Праведник
Шрифт:
ВЕДУЩАЯ: Ну, чтобы жить вместе… Двоим, любящим друг друга…
ПРОФЕССОР (резко): Чушь! Семья создается для того, чтобы зачать и вырастить ребенка! Могут два гея или две лесбиянки быть родителями? Разумеется, нет! У них же один пол!
ВЕДУЩАЯ (робко): Вы так эмоциональны…
ПРОФЕССОР (успокаиваясь): А это потому, что я профессионал и вижу дальше наших горе-политиков, лишивших нацию святых понятий, таких как «мать» и «отец», заменив их убогими «родитель А» и «родитель Б». Детей в школах с малых
ВЕДУЩАЯ (удивляясь): Да чего же вы боитесь, профессор?
ПРОФЕССОР (очень серьезно): Расчеловечивания. Семья – это ячейка общества, а мы разрушаем ее. Следовательно, ведем дело к распаду всего общества. Мы вдохновенно расширяем свободу и равенство за пределы разумного, а это равноценно гибели. Есть у меня и еще одна причина для страхов – мигранты. Хоть со стороны политиков и раздаются трели о мультикультурности, но в реале этого нет, и не будет. Мусульмане и африканцы не приемлют наших гипертрофированных прав и свобод, сохраняя жесткий водораздел между мужским и женским. Расчеловечиваясь, мы уступаем им Европу…
ВЕДУЩАЯ (с беспокойством): Профессор, это уже попахивает расизмом!
ПРОФЕССОР (грустно улыбаясь): Так пахнет правда, мадемуазель. Меня утешает лишь одно – я не доживу до той ужасной поры, когда человечество превратится в серую массу безликих, бесполых, безличностных нелюдей. Но вы доживете, и мне вас жаль…
– Третий! Третий! – послышался заполошный голос в наушнике. – Визит! Как слышите меня? Повторяю: визит!
– Понял! – выдохнул Лот. – Визит! Безопасники?
– Полиция!
– И то хлеб…
– Третий, уводите «пипл»!
– Понял!
Налапав пистолет-парализатор, торчавший у него за поясом, Лот выставил мощность на индикаторе до предельных «09», и сдвинул муфту излучателя, чтобы сузить луч.
– Тревога! – разнесся механический голос. – Все, кто с нечетными номерами, уходят налево, с четными – направо! Дежурные проводят вас к электробусам!
Яков сбежал в низину, и мигнул радиофоном, как фонариком.
– Проходим сюда! – крикнул он. – Не бойтесь, дорожка ровная, не упадете!
– А куда бежать? – воскликнул кто-то испуганно.
– Вон туда, где фонарик! Не волнуйтесь, мы их задержим.
Люди черными неразличимыми тенями проносились мимо. Слышно было взволнованное дыхание, и глухой топот.
Вскоре Лот учуял запах пыли, поднятый «нарушителями общественного порядка». Люди набивались в электробусы, как селедка в бочки, и те, не освещенные, утробно ворча моторами и раскачиваясь на ухабах, отъезжали.
Летающие платформы полиции загудели и завыли пару минут спустя, когда перевозчики закончили с эвакуацией. Сверху протянулись узкие лучи прожекторов, стали шарить по земле, нащупали разбросанные плотики, и запрыгали туда-сюда.
С обрыва протрещала очередь, пара лучей погасла, а с днища воздушной платформы посыпались искры. Пилоты тут же открыли люверсы,
уводя аппарат вверх.В ночи нарисовался геликоптер, заколотился пулемет, прочесывая кручу. Сверкнула ракета, ее тут же поразил ослепительный фиолетовый луч лазера. Один – один.
– Блокирование зоны завершено! – заревел металлический голос. – Начать десантирование!
– Третий, я первый! Сматывайся!
– Понял!
– «Аббата» подберешь?
– Не вопрос!
Яков бегом кинулся к «Руссо-балту», а тот уже сам ехал навстречу – машинный интеллект правильно оценил ситуацию и сделал вывод: пора мотать отсюда.
– Спасибо, Балтик, – выдохнул Лот, заваливаясь в кабину и рушась на водительское место.
Джип тут же перевел лобовое стекло в положение инфравизора. Впереди замелькали яркие светлые «тени» – полицейские шли цепью, как в облаве. Внедорожник они заметили не сразу, а когда углядели-таки, то стали светить фонарями и палить из табельных ПП – парализующие лучики прыскали бледной голубизной.
– Ни фига! – буркнул Яков, крутя руль.
Интрапсихическая защита кузова обошлась ему в копеечку, но здоровье и свобода дороже.
Нелепая фигура возникла впереди, разводя шесть рук-манипуляторов. Лот узнал полицейского робота, и добавил газу. Бампер «Руссо-балта» с ходу ударил андроида, отбрасывая его.
– Гол… – проворчал Яков.
Продравшись сквозь кусты, джип выбрался на косогор. Ложбину, где проводилась «политинформация», залило светом. Поднимая облака пыли, садились две летающие платформы. Вертолет висел неподвижно, только прожектора его ощупывали борозды и промоины, выискивая преступный элемент.
– Уроды, – мрачно сказал Лот, направляя джип вниз по склону.
«Балт» засипел турбинами, словно соглашаясь с хозяином.
Сверившись с приборами, Яков притормозил около темневшей рощи, и во мраке тут же нарисовалась грузная фигура «Аббата» Бертрана.
– Садись быстрее!
– Ага…
Кряхтя, Бертран ввалился в салон, с размаху ухая на заднее сиденье. Биоподвеска жалобно пискнула.
– Машину мне сломаешь…
– Это я могу, сын мой! – жизнерадостно хохотнул «Аббат».
Яков фыркнул.
– Кстати, с возвращением, – сказал Бертран. – Удачно прошло? Все живы-здоровы?
– Удачно, – вздохнул перевозчик. – Страху только натерпелись, а так… Нормально.
«Аббат» покивал косматой головой.
– Доброе дело творишь, Яков, – серьезно проговорил он. – Благое по самому высокому счету.
– Брось, – отмахнулся Лот. – Я же не для беженцев стараюсь, а для себя. Мне это в удовольствие – натуралов спасать. Раз польза есть, то и смысл появляется. Да и не бесплатно я благо творю…
– Пустое! – не уступил Бертран. – Я, если честно, бессребреникам не верю – среди них профессионалов не встретишь… Хм. М-да… Божеское ты дело делаешь, Яков, а вот к Господу Богу все как-то… вполоборота. Словно решаешься – и никак с духом собраться не можешь.
«Аббат» вздохнул столь удрученно, что Яше даже стало его жалко.
– Бертран, – сказал он с прочувствованностью, – пойми меня правильно. Не вера меня отвращает, сама по себе, а писания ваши. Понимаешь? Не могло человечество от одних Адама с Евою произойти, выродилось бы. И что Красное море перед Моисеем расступилось – ерунда полнейшая. Там же рифт, пропасть!