Прав ли Дэн Сяопин, или Китайские инакомыслящие на пороге XXI века

Продолжая развивать свою мысль, Вэй Цзиншэн заявил следующее. Для того чтобы китайский народ смог выпрямиться, подняться и встать во весь рост, мы, китайцы, должны прежде всего отбросить или сбросить насильственный режим, режим насилия компартии с его однопартийной диктатурой. Потому что он подавляет творчество и стремления всего народа, высасывает ресурсы и здоровье из народа, переправляя все это в свои карманы. Этот режим, эти люди набивают и набивают свое брюхо за счет ограбления всего общества. И совершенно очевидным предстает то, что происходит при этом: коррумпированные чиновники грабят народ, но при этом у них нет уверенности в стабильности, в устойчивости своего положения во власти. Они опасаются, боятся вероятных и возможных социальных изменений, перемен, боятся того, что может настать такой день, когда даже борьба за власть внутри самой Компартии Китая скажется на их положении. Поэтому они стараются сделать все возможное, чтобы переправить свои деньги за границу. Им известно о защите демократии и свободы в других странах. Они знают все о том, как обеспечивается жизнь в других странах, и то, что там лучше, чем в КНР.

Однако перевод всех их доходов и капиталов за границу вызвал бы серьезные экономические трудности внутри страны. Хотя из-за давности событий не просто говорить о том, что происходило в далеком прошлом, но можно принять во внимание, что в самые последние годы, то есть в 1990-х гг., экономические трудности были в КНР весьма ощутимы и положение постоянно ухудшалось из-за того, что происходил мощный отток капиталов за рубежи Китая, подчеркивал Вэй Цзиншэн. По этой причине многие предприятия, особенно находящиеся в собственности государства, стали напоминать пустые раковины, им потребовались банковские займы для поддержания существования. И когда они больше не могли поддерживать свое существование, результатом стали огромные долги банкам, которые они никак не могли вернуть.

Сообщалось, что доля таких "мертвых" долгов банкам достигла тридцати процентов. Это истощило резервы банков и тем самым создало угрозу потери депозитов обычных держателей счетов. Если в случае экономических трудностей банки будут не способны выполнить условия кредитных соглашений, то народ ждут экономические трудности, реальные трудности. Многим рядовым гражданам, когда им не выплачивают регулярно зарплату, приходится полагаться на свои сбережения, на то, что было ими отложено на будущее. Но кто здесь заботится о праве этих людей на существование?
– возвращался к вопросу, поставленному ранее, Вэй Цзиншэн.

Он утверждает, что никто не заботится об этом. Компартия заинтересована лишь в том, чтобы выгребать все из карманов простого народа; она забирает у людей деньги с той целью, чтобы поддерживать свою политику диктатуры. Диктаторский контроль построен на такой основе, как полное доминирование государства. Все предприятия и все экономические ресурсы контролируются государством, что дает возможность жестко контролировать народ, население страны. Если я держу в своих руках само ваше право на существование, говорил Вэй Цзиншэн, вы, конечно, бессильны и должны мне повиноваться.

Вэй Цзиншэн продолжал: в реальной жизни коммунистическая система, включая и ту, что существовала в бывшем Советском Союзе, может быть приравнена к современной системе крепостничества. Вы только подумайте, призывал Вэй Цзиншэн, мы все были свидетелями того, что такое были народные коммуны в КНР. Когда вы хотели пойти из одной деревни в другую деревню, вы должны были получить разрешение у секретаря парторганизации, то есть вам приходилось хуже, чем крепостным. Когда вам нужно было устроить свадьбу или похороны, вы должны были ждать, пока этот же секретарь парторганизации согласится с вашей просьбой. Без его одобрения вы не могли жениться. Много раз писали о том случае, когда сын секретаря партийной организации, полный дебил, положил глаз на привлекательную девушку и она не могла больше ни за кого выйти замуж; она должна была выйти замуж за этого идиота, сына секретаря сельской партийной организации КПК. Таких историй было много. В те годы обычные люди в Китае были поставлены в положение крепостных.

С точки зрения истории с той поры, как в Китае существует система крепостного права, прошли по крайней мере две тысячи лет; задолго до династии Цин в ряде районов Китая системы крепостного права уже не было, то есть эти районы уже трансформировались в гражданское общество. Но после многих лет диктатуры КПК движение пошло вспять, к крепостной зависимости. Как же китайский народ может терпеть это?

– спрашивал Вэй Цзиншэн. Вот почему и крестьяне и рабочие всe продолжают и продолжают сопротивляться. Это сопротивление не прекращается все эти годы. Оно приобретает различные формы, иной раз разумные и легальные, иной раз неразумные и нелегальные, противозаконные. Когда крестьяне испытывают на себе тяжелое давление, они уже не думают о том, разумно они поступают или неразумно, легальны или нелегальны, законны или противозаконны их методы.

Реагируя на широко распространенные ныне в КНР среди населения мысли о том, что "деньги - это главное", Вэй Цзиншэн говорил, что тут-то и "зарыта собака": это значит, что у нынешнего общества в КНР нет надежд на другие проявления жизни и людям оставлено лишь одно - погоня за деньгами.

* * *

Для многих людей в Китае и за его пределами сегодня приемлема следующая логика рассуждений: после событий 1989 г. прошли годы, в течение которых экономика КНР развивалась очень быстро; поэтому представляется, что решительные меры, предпринятые правительством, подавившим выступления на площади Тяньаньмэнь в Пекине, должны рассматриваться как правильные, ибо кто знает, что могло бы случиться с Китаем в противном случае; ведь благодаря этим мерам правительства стабильность была сохранена, и как следствие хорошо развивалась экономика страны. Собственно говоря, такова и пропаганда правительства КНР.

По мнению Вэй Цзиншэна, если следовать такого рода логике, то надо признать: если бы Цинская монархия не была свергнута в 1911 г., экономика Китая развивалась бы лучше! Еще можно сказать, что если бы не было всех прошлых лет, наполненных потрясениями, то вне зависимости от темпов роста, пусть даже они были бы самыми медленными, к настоящему времени экономические результаты были бы феноменальными. Однако же суть дела в том, что деньги - это еще не все, что необходимо для человеческой жизни.

Предположим, что вы жили бы во дворце, имели бы прекрасную одежду и великолепную еду, но оставались рабом; разве вы мечтали бы о такой жизни? А если кто-то говорит: да, я на это согласен, - что же, найдите ему тюрьму, красиво ее изукрасьте, и пусть он там живет и реализует свои идеалы. Если же он не пожелает реализовать на практике свои теории такого рабства, то почему тогда компартия занимается фабрикацией такого рода логических построений?

Да лишь с той целью, чтобы обманывать людей, вводить в заблуждение мировое общественное мнение и отвлекать внимание от диктаторской системы жестокости, подавления и эксплуатации. Эти люди говорят так, поступая против своей собственной совести. Это просто невероятно, в это невозможно поверить; они совершенно лишены разума.

В связи с тем что Вэй Цзиншэну предлагали дать Нобелевскую премию, называли его "человеком действия", "отцом демократии в Китае", сам он заявлял, что не считает нужным фальшивить и твердить, что он человек скромный. С самого начала, по крайней мере с того момента, когда он выступил со своим заявлением у "Стены демократии" в Пекине в 1978 г., Вэй Цзиншэн, по его словам, посвятил все свои способности делу освобождения китайского народа. Он работает для народа, видит в этом свой долг, свою ответственность, хотя и не рассчитывает на награду, хотя это приносит страдания; причем его осуждают не только власти КНР, но и в демократическом движении. Его это не задевает.

Вэй Цзиншэн говорил, что если бы ему дали Нобелевскую премию, то это послужило бы вдохновением для китайского народа, для его стремления к свободе и демократии, и тогда это было бы доброе дело. Ему лично ничего не нужно, потому что с самого начала он не считал, что занимается чем-то важным для себя лично. Если бы ему сказали, что нужно просидеть в тюрьме восемнадцать лет, чтобы получить Нобелевскую премию, тогда Вэй Цзиншэн сказал бы: да отдайте эту Нобелевскую премию кому-нибудь еще, кто хотел бы посидеть в тюрьме за эту цену. Для него это не цена даже одного года тюремного заключения.