Практически невиновна
Шрифт:
– Ну ты же видишь! Кто-то превратил меня в Алису! У меня ее документы! Паспорт! Водительские права! Ее машина! Я живу в ее квартире!
– Тише, не ори, – сказал Черенков и зажал Вике рот рукой. – Она волнуется, – объяснил он Полине.
Полина задумчиво смотрела на странных посетителей.
– Знаете, я вообще-то заскочила сюда на минутку, вещи взять. Мне надо ехать в санаторий к сыну…
– Ты же помнишь, я работала в автосалоне, – перебила Вика. – А теперь там все в один голос утверждают, что не знают никакой Коробкиной!
– Да, – подтвердил Денис.
Он закончил
– Я познакомилась с Алисой в благотворительном фонде «Мать и дитя». Она его возглавляет.
– Точно! – вспомнила Вика. – Мне звонили на сотовый из какого-то фонда.
– Я надеялась, она даст мне денег на операцию.
– Дала?
– Да. Пять тысяч рублей, – ровно произнесла Полина. – После того, как я три часа просидела у нее в приемной. Это было словно насмешка. На ней самой шмоток и украшений было тысяч на двести. Отвратительная, мерзкая девица!
Вика поежилась. Сейчас она исполняла роль Алисы Горностай. И оскорбление Полины затрагивало как бы и ее.
– Потом мы еще несколько раз встречались с ней, – добавила Полина. – И каждый раз я поражалась ее сходству с тобой. Конечно, довольно часто попадаются удивительно похожие люди. Тебя и Алису отличал только цвет волос. И ты, естественно, не могла похвастаться гардеробом как у нее и такими же отличными, отбеленными зубами.
Виктория покраснела. Зачем в присутствии Дениса вспоминать ее прошлый недостаток? Но Полина была неумолима.
– Зубки у тебя, дорогуша, были как у больного крокодила!
– Закрой рот! – воскликнула Вика, страшно обижаясь. – Ты знаешь, они не всегда у меня были такими! Это Коробкин довел меня до такого состояния! Он ведь не давал мне ни секунды передышки, я постоянно была в напряжении!
– Если Кирилл так отвратителен, нечего было на него зариться! – выпалила Полина. Ее глаза вспыхнули сумрачным изумрудным огнем.
Денис понял: еще немного, и он станет свидетелем изящной дамской драки.
– Женщины, остыньте! – призвал он раскрасневшихся девиц. – Полина, ты сказала, что еще несколько раз виделась с Алисой? А зачем?
– А вам-то какое дело? Нужно было.
– Ты надеялась вытрясти из нее еще немного денег? – подсказала Вика.
Полина напряженно молчала. Она что-то мучительно обдумывала.
– Я у нее работала. Помогала по хозяйству, – призналась в конце концов Аполлинария и опустила голову.
– Что?! – синхронно вскричали Денис и Виктория. – Ты?! Ты была домработницей?!
В возгласе Виктории слышалось изумление и торжество, в возгласе Дениса – негодование пополам с жалостью.
– Представляю, какое удовольствие получила Алиса Горностай, приглашая в домработницы титулованную королеву красоты, – пробормотал он.
– И
ты мыла ей туалет? – язвительно усмехнулась Вика. – С твоим образованием, способностями, талантом!– Мыла! – вскинулась Полина. – Мне были нужны деньги! Ты не знаешь, сколько каждый месяц уходит на лекарства! А еще операция!
– А вы не заметили чего-нибудь странного в поведении Алисы? Не затевала ли она какую-то авантюру?
– Не знаю, – безразлично пожала плечами Полина. – Меня как-то совершенно не волновала ни сама Алиса, ни ее личная жизнь. Своих проблем хватает. Извините, я уже опаздываю. До санатория еще добираться целый час…
Втроем они вышли на улицу и распределились по машинам. Узкоглазая «мазда» Аполлинарии стояла рядом с «рено». Французский автомобиль выигрывал сравнение и казался сверкающей новогодней игрушкой на фоне сильно подержанной японской иномарки. Полина опустила стекло.
– Эй, подруга! – крикнула она. – А где же твой патриотизм? Ты ведь фанат «тойоты»!
– В смысле?
– Разве Алиса не оставила тебе в наследство еще и другую машину? У нее совершенно новенькая серебряная «тойота-камри». И в три раза дороже «рено». Раз ты теперь такая шикарная и зубастая – ездила бы на «камри»!
И Полина лихо скрылась из вида. Насколько позволяли пропорции двора и шныряющие тут и там дети. Вика скорчила рожу и показала ей вслед язык.
– Значит, у Алисы есть еще одна машина, – сказал Денис. – Наверное, стоит где-нибудь на стоянке. Хватит кривляться, мартышка.
– Неужели ты не знал про «тойоту»? Ты ведь живешь с Алисой в одном подъезде. И ни разу не видел новенькую «камри» с красивой брюнеткой за рулем?
– Не видел! – отказался Денис.
– Странно… – Виктория включила зажигание. – Подумать только! – произнесла она с чувством глубокого удовлетворения. – Аполлинария натирала паркет у Алисы Горностай! Пылесосила там ковры! Наша гордая красавица батрачила у барыни!
– Полагаю, сейчас ты счастлива, – заметил Денис.
Вика чутко уловила нотки разочарования в его голосе.
– Я не злая! – воскликнула она. – Я искренне сочувствую Полине! У нее больной ребенок – и это трагедия! Но почему она такая высокомерная? Если она сама побывала в роли домработницы, то зачем же было обливать меня презрением, узнав, что я мою полы в подъезде?
– Не любите вы друг друга, девочки.
– Не любим, – согласилась Вика. – И опять же во всем виноват Коробкин. Его появление в моей жизни ознаменовало конец дружбы с Полиной. Мужчина способен уступить другу любимую женщину. Но женщина скорее перегрызет глотку лучшей подруге, чем подарит ей мужика.
– Это верно. Мужчины благороднее.
– Скорее – вы ленивы. Ведь проще отойти в сторону, упасть на продавленный диван, хряпнуть с горя бутылку водки и до конца жизни упиваться собственным благородством, чем сражаться за любовь.
– А ты-то счастлива, выиграв сражение за любовь?
– Мне не повезло, достался приз с гнильцой. Так, Денис, теперь, когда ты убедился, что я не спятившая Алиса, а преображенная Виктория, едем скорее в деревню к бабе Нине.
– Великолепно! Едем сейчас же! Я обожаю ездить в деревню к бабе Нине!