Правдивые истории сивой кобылы

– Ну, если не забеременеешь, значит, ты - ее!

Джентльмен на вечер

– Фигурка - оближешься!
– говорил по телефону Зарецкий.
– Роден, бронза!

– Девятнадцатый век, сто кило?
– спросил Макс.

– А шутки свои дома оставь! Скромней надо быть. Стань джентльменом хоть на вечер. А то прошлый раз ты уже пошутил.

От прошлого раза у Макса осталось яркое впечатление. Фонарь между глаз. Он там все за красоткой одной ухлестывал змеевидной. Потом ее спросил: "Можно вас проводить до дома?" Она ему в ответ: "У меня дома муж". А он - ей: "Так до моего дома". Ну и засветила ему. Как ее муж научил. На секции айкидо.

...Когда музыка начала щекотать ноги и все полезли из-за стола, Зарецкий подвел Макса к смуглой.

– Майя, - представилась она.

"Ацтек", - хотел представится Макс, но, как велел Зарецкий промолчал.

– А тебя-то как звать?
– спросил Макса Зарецкий, будто видел его впервые.

– Максимов, - ответил Макс после некоторого раздумья.

Он уже хотел пригласить Смуглянку на танец, как вдруг к ним подскочила пожилая, сорокалетняя, с бандитской челюстью, и, схватив его за руку, капризно воскликнула:

– Почему мы не танцуем?

Макс вяло поплелся за ней.

– В прошлой жизни я была мужчиной, - сообщила она ему.

Даже ухом он почувствовал от нее запах сайры.

"Обезьяной ты была в прошлой жизни!
– подумал Макс.
– И ею же в этой осталась!"

Смуглянка уже танцевала с каким-то в клетчатом пиджаке, но улыбалась Максу. Когда хохотнула, Макс понял, что улыбается она не ему, а глупым россказням клетчатого.

Музыка прекратилась, и Макс тотчас же отлепился от Челюсти. Но она крикнула:

– Женский танец!

И снова прижала Макса к себе. Так, что его шея оказалась у нее между грудей.

Скинула туфли. Но все равно была пока выше Макса. Стала крутиться волчком под поднятой ею же Максовой рукой. И так же заставляла крутиться его.

Наконец, и эта жизнеутверждающая музыка умерла.

– Почему мы такие грустные?
– спросила Челюсть Макса, не выпуская его из рук.
– Может быть, я смогу развеять эту грусть?

Макс знал, что ответить, но не знал, как сказать.

– Курите?

– Нет. Колюсь, - не сдержался он.

Десятимесячным животом она втолкнула его в пустую комнату и там с умным лицом закурила.

– Вы были женаты?

"Началось!" - подумал Макс. И ответил:

– Не был.

– Почему? Это настораживает!

В комнату заглянула Смуглянка, но увидев Челюсть, сказала:

– Пардон!

И исчезла.

Макс посмотрел на часы: "Сейчас объясню ей, что мне надо срочно куда-то идти". Но тут Челюсть внезапно сообщила ему, что у нее больной ребенок. Теперь нельзя было не только уйти, но даже как следует ответить. За больным ребенком потянулись другие беды, обрушившиеся на Челюсть. Раз в минуту Макс одобрительно кивал.

"Или она умная, или дура!" - думал он, глядя на ее висячие щеки.

– Да вы меня совсем не слушаете!
– вдруг обиделась Челюсть.

– Слушаю. Почему же?
– обиделся Макс.
– Потом он вам изменил с бухгалтером.

– Это я ему изменила с бухгалтером!
– воскликнула Челюсть, ударив себя кулаком по толстым бу сам.
– Бухгалтер был мужчиной.

– До встречи с вами?
– спросил Макс.

Челюсть проглотила и это.

– А потом мне встретился действительно интересный человек. Старший бухгалтер! Сырьевой базы.

"Да что она там - всю бухгалтерию?!" - ужаснулся Макс. И резко встал.

– Все!
– сказал он.
– Ухожу, не прощаясь.

– Что-то мы засиделись, - сказала она и вытянула вперед руку, поиграв в воздухе своими морковками.
– Помогите даме! Джентльмен!

Макс обеими руками схватил эту лапу и со всех сил дернул на себя, так что Челюсть чуть не стукнулась о косяк.

– Не перевелись еще богатыри!
– сказала она.

Макс прошел в прихожую и снял с крючка свое пальто, но Челюсть вдруг сказала:

– Мне пора!

– Ой!
– хлопнул себя по лбу Макс и повесил пальто на место.
– Я же чай забыл допить.

– Хорошо, оставайтесь, коварный соблазнитель, - сказала она.
– А меня проводите вниз.

– С удовольствием!
– расплылся Макс.

Спустившись на улицу, Челюсть стала гоняться за такси. В шубе нараспашку и шапке набекрень она выглядела чистым батькой Махно, и таксисты, завидев ее, только прибавляли газу.

– Замаскируйтесь!
– велел ей Макс.

Челюсть стала лицом к стенке, и первая же машина тут же остановилась.

– Куда ехать-то?
– крикнул ей Макс.

Она назвала какую-то тьмутаракань. "Хорошо хоть подальше сгинет!" подумал он.

Усаживаясь, выпучила вдруг глаза:

– Поедемте со мной! У нас страшный район.

"Конечно - страшный, - подумал Макс, - если ты там живешь!"

В машине под мерное бормотание Челюсти он задремал.

– Это Бродский, - вдруг толкнула она его локтем.

– Где?
– проснулся он и завертел головой.

Потом она читала ему стихи Фета, хвасталась своим мужем, добавляя все время: "хоть он и большой дерьмо", - рассказывала сексуальные анекдоты и сама же над ними ржала.

Доехав до дому, кряхтя, вылезла из машины, чмокнула Макса в висок: очевидно, промазал мимо щеки, - и вдруг спокойно сказала:

– У меня, оказывается, нет денег!

"Еще платить за эту свинью в бисере!" - выругался про себя Макс и отслюнил водителю деньги.

– Сейчас подымемся ко мне, и я отдам.

Войдя в ее квартиру, он спросил:

– А где же ваш ребенок?

– Еще не пришел с института.

– Он что, студент?!
– ахнул Макс.

– Нет, - ответила Челюсть.
– Преподаватель.

Она прошла в комнату и там ойкнула басом.

"Сейчас скажет, что деньги закончились", - подумал Макс и шагнул в комнату, как в тюремную камеру.

– Дырка на колготках!
– радостно сказала Челюсть.
– Это когда вы меня в машину запихивали.

"Не дай бог, заставит меня штопать!" - подумал он и с опаской подошел ближе:

– Где? Ничего нет!

– Как же? Должна быть!
– с сожалением произнесла Челюсть.

Она стала искать дырку и постепенно дошла до пояса.