Правдивые байки воинов ПВО
Шрифт:
После торжественного прохождения в конце церемонии любопытствующие бросились к Мише. Выяснилось, что он перешел в ЛГУ и учится на одном из университетских факультетов.
«Миша, ну а как там в дурдоме-то было?!» – задал кто-то из смельчаков интересовавший всех вопрос.
«Там столько людей… и у каждого – своя теория!!!» – задумчиво выдал нам Гладкий.
Среди плеяды ярчайших представителей профессорско-преподавательского состава особо выделялся старший преподаватель истории войн и военного искусства полковник Вавилов.
С первого раза его не сдавал практически никто. Сдача с третьей-четвертой попытки была за счастье. 7—8 раз – нормой. Отдельные «счастливчики» сдавали этот несчастный зачет по 20—30 раз. Страшно подумать, что было бы, принимай он зачет с оценкой или экзамен!!!
Вавилов был строг на своих занятиях и не прощал попыток сна в ходе лекций. Наш Гоша Ищенко попался с этим и сдавал зачет Вавилову раз сорок. В конце концов у них состоялся памятный диалог:
«Хорошо, тов. курсант, ничего вы по предмету не знаете. Скажите мне, что за день 7 Ноября, и я поставлю вам зачет!» – предложил Вавилов «сделку» Гоше, видимо, тоже устав от его исторических изысков.
«Победа!» – угрюмо молвил деморализованный бесконечными незачетами Гоша.
«Какая победа?!» – вопросил Вавилов с искренним недоумением. «Кого?! Над кем?!»
«Народа!!!» – мрачно выдавил из себя Гоша и прекратил отвечать на другие его вопросы.
У Вавилова был помощник. Прапорщик Швец был у него в роли киномеханика и крутил нам отрывки из различных кинофильмов в ходе вавиловских лекций.
Этот Швец и рассекретил историю танца Вавилова с прекрасной дамой.
Ко всем прочим своим достоинствам, Вавилов был холостяк и не прочь приударить за представительницами прекрасного пола на разных училищных танцах и праздниках. В ходе какой-то вечеринки захмелевший Вавилов пригласил пришедшую незнакомку потанцевать и вел с ней светскую беседу.
Дамочка была моложе его и решила «отшить» староватого и лысоватого полковника.
«А какое у вас звание?» – поинтересовалась мадам у Вавилова в ходе танца.
«Старший лейтенант!» – вальяжно пошутил Вавилов, надеясь, что такое звание сделает его моложе в глазах незнакомки.
«У моего дедуси – такие же погоны, но он полковник!» – заметила партнерша Вавилову, с некоторым намеком на его возраст.
Звучали последние аккорды музыки, тут Вавилов нанес ей «ответный удар»:
«В отличие от вашего дедуси – я ещё ебуся!!!» – и покинул потрясенную даму.
Очень необычным преподавателем был специалист по защите от ОМП подполковник Келлер. Он носил очки в золотой оправе и имел классический внешний вид какого-нибудь штурмбаннфюрера СС в советских фильмах военных лет. Мы звали его «Папаша Келлер».
Любимой темой папаши Келлера в ходе лекций и практических занятий были … яйца. Дежурной шуткой служил вопрос: «Для чего в сторону ядерного взрыва надо ложиться ногами?»
Ответ был прост и незамысловат: «Чтобы видно было, куда яйца полетят!»
Ходила хохмочка, что когда папаше Келлеру присвоили звание полковника,
между ним и его супругой состоялся такой диалог:«Ну, жена, мне наконец-то „полковника“ дали!»
«Лучше бы тебе дали капитанские яйца!!!» – достойно ответила ему дражайшая половина.
Очень уважаемым человеком был преподаватель советского военного законодательства майор Татаркин. Мы все его искренне любили за душевность и мягкий характер. Он имел кличку Татар Майоркин и оставался им, даже став полковником. У Татара Майоркина была одна слабость. Он сам был из суворовцев («кадетов», как мы их называли) и требовал, чтобы знак об окончании суворовского училища у кадетов был начищен до ослепительного блеска. Если кто-то из них рисковал попасться ему на глаза с потемневшим знаком, то всерьёз расстраивал добрейшего Татара Майоркина.
Ещё одна курсантская легенда хорошо характеризует наше отношение к Татару Майоркину.
Шёл он как-то на Балтийском вокзале вечером к «гореловской» электричке. Уже имея звание полковника. Однако был крепко выпивши, и поэтому следовал в расстёгнутой шинели, папахе набекрень и держа руки в карманах, пребывая при этом в прекраснейшем настроении. За ним шёл подполковник, начальник комендантского патруля с двумя лейтенантами – патрульными. Начальник патруля периодически обращается к Майоркину: «Товарищ полковник! Остановитесь! Предъявите документы!»
Майоркин следует своим курсом, не обращая на это ни малейшего внимания.
Сзади за ними идёт стайка курсантов, следящих за развитием событий и готовых, при необходимости, вмешаться на стороне Татаркина в назревающий конфликт. Однако Татаркин и сам великолепно «разруливает» ситуацию.
Перед самой электричкой он резко оборачивается к начальнику патруля и строго говорит тому совершенно трезвым голосом: «Товарищ подполковник! Обратитесь, как положено к старшему по званию!!!»
Ошарашенный этой метаморфозой, начальник патруля говорит то, что положено: «Товарищ полковник! Разрешите обратиться?»
«Не разрешаю!!!» – блестяще завершает разговор Татар Майоркин и входит в вагон электрички под восторженный смех курсантов.
Немая сцена в исполнении комендантского патруля.
Отдельного рассказа заслуживает преподаватель исторического материализма капитан Ершов.
Он был маленького роста, совершенно сед и обладал лысиной грандиозных размеров, которая была видна даже из-под фуражки. Внешне он выглядел, несмотря на довольно «молодое» звание, лет на 60.
Если бы его поставить рядом с капитаном Жорой, то Ершов годился ему даже не в отцы, а в дедушки.
Почтенный возраст Ершова подчеркивало то обстоятельство, что заступая помощником дежурного по училищу, он подавал команды по Уставу 1947 года: «Для встречи справа, СЛУШАЙ на кра – УЛ!!!», чем немало нас веселил.
Это ершовское «СЛУШАЙ» отменил еще Устав, утвержденный в 1961 году.
Кроме этого, Ершов не выговаривал шипяшие и свистящие звуки, а самое главное – совершенно не мог сказать звук «Э» в начале слова, у него всегда получалось «Е». (Думаю, что виной тому была его фамилия, начинавшая на «Е»).