Праведник

Глава 4. Политинформация

Евросоюз, Большой Париж

2048 год

Перевели ли ему плату за перевоз, Яков не удосужился проверить. Не потому, что видел в людях только хорошее, просто лень было искать терминал. А через радиофон лучше не связываться со всякими сервисами – чем ты незаметнее, тем целее.

Да и не тот человек Жослен Роше, чтобы обманывать спасителя своих любимых внучат…

Возвращение в Европу не было отмечено ни единым происшествием, тем более чрезвычайным. Лот добрался до Парижа, и загнал джип в лабиринт старых подземных туннелей, запутанный настолько, что не всякий диггер решался по нему бродить.

Бетон со следами опалубки сменялся кирпичной кладкой, по сторонам ржавели мощные чугунные конструкции, звонко капала вода, и пахло чем-то плесневелым.

Яков выключил фары, оставив гореть одни подфарники, и тьма сразу прихлынула, обступая атомокар сырым мраком.

– Эй! – крикнул Лот.

Эхо аукнулось гаснущим отгулом, и опять тишина, прерываемая капелью-метрономом.

Закурлыкал радиофон, и Яков вздрогнул.

– Чтоб тебя… Алло?

Стереопроекция высветила голову «Идальго».

– Привет, Лот!

– Здорово, – ответил Яша ворчливо.

– Ты уже здесь?

– Типа того. Да выкладывай, выкладывай… Вижу же, что чего-то тебе надо от меня.

– Угадал! – Робер ухмыльнулся. – Поздним вечером устроим очередную «политинформацию»…

– Политинформа-ацию?.. Хм. Поздним вечером… Скажи уж сразу – ранней ночью. Где?

– В старом карьере, вверх по течению Сены.

– А кто будет вести? – спросил Лот подозрительно. – Опять я?

– Нет! – рассмеялся «Идальго». – Моя очередь! На тебе и «Дакоте» – охрана.

– Охра-ана?.. Ладно, буду.

– Тогда пока! – все с той же бодрой интонацией попрощался Робер.

– Пока… – вздохнул Яков.

* * *

Если бы не «Балтик», Лот вряд ли бы нашел место, выбранное для «политинформации».

Находилось оно вне дорог, среди обрывов, врезанных в гряду сыпучих прибрежных холмов. Это была циркообразная ложбина, резко ограниченная выступами опрокинутых слоев песчаника.

Покинув джип, Яков сунул в ухо горошину переговорного устройства, оглянулся в потемках, проводя рукою с зажатым в ней гониометром. Вот крошечный приборчик блеснул индексом, поймав сигнал ультрафиолетового маячка. Туда!

За мачтой с излучателем Лот скорее угадал, чем увидел друзей.

– Джек?

– Я за него, – хихикнул в темноте «Вергилий» Ганс. – Привет!

– Здорово. Скоро сеанс?

– Джек только что звонил, говорит, подгребают уже.

– И то хлеб…

Парижане, не свободные в выборе информации из-за цензуры, готовы были сносить все трудности, тайком, в обход законов, собираться за городом, только бы познать истину.

Приходили и те, кто владел всею полнотой знания, лишь бы побыть среди «своих», почувствовать, что ты не один такой в царстве полуправды и откровенной брехни.

Горожане приплывали к месту встречи на низких надувных плотах, подхватывали их и тащили с собой – послужат сиденьями.

Приглушенный шум толпы разрастался – сдавленные голоса, шиканья, шарканье подошв множились.

– Третий, я первый, – щелкнуло в ухе. – Как обстановка?

– Первый, я третий, – откликнулся Яков. – Все идет штатно.

– Нормуль! – булькнул «первый».

В призрачном свете стереопроектора возникла щуплая фигурка «Идальго».

– Друзья! – начал Робер безо всякого пафоса. – Наш сеанс мы начнем с телесюжета, снятого еще в две тыщи пятнадцатом. Это интервью профессора Франсуа Пиньона, которое он давал в студии «ТФ-1». В эфир оно не пошло. Посмотрим?

– Посмотрим! – откликнулась толпа.

Стереопроекция легла на вогнутую кручу, налилась цветом… Пошла картинка, плоская, но яркая. Седой, представительный месье Пиньон сидел в кресле напротив молоденькой ведущей, улыбаясь иронически, но горькая складка у губ профессора придавала его улыбке нотку печали.

ВЕДУЩАЯ (бодро): Господин профессор, ваши высказывания по поводу гендерной теории известны. Что вы можете добавить к уже сказанному?

ПРОФЕССОР (спокойно): Ничего, мадемуазель.

ВЕДУЩАЯ: (растерянно): Совсем ничего?

ПРОФЕССОР (вздыхает): Скажите, мадемуазель, что утверждает эта, якобы научная теория?

ВЕДУЩАЯ: М-м, насколько я помню, теория гендера… она о том, что существует не два пола, а семь – мужской, женский, гомосексуальный, лесбийский… Еще есть бисексуалы, транссексуалы и интерсексуалы. И человек сам определяет свою сексуальную ориентацию, свою идентичность с тем или иным гендером. По-моему, так.

ПРОФЕССОР (иронично): Браво, мадемуазель! Вам удалось в двух словах изложить весь этот гендерный бред.

ВЕДУЩАЯ: Почему бред?

ПРОФЕССОР: А вот скажите, когда вы раздеваетесь у себя в ванной, кого вы видите в зеркале?

ВЕДУЩАЯ (неуверенно): Себя, наверное…

ПРОФЕССОР (с силой): Вы видите женщину! Кстати, молодую и хорошенькую. Когда раздеваюсь я… Ох… Ну, внешние признаки мужского пола все еще заметны, скажем так. И какая-нибудь лесби, раздевшись, наблюдая за своим отражением, тоже увидит как бы женщину. А гей узрит как бы мужчину. И все! Иных полов в природе не существует! Только мужской и женский! И у людей, и у зверей, у насекомых, у растений даже, у всего живого.

ВЕДУЩАЯ: Но нетрадиционная сексуальная ориентация не выдумана, она реальна!

ПРОФЕССОР (назидательно): Нетрадиционная, следовательно, ненормальная. Поймите, мадемуазель, все эти словеса, вроде гендерной идентичности или сексуальной нетрадиционности, подменяют куда более верное определение. А именно – половые извращения. Наша политкорректность привела к тому, что отклонение от нормы принимается за норму!

ВЕДУЩАЯ: Однако те же геи считают себя нормальными…

ПРОФЕССОР (мягко): Мадемуазель, ни один душевнобольной не признает себя таковым. В чем причина психофизиологической ненормальности геев? Некий генетический сбой приводит к гормональному дисбалансу…

ВЕДУЩАЯ: Это как?

ПРОФЕССОР (терпеливо): В крови каждого из людей присутствуют и женские половые гормоны, и мужские. И наша ориентация зависит от того, чего и сколько в нас намешано. Если у мужчины больше доля андрогенов, [5] то он и ведет себя, как мужчина, а вот если в нем преобладают женские гормоны… Всё! Получите завсегдатая «Голубой устрицы»! Понимаете? Я говорю все это не для того, чтобы кого-то задеть, отнюдь нет. Просто хочу донести до зрителей одну непреложную истину: существует норма, заданная биологически, проверенная чуть ли не миллиардом лет эволюции, а все прочее – от лукавого! Поэтому нельзя говорить: «сексуальное меньшинство». Это же автоматически приводит к уравниванию, вообще отрицающему половые различия. Гетеросексуалов и гомосексуалов ставят на одну доску, тем самым признавая последних нормальными. Дескать, натуралов больше, а членов ЛГБТ-сообщества меньше, только и всего! Это гибельная ошибка. И ни в коем случае нельзя говорить: «нетрадиционная семья». Я не против однополых браков, но вы хоть семьи-то не касайтесь! Семья – это отец, мать и дитя. Ну, если, в общем, то самец, самка и детеныш. Всегда и везде, при любом раскладе! Вот, для чего создается семья?

5

Андрогены – общее название для мужских половых гормонов (тестостерон, андростендион, ингибин и пр.).