Практическое руководство по злу
Шрифт:
— Не понимаю, чем это лучше, — вздохнул Одинокий Мечник. — раньше ты говорила о первопричине. Люди есть люди, не так ли?
— Вот только люди учатся, Уильям. Даже другая сторона заметила это, в той мере, в какой они пытаются опошлить то, чем мы являемся. Говорят, что Небеса дали нам законы, но на самом деле это не так, не так ли? То, что они на самом деле дали нам, — это руководящие принципы, чтобы сделать мир лучше. И это работает.
Странствующая Бард поднялась на ноги. Альморава не была хорошенькой, хотя при некотором освещении ее можно
— И в кои-то веки от нее не пахнет пивоварней, — добавил Уильям чуть менее любезно.
— День за днем, — сказала она. — Год за годом, век за веком — мы делаем Творение лучше. Даже дно бочки подтягивается, когда вы поднимаете все остальные части.
— Прекрасная мысль, — сказал герой. — Но это не поможет всем нам, кто живет в Творении сейчас, а не через сто лет.
— Я знаю, — сказала она, положив руку ему на плечо. — Но я не хочу, чтобы ты воткнул меч в камень, думая, что это напрасно. Мы — часть чего-то большего, чем мы сами, Уильям Гринбери. Того, что использует нас по назначению. Но…
— Хорошее не обязательно должно быть хорошим, — тихо повторил он ее слова. — Просто праведным.
Он вздрогнул, когда она произнесла его полное имя. Он никогда не говорил ей об этом, и никто не называл его так уже много лет. Казалось, это было целую жизнь назад. Альморава прижалась к нему, и на мгновение ему показалось, что она собирается его поцеловать. Она, конечно, не скрывала своего влечения к нему или к некоторым другим людям. Если она это сделает, он отвернется. Вместо этого она положила голову ему на грудь и обвила его руками, тихо вздыхая. Через мгновение он обнял ее в ответ.
— Каждый раз, — прошептала она. — Вы, несчастные Раскаявшиеся глупцы, каждый раз разбиваете мне сердце.
Она отстранилась, задержав руку на его груди, и ушла, не сказав больше ни слова. Уильям Гринбери молча подошел к алтарю. Он обнажил Клинок Кающегося и плавно ввел его внутрь, меч вошел без сопротивления и не оставил следа. Он опустился на колени перед камнем и закрыл глаза. За всем тем, что Альморава говорила о мышлении и инстинкте, он нашел более глубокую истину. Если Зло действительно присуще всем, как она, похоже, считает, то быть Добром — значит сделать выбор. Эта мысль взволновала его больше, чем он ожидал.
— Нам сказали, что это единственный выбор, который действительно имеет значение, — пробормотал он.
Последняя строка первой страницы из Книги Всех Вещей. Сегодня вечером он сделал свой выбор. Семь колоколов он будет молиться, а потом вернется в Льес. Сорок девять колоколов спустя Хашмаллим появится на Свет в тот самый момент, когда он умрет.
Том II / 040 : Стук
— Небеса благоволят полководцу с лучшей армией —
Феодосий Непобедимый, тиран Гелике
В обычном темпе Пятнадцатый добрался бы до Льеса за двенадцать колоколов. Мы справились с этим за восемь, пропустив вперед более медленный обоз снабжения. Верес никогда бы не пошла на такой риск, если бы мятежники пытались делать вылазки, но они этого не делали. Они остались за стенами Льеса, и теперь
мы знали почему. Они ждали, пока мы окажемся достаточно близко, чтобы, если мы убежим из зоны досягаемости ангелов, у нас не было времени сделать что-нибудь еще. И тогда нам пришлось бы иметь дело с более чем сотней тысяч призывников Небес.Все мои старшие офицеры сходились во мнении: если армия такого размера внезапно появится посреди южного Кэллоу, вся кампания пойдет прахом. Легионам Ужаса придется отступить на север, чтобы закрепиться и привести подкрепления из Праэс и западного Кэллоу. Что оставило бы Пустошь без присмотра и границы с Принципатом безлюдными. Если бы мы имели дело с крестьянской армией, все могло бы решиться до того, как войска Принципата вернутся на север, разобравшись с Доминионом, но эти люди будут затронуты Хашмалимом. Они не сломаются, не отступят и не сдадутся.
Призыв должен быть прекращен. И вот, примерно за два колокола до полудня, мы разбили лагерь в миле от городских стен. Не было никакого смысла пытаться окружить Льес, поэтому мы не потрудились даже сделать символическое усилие. Оставалось всего сорок или около того колоколов до того, как все пойдет прахом, нам придется вступить в бой и прорвать оборону, чтобы пресечь все в самом начале. Чтобы избежать паники, рядовые не были проинформированы о том, что именно происходит внутри города — только о том, что Одинокий Мечник пытается выполнить ритуал, который нельзя позволить закончить. Чувство срочности, надеюсь, заставит моих легионеров пробиться вперед, даже когда все пойдет под откос, потому что не было никаких сомнений, что так оно и будет.
Ситуация, в которую мы попали, была… ужасной. Во-первых, мы были в ужасном меньшинстве. На стенах стояло то, что Верес опознала как армию баронессы Дормер — смесь солдат ее свиты и южан. У них были тяжелые луки, и они знали, как ими пользоваться: В профессиональных армиях Кэллоу, таких как ныне не существующая Королевская гвардия, было больше рыцарей, чем лучников, но крестьяне охотились на оленей и кроликов для обеденного стола. Меньшие и более быстрые цели, чем мои легионеры, хотя и не столь хорошо бронированные. Сами стены можно было бы разбить вдребезги, если бы хватило времени, но больше всего нам не хватало времени. Единственным спасительным фактором во всем этом было то, что Льес был не замком, а укрепленным городом. За первой стеной не было непосредственно второго круга укреплений: это были дома и магазины, лабиринт старых улиц и проспектов. В глубине, ближе к озеру, располагался Герцогский Дворец. Когда-то это была крепость, но после столетий мира ее правители стали отдавать предпочтение роскоши, а не обороноспособности. Что не имеет значения, если мы не сможем попасть внутрь города.
— На воротах даже решетки нет. Проклятые льесцы не знают, что такое настоящая крепость, — заговорил капитан Фэрьер рядом со мной. — Юг всегда был слишком мягким.
Теперь Висельники следовали за мной повсюду. Двадцать из них следовали за мной по пятам, куда бы я ни пошла, независимо от времени суток. Они даже охраняли мою палатку.
— Откуда ты, Джон?
Мужчина покраснел. Он всегда так делал, когда я называла его по имени.
— Саммерхолм, мэм. Врата Востока.
Куда приходят умирать Легионы, не закончил он фразу. В наши дни, когда улицы города патрулировали легионеры, старая похвальба казалась пустой.