Практика

Рядом опустился ир Вильос, тоже подтащивший к костру веток.

— Я думал, ты тоже купаться пойдёшь?

— Попозже, когда дети наплещутся, — ответил проректор, одним глазом косящий в сторону «плещущихся». — А ты?

— А я плавать не умею, — признал менталист. Сразу несколько удивлённых взглядов скрестились на нем и ир Ледэ поправился: — Точнее умею на уровне «чтобы топором на дно не ухнуть». Никакого удовольствия от процесса я при этом, разумеется, не получу.

— Понятно. А ты, Тесла?

Аспирантка смутилась и отговорилась тем, что сторожит гитару. Однако потом всё же нехотя созналась, что забыла взять купальник, потому предпочтёт искупаться позже, без лишних зрителей. Мужчины похмыкали, но ответ приняли, вместо продолжения обсуждения сменив тему:

— Я понимаю, вы хотите посидеть своей компанией, но может останетесь? Дети, как я посмотрю, свои инструменты оставили на базе…

— Да я не против, вы это Дирку скажите.

— Едва ли он будет сильно возражать. В конце концов свои посиделки после Кубков вы же на широкую публику проводили?

Девушка пожала плечами. Она понимала, какую цель преследует ир Вильос — сложно было не заметить напряженности между мановскими студентами и версцами. Они-то, в отличие от взрослых пока не понимали, что в будущем им вместе работать. В итоге одни задирали нос, других это бесило… в общем о взаимопонимании пока не было и речи.

— Пока дети купаются, может, сыграешь? — предложил вдруг ир Сортай, закончив с костром, но пока не разжигая его (так лучше видны были студенты).

Не видя причин отказывать, проректор для проформы спросил разрешения у Теслы и взял гитару. Подстроил, а потом заиграл первую пришедшую в голову мелодию. Декан хмыкнул. Узнав мотив «Ночь тиха», девушка приоткрыла рот от удивления.

— Сам я её петь не буду, — негромко, с намёком заметил магистр, дублируя вступление.

— Я тоже, — открестилась аспирантка с ужасом в голосе. Исполнять студенческое творчество своей группы про преподавателей при этих преподавателях, более того под аккомпанемент одного из них, отдавало мазохизмом высшей пробы.

— Поверь мне, я уже её слышал. Раз пять.

— И даже выучили, — понятливо кивнула девушка.

— А почему нет? Тем более, слова ведь можно и поменять. — И прежде, чем Тесла оправилась от удивления, запел:

— Ночь тиха, студенты спят,

Потому магистры бдят.

Трое главных шутников,

Что лишь свистни и готов

Неприятности найти,

Глаз сомкнёшь, уже в пути [1].

Дирк, услышав знакомую мелодию, замер в пяти метрах от будущего костра.

— Кладбище тихо, послушно…

Нежить любит простодушных

В темноте она встаёт

Тех, кто бродит там… сожрёт!

Тут магистры вылезают.

Идиотов трёх спасают.

Леон негромко выругался, а ир Вильос, сделав вид, что их не заметил, заиграл второй куплет, слегка увеличенный в угоду пересочинявшему:

— Ночь тиха, студентов нет,

Никого не ждёт обед.

Лишь мешки лежат во тьме,

Намекая тонко мне

Что проблем опять навалом

Если Дирк с Леоном палом

Запалить торфянник решат

Тут нас местные порешат.

Тут снова пошёл припев. На нём проректор и закончил. Аспиранты переглянулись. В глазах их застыл ужас. Кажется, кто-то из преподавателей, не обделённых чувством юмора и минимальными литературно-музыкальными талантами, нашёл способ им отомстить по полной программе.

— Там ещё вроде у Лиззи третий был? — забивая гвозди в крышку их гроба, поинтересовался как ни в чем не бывало ир Сортай.

— Был, — не стал отрицать ир Вильос. — Но не при детях же…

Парни сглотнули. Красная как рак Тесла спрятала лицо в ладонях. Однако трясущиеся плечи выдавали: смеяться в голос не позволяла солидарность, а не смеяться не выходило. Кто-то из тех, кто в воду не полез и мышками сидел в отдалении, хмыкнул.

— А теперь давай-ка что-нибудь более классическое. Идеи?

— «Некромантка и лич»? — предложил декан.

— Не, это нужно Сандру и Кос подождать, — возразил Дирк. — Давайте лучше «Однажды тёмной-тёмной…»? А я пока за девчонками схожу.

— И остальных давай вытаскивай уже. Нечего в потёмках плескаться!

Кивнув, теоретик сбежал, иначе не скажешь, обратно к речке. Ир Сортай запалил костер и негромко, так, чтобы услышали только Тесла и Чарльз, заметил:

— Жестоко ты с ними. Это же сейчас расползётся, как пить дать. А им, если с защитой всё сложится, ещё работать.

— Вперед наука. Будут в следующий раз думать, прежде чем про других всякую всячину сочинять, — отрезал проректор. А потом всё же признал: — Но вообще мне просто нравится мелодия. Но петь студенческое творчество про себя в главной роли — это ж вообще бред какой-то, а сам я в поэзию не мастак, так что что уж Лизи там насочиняла на эмоциях, когда их творчество услышала, то и поём. Ну что, споешь «Однажды…», а Тесла?

— Попробую, — вздохнула всё ещё красная девушка. Мысленно сделав себе заметку никогда, никогда не злить больше магистра Элизабет ир Миотте.

Магистр заиграл вступление. Теоретик негромко запела. Сидящие в сторонке студенты придвинулись поближе. А, когда из речки повылазили их однокурсники, а с ними и Сандра с Кос, ещё ближе.

— Так, Сандра за некромантку, Кос за рассказчика, — как ни в чём не бывало распределил роли Дирк. — Магистр, за Лича вы или я?

— Как хочешь. Но если я за Лича, то ты играешь.

— Пойдёт, — парень плюхнулся рядом и забрал гитару.

Студенты притихли. Проректора даже из тех, кто учился в МАН, слышали немногие, что уж говорить о версцах, для которых некрофольклор был хоть и не совсем в новинку, но довольно нов. Такого повального увлечения им в Верской академии не было, всё же факультет некромантии у них был всего лишь одним из множества, а боевые маги с целителями, живущие в той же общаге, едва ли могли оценить специфический юмор и чувство прекрасного некромантов. Но сперва вступила Сандра: