Правда о зомби. Секретные проекты спецслужб

Истории о ладанках и священных талисманах передаются столетиями из уст в уста у всех европейских и восточных народов. В бою считалось особой доблестью поразить воина, обладающего известным талисманом, и завладеть этой вещью. Напрашивается простой вопрос: если такой талисман не спас погибшего, то много ли пользы от него будет тому, в чьи руки он перешел? И тем не менее охота за священными, заговоренными вещами продолжалась у цивилизованных народов вплоть до конца XIX века. А в Африке, Азии, Латинской Америке, где особо сильно распространены религиозно-мистические верования, колдовские нательные предметы и до сих пор пользуются известным спросом.

Не преминули упомянуть о защитной силе амулетов и хронисты старой Европы. Например, в 1568 году солдаты принца Оранского, воевавшие против испанцев, захватили в плен противника, которого сам принц приговорил к расстрелу. По привязанному к дереву смертнику. сделали залп из аркебузов, однако тот остался невредим, ни одна пуля не задела его. Когда приговоренного тщательно осмотрели, то панциря или кольчуги под одеждой не нашли, но зато обнаружили амулет в виде маленькой фигурки агнца. Поскольку вера в амулеты была чуть ли не массовой, особенно среди простонародья, то присутствующие при казни сразу догадались, почему испанец уцелел. Когда с него сорвали амулет, он погиб от первого же выстрела.

О спасительных талисманах ходили разговоры и в XIX веке в английском экспедиционном корпусе, много лет покорявшем Индию. В истории этой длительной колониальной войны известны офицеры — ветераны, которые по возвращении в Англию утверждали, что уцелели благодаря особому талисману. Причем, будучи христианами, некоторые не придавали большого значения важному мистическому факту — кем изготовлен и заговорен амулет, индусом или английским знахарем. В связи с этим церковь отрицательно относится к ношению талисманов, вообще считая их носителями, источниками чуждых христианству сил.

В средние века верили, что амулеты — добрые и злые — можно использовать не только для "чародейских операций" с людьми. Колдун, причиняющий порчу, мог обойтись без бормотания заклятий, а украдкой повесить животному на хвост или гриву особо сплетенную нить, от которой животное погибало. Поскольку в те времена носились широкие одежды, то такую нить, под цвет одежды, можно было приладить и зазевавшемуся или пьяному противнику колдуна. "Борцами с нечистью" среди множества средств защиты было изобретено и поистине языческое. Вот в чем оно заключалось. Если устанавливалось, что животное или человек погибали от наведенной порчи, а колдун или ведьма не были обнаружены, то для их выявления надо было вырезать у трупа кишки, принести их в дом, к которому принадлежала жертва и там сжечь в закрытом помещении. При этом виновник порчи на большом расстоянии начинал испытывать ужасные боли в животе. Чтобы избавиться от них, колдуну ничего не оставалось, как прибежать в дом, где сжигаются кишки его жертвы, и добыть горячий уголь из растопки. Только тогда, по мнению средневековых знатоков магии, он мог уцелеть. Но когда колдун в отчаянии начинал ломиться в дом, находящиеся внутри были готовы схватить его.

Если на чародее не висели ужасные преступления, связанные с человеческой смертностью, он мог уцелеть в процессе дальнейшего разбирательства с ним. Если же нескоро открывали, он мог от мучений упасть замертво. Об этом "свидетельствуют" средневековые авторы.

Но горе было ведьме или колдуну, если они занимались порчей или их подозревали в таком занятии в период распространения эпидемии среди людей или животных. Тогда чародею было не миновать костра, причем суд был скор: инквизиция или светские власти не затягивали разбирательства, даже если явно сомневались в приписываемых человеку "магических действиях". Любая проволочка в подобных делах в дни эпидемии грозила вылиться в бунт.

Светские же властители, со своей стороны, не рисковали навлечь на себя подозрения в тайных связях с чародеями и подпасть под инквизиторское расследование. Насколько известно, занимавшиеся "прикладной магией" в основном старались не афишировать свое увлечение, пусть оно и применялось в целях лечения. Поэтому со средних веков у нас и в Европе постепенно укоренилось различие между колдуном (ведьмой) и знахарем. Последние слыли опытными травниками и всячески открещивались от занятий магией, когда им делались такие намеки.

//- ОТПЕВАНИЕ ОСЛА И КТО ТАКИЕ ОБОРОТНИ.
– //

Среди многочисленных материалов разных лет о колдовстве и ворожбе попадаются и такие, которые напрямую свидетельствуют об эпизодических занятиях «мистикой» самими служителями церкви. Конечно же, как описывается, к этому их побуждали безвыходные обстоятельства, в которых были замешаны нечистые силы, причинявшие беды целым областями.

Например, сохранилось описание, как в старое время в неаполитанском королевстве несколько патеров для вызывания дождя во время продолжительной засухи додумались смешать католические и языческие обряды. По их требованию к церкви привели осла, над которым патеры отслужили молебен, как над покойником. Затем в рот ослу вложили освященную гостию, долго еще пели над ним. И в конце церемонии зарыли осла живым в землю под вратами храма. "Конечно же, после этого почти сразу небо нахмурилось и разразился ливень с громом.

Впервые эта история упоминается в книге некоего Иовиануса Понтануса, много позже на нее ссылается Гулар. Согласитесь, история довольно анекдотичная и не вяжется со строгим соблюдением церковниками всех христианских обрядов. За отпевание осла патерам наверняка бы не поздоровилось от высших католических инстанций. Однако есть примеры, когда полуграмотные священники средневековья отмачивали и не такое. В периоды стихийных бедствий это часто сходило с рук. Главное, чтобы священник, прибегнувший к языческому ритуалу, добился желаемого результата.

Если патеры были далеко не безгрешны, то колдуны тем более. По мнению народа, они могли вытворять невесть что. Одно из злодеяний, приписываемое им, — оборотничество. Оно считалось тем опасно, что человек превращался в основном не в безобидную зверушку, а в кровожадного волка. У всех европейских народов это явление отражено в преданиях и легендах. В название коварного хищника-человека всегда входит слово "волк". У немцев это вер-вольф, у греков — ликантроп (волкочеловек).

У славян в зависимости от говора и национального языка используется несколько названий оборотня: волкулак, вилколак, вовкун, волкодлак, врикодлак. В классической книге А. Афанасьева "Поэтические воззрения славян на природу" объясняется, что все эти названия произошли от "волка" и "длака", то есть руна, шерсти.

//- ПЕРСПЕКТИВЫ КОЛДОВСТВА В РОССИИ — //

И в последние годы в СНГ колдун снова занимает не последнее место в публикациях на мистические темы. Знать, он не исчез, как наши древние корни подсознания и языческой культуры. Так кто же он такой — современный волхв, овладевший знаниями предков?

В числе публикаций более-менее отражает суть современного чародея интервью с известным колдуном России Юрием Тарасовым и его ассистенткой, "ведьмой" Еленой Никитиной (беседа опубликованав "Интересной газете", № 6 (20), 1995 год). Приведем наиболее характерные выдержки.

"Вопрос: Кто такие колдуны?

Ю.Т.: Можно я пропущу вперед женщину? Ведьму. Вдумайтесь в корень этого слова. "Ведь" — ведать. Ведьма — это ведающая, очень знающая женщина. То же самое и колдун — человек, владеющий всеми видами гипноза, знаток трав, психики, психологии, физиогномики, самых интимных сторон человеческого поведения и так далее. За ними всегда стояли реальные знания, которые опережали мировую науку.

Вопрос: Значит, колдуном может стать всякий, кто наберет необходимую сумму знаний?