К этому готовят следователей, а не констеблей!

Мартинес неожиданно для себя пожалел его. Констебли расследовали случаи хулиганства и мелких краж, разнимали дерущихся или задерживали перебравших самодельной браги. Все остальное было вне их компетенции.

Миши опять поджала губы, побарабанила пальцами по столу и расслабилась.