Правдивые байки воинов ПВО

Возникшее ранее недоумение сменяется удивлением.

Шум ближе, ближе и вот, … «гремя огнем, сверкая блеском стали…», со скрежетом и стуком, дребезгом и лязгом, размахивая крышками капота, звеня разболтанными стеклами, подминая чахлый кустарник, вырывается из чащи кумбышанская «хозяйка». Расшвыривая песок, лихо тормозит возле оторопевших военачальников, обдав напоследок всех сизым облаком густого и едкого выхлопа.

Полагаю, что сопровождающий Главкома командующий армией от тихой ярости зубами скрежетал, но маршал внешне сохранял спокойствие. Даже пошутил: «Вот, дескать, молодцы какие, автомобиль к трапу подали. Для меня – в самый раз!».

Помнят ветераны и о невероятной тучности П. Ф. Батицкого. Что и говорить, грузен с годами стал наш маршал.

О том, что, кроме как в «Чайку», он не мог поместиться, знали все. А тут встал Павел Федорович на подножку (как не отвалилась только?) рядом с водителем:

Давай, вези, сынок, показывай, что тут и где!

Обалдевший каптер с какой-то попытки зацепил-таки пониженную передачу, и поехал Маршал Советского Союза на подножке замызганного ЗИЛа в расположение одного из нескольких тысяч подчиненных ему воинских подразделений.

Через пару минут «хозяйка» с рёвом идущего в атаку торпедоносца подкатила к казармам. Маршал соскочил с подножки (уф-ф, не отлетела!), огляделся.

Кладовщик испарился тут же, понимая, что за такую подляну самое нежное, что с ним сделает командир, это растворит в бочке с окислителем.

Не дожидаясь прибытия группы, маршал лично осмотрел гаражные боксы, баню, другие службы, территорию. К осмотру были представлены: обшарпанные бараки, ржавь, гнилье, сараи-кривулины да будки кособокие. Дождавшись запыхавшихся сопровождающих, направился с ними к казарме дивизиона.

Здесь их ждало очередное сильное впечатление. Палитру чувств и переживаний, которые последние полчаса испытывали представители высоких сфер, с каждой минутой дополняли новые свежие краски. Теперь состояние убеленных сединой, прошедших огни и воды полководцев, можно назвать изумлением.

У тумбочки дневального, согласно Уставу внутренней службы ВС СССР, стоял бойчина с отвисающим под тяжестью трех штык-ножей ремнем – по числу умчавшихся по готовности наряда. На его левом рукаве гордо алели две повязки.

Надпись на верхней оповещала вошедших, что сейчас они будут иметь дело с дневальным. Нижняя, надетая вверх тормашками, опровергала его первоначальный статус надписью «Дежурный по роте».

Все это пустяки, реальная жизнь, а тем более, военная служба, редко повторяют любимые всеми киносюжеты. Примечательность момента была в том, что наш «дежурно-дневальный» был весь, ну, то есть, целиком, от каблуков и до пилотки измазан навозом! Лицо, руки, х/б и сапоги этого угрюмого сына янтарного края были покрыты добрым слоем природных удобрений и источали непередаваемое амбре в окружающем пространстве.

У самых сложных или непонятных, на первый взгляд, явлений, чаще всего бывают очень простые объяснения. Думается, и здесь все очень просто объяснить. Мы же помним, чем все занимались до того как заполошно заорала сирена? НАВОДИЛИ ПОРЯДОК! Этим же занимался и наш герой на порученном его попечению участке. А, рванув на подмену наряда, поскользнулся и шлепнулся. Переодеваться, умываться, очищаться времени не было.

Когда его, придав ускорение пенделем, впервые отправляли «на тумбочку», то сразу и доходчиво объяснили, что по такому сигналу его единственная и главная задача – за одну минуту сменить наряд и охранять казарму, пока не заменят его самого.

У бойцов, призывавшихся, что из Средней Азии, что с западных окраин Союза, была одна общая особенность – несложные действия они запоминали накрепко и с другими вариантами не экспериментировали.

Итак, картина третья. Те же и свинарь.

Главком и свита с неподдельным интересом разглядывали это диво дивное. Богат оказался Кумбыш на сюрпризы! Представители управления армии уже сильно поскучнели, предчувствуя, чем скоро может закончиться такое знакомство с местными достопримечательностями. Командарм кипел, но молча. Главком был недобро невозмутим.

Находящийся в ступоре унавоженный «дежурно-дневальный», находился близко к обмороку, но на ногах пока еще держался. Превратившись в статую, он остекленело смотрел в одну произвольно выбранную точку, не реагируя ни на что, не моргал и, похоже, даже не дышал.

Попытки вошедших обратить на себя внимание вопросами типа: «Где командир? Где личный состав? Что здесь вообще происходит?» еще более уводили того к отрешению от действительности. Внезапное появление невиданных прежде субъектов, громадная фигура их предводителя, рыкающий бас, мельтешение красных и синих лампасов, золотое шитье петлиц и фуражек имело только одно правдоподобное объяснение – в казарме появились марсиане. Небогатый запас русских слов улетучился. Напрочь забылся и язык далекой родины. А марсианского языка он не знал!

Заполнившие коридор марсиане двигались, издавая громкие звуки, шевелили руками, и ни одна живая душа не шла к нему на помощь. Еще полчаса назад ему в ухо шумно и тепло дышала худосочная ласковая коровёнка, жмурили хитрые глазки, приветливо хрюкали и тыкались в ладони грязноватыми пятачками шустрые поросята. Все, как дома, на хуторе. И тут – на, тебе – марсиане! Старшина, когда инструктировал, говорил, что надо охранять казарму. Но старшина не говорил, что охранять ее придется от таких вот нежданных пришельцев! … … Или все-таки говорил?!

Генералы, видя, что остолбеневший «дежурно-дневальный» не скоро восстановит связь с реальностью, решили пройти дальше, в спальное помещение. Поскольку Главком заполнял собою весь коридорный просвет, следовало удалить с его пути это чумазое чудовище с двумя повязками и тремя штыками.

На человеческую речь солдатик не реагировал, кто-то из свиты потянул его в сторону, в этот момент наш бедный хуторянин судорожно вздохнул, всхлипнул и, неожиданно для всех, … тихо обосрался.

Ставший уже привычным парной запах навоза тут же был перебит другим, более резким.

Всё! На сегодня впечатлений было достаточно.

Главком повернулся и вышел вон. Ему было грустно. А когда маршалы грустят, что они делают? Правильно. Они делают так, чтобы все вокруг рыдали.

Боже, сохрани нас всех от встречи с грустными маршалами! Так как никого, кто лично отвечал за постановку этого спектакля, по-прежнему, рядом не было, то самый первый – оглушительный и ошеломляющий – удар «главным калибром» приняли те, кто его сюда привез….

Тем временем, на командных пунктах, как на вышестоящем, так и на «нижележащих», разобрались-таки, что «готовность-раз» никто не объявлял. Выяснять, кто завертел эту карусель, времени не было. Командир, собрав всех, кому положено в таких случаях быть рядом, помчался в городок.