Практически невиновна

– Конечно люблю. Она красивая.

– О, мы приехали. Дома ли Полина?

Да, Полина была дома. Открыв дверь, она три минуты изумленно молчала, всматриваясь в лицо гостьи. А Денис тем временем изучал ее реакцию на приход экс-подруги.

В конце концов Аполлинария вышла из ступора.

– Алиса Витальевна? – ошарашенно спросила она. – Вы?..

В одной руке Мария несла ноутбук, в другой – кусок миндального кекса, который по мере продвижения по коридору стремительно уменьшался в размерах.

Мария изучала золотые таблички на дверях. Она искала кабинет Яна Николаевича Вепрецкого. Мимо неслышно пролетали хорошо одетые дамы на высоких каблуках – ковровое покрытие скрадывало их шаги. Мужчины, все как один, были в дорогих костюмах. И женщины, и мужчины торопились, листали на ходу бумаги, говорили по сотовым телефонам, а иногда и сразу по двум. В общем, напряженно работали.

Через сто метров пути Маша заметила, что у нее рваные джинсы. Нет, они всегда были рваными и с бахромой, даже в начале своего жизненного пути, когда Мария купила их в бутике за приличные деньги. На этикетке значилось «Dolce & Gabbana», в дыре сверкала стройная Машина коленка. Кроме того, джинсы сегодня наотрез отказались застегиваться на округлившемся животе Марии. И она пропустила сквозь шлевки веревку и завязала узлом. А сверху натянула толстовку.

Управленческие дамы оглядывали девушку с легким недоумением.

Ян Николаевич сидел спиной к двери и говорил по телефону. Его макушка выглядывала из-за спинки массивного кожаного кресла.

– Мария, Мария, Мария! – воскликнул он, увидев посетительницу. – Как я рад тебя видеть. Что это?

– Кексик, – пояснила Маша. – Вернее, его остатки. Здравствуйте.

– Привет. Отлично выглядишь. Свежо.

Вепрецкий нырнул к Марии и сделал попытку прижаться. Маша не сопротивлялась, но и не ликовала. Она покосилась на приоткрытую дверь кабинета.

Вепрецкий являлся единственным лотом в списке потенциальных любовников Марии. Внезапная беременность вычеркнула из списка и эту одинокую кандидатуру. Ян Николаевич больше не интересовал Машу. Флирт, игра, веселье остались в другой жизни. Тогда Мария была относительно беззаботной. И могла позволить себе невинное развлечение.

Узнав диагноз, Маша всецело прониклась прелестями нового состояния. Она плотно вошла в роль. Например, раньше ей как-то удавалось справляться с утренней тошнотой. А сегодня она не сдерживалась – ну что поделать, токсикоз! Гормональная перестройка в организме кардинально изменила ее отношение к сексу. Вот уже целых два дня секс ей был безразличен. Игривый тон Вепрецкого немного раздражал.

– Вы тоже прекрасно выглядите, – равнодушно улыбнулась Маша. Она села на предложенный стул и ощутила, как веревочный узел врезался в живот.

– Надеюсь, ты принесла готовую программу? Меня уже пилит начальство.

– Ян Николаевич, нам надо поговорить, – торжественно объявила Маша.

– Значит, нет? – расстроился Вепрецкий.

– Нет. То есть да. Но нет… Короче, у меня глобальные проблемы.

Ян приуныл. Он нервно черкал на бумаге каракули, поглядывал на Марию. Неужели она нарушила обязательства?

У Вепрецкого и так было по горло работы. Стол ломился от бумаг, компьютер распух от объема перерабатываемой информации. Сейчас его отдел курировал несколько целевых программ, связанных с поставкой в область продукции для предприятий социальной сферы. Проблема заключалась в том, что круг лиц и предприятий, задействованных в жизнеобеспечении социальной сферы области, был ограничен и давно известен. Все конкурсы и выгодные тендеры отдавались на откуп этим приближенным, чьи услуги дорого обходились областному бюджету. А на бумаге требовалось соблюсти видимость эффективного использования бюджетных ассигнований. Цифры, цифры, цифры мелькали перед глазами Яна Николаевича. Когда концы с концами не сходились, ему казалось, что он пытается стянуть края корсета на спине сдобной толстушки. Это было нелегко.

И тут еще Мария с приятным сообщением: глобальные проблемы.

– А что случилось?

– Да в принципе ничего ужасного. Но очень странно! Я перелопатила тонны бумаги, испещренной цифрами, и просмотрела сотни компьютерных файлов. Я все классно и элегантно организовала. И пришла к неутешительному выводу.

– ?

– Ерунда какая-то. В бюджете нашей области – черные дыры.

– Какие дыры? – устало посмотрел на Марию Вепрецкий. – Маша, ну что ты?

– Да ничего. Я, конечно, человек социально неактивный. Но, знаете, все равно обидно. Даже такому политически пассивному элементу, как я. Например, у меня работает Аполлинария. У нее болен ребенок. Из бюджета ей выплачивают пособие для приобретения лекарств, и его хватает только на три месяца. А что делать остальные девять? Пусть ребенок умирает?

– Какая Аполлинария, черт возьми! – начал злиться Вепрецкий.

– Ладно. Дальше. Что знает обычный человек о бюджете нашей области? Мало чего. Даже меньше, чем о сексуальной жизни своих совершеннолетних детей. А я вот приобщилась. Благодаря вам. Вы наняли меня для этой работы. Я обработала колоссальный массив данных. И получила обескураживающий результат: из бюджета завуалированно скачиваются деньги. В моей программе этот дефицит проявляется явственно. В каждой статье, в каждом разделе. Я выделила эту строку малиновым цветом и огоньками.

– Какими огоньками! – застонал Вепрецкий. – Маша!

– Да! Теперь экран беспрестанно мигает дискотечными огнями. Нет, я понимаю. К любому бюджету кто-нибудь да присосется. Общее – значит ничье. Как же не воспользоваться! Но чтобы так цинично, последовательно, безостановочно! Хамство! Натуральное хамство!

Мария раскраснелась. Ян Николаевич смотрел на девушку во все глаза. А в глазах его сиял ужас.

– Сначала я подумала: невозможно! Я ошиблась. Что-то не то насочиняла.

– Конечно ты ошиблась! – рьяно поддержал Вепрецкий.

– Тогда я не ограничилась данными этого и прошлого года, а взяла цифры бюджета начиная с девяносто девятого.

– Как?! – взвился Вепрецкий.

– Да.

– Где ты взяла данные?!

– У вас.

– Я тебе не давал!

– Да у вас! В базе данных финансового управления.

– Она ведь защищена от проникновения!

– Ну так… – Мария смущенно опустила взор. – Вроде защищена…

Этого Мария как-то не заметила. Ей нужны были цифры за последние пять лет, и она их получила.

– Ян Николаевич, речь сейчас о другом. Что делать? Куда обращаться? В ФСБ? Посоветуйте. Я даже приблизительно знаю, кто в этом замешан. Программа дает наглядное представление, куда уходят деньги. Некоторые постоянные перечисления просто убийственно неразумны.

На Вепрецком не было лица. Он постарел, осунулся, смотрел загнанно.

– Маша, ты не понимаешь?

– Что?

– Ты обо мне подумала?

– Нет, – промямлила Мария. – А надо было?

– Моя судьба тебе совершенно безразлична?