Правила боя

По основному варианту они должны доставить заложников на борт атомохода, и тогда козырная колода будет собрана полностью, включая джокера мистера О'Ленина.

Катера береговой обороны ушли из зоны видимости атомохода, вертолеты полностью переключились на поиски террористов на берегу.

Прибывшие части национальной гвардии заняли космодром и и приготовились отразить новую атаку боевиков. Однако боевики, «позорно поджав хвост», бежали в сторону побережья. Вступить в открытый бой с национальной гвардией они побоялись, хотя, возможно, это и не входило в их планы. Планы террористов американскому военному командованию были неизвестны.

Вертолет «Си-Хоук», бортовой номер 016, вышел в квадрат патрулирования юго-восточнее космодрома Канаверал в 6.15 по нью-йоркскому времени. В 6.22 пилот вертолета заметил пять автомобилей, на большой скорости двигавшихся в сторону океана и тут же связался с базой Эллингтон. Диспетчер базы на запрос борта 016 ответил, что это полицейская операция и посоветовал пилоту связаться на полицейской волне с кем-нибудь из тех, кто руководит операцией. На полицейской волне разговаривало сразу множество голосов, кто-то просил заказать ему пиццу, кто-то жаловался девушке-диспетчеру на одиночество и просил хотя бы об одной встрече, много внимания уделялось работе полиции нравов.

– Господа полицейские, – вмешался в напряженную жизнь полиции лейтенант ВВС Джозеф Гарвуд, – я вижу пять автомашин, направляющихся в сторону океана.

– Парень, ты, похоже, новичок в полиции, – ответили ему. – У нас принято сначала называть свой номер, потом номер патрульной машины. И, главное, я за день вижу сотни машин, едущих в сторону океана, и если каждый раз из-за этого выходить в эфир…

– Простите, сэр, это вертолет «Си-Хоук», бортовой номер 016, база дислоцирования Эллингтон, пилот лейтенант Джозеф Гарвуд. Вижу пять автомобилей, в которых предположительно находятся террористы. Как я должен поступить? Продолжать наблюдение, попытаться остановить, или…

– Вот именно – «или», сынок, – ответил тот же голос. – Ты боевой летчик, они террористы, вот и решай сам, что тебе делать.

И эфир внезапно умолк.

Замыкающий колонну минивэн «судзуки» съехал на обочину и остановился. Водитель подождал, пока вертолет пройдет над его головой, потом взял приготовленный «Стингер» и открыл дверцу машины. Термоориентированная головка ракеты устремилась к выхлопным дюзам вертолета. Взрыв на высоте слежения едва не оказался роковым для автомобилей. Горящие падающие осколки повредили один из них, пришлось останавливаться и распределять людей по оставшимся машинам.

– До пляжа осталось совсем немного, – озабоченно сказал старший. – Главное – довезти этого русского, остальных заложников можно и пристрелить…

* * *

В Овальном кабинете Белого дома проходило экстренное, внеочередное и прочая и прочая заседание Совета национальной безопасности.

В совет входили президент, вице-президент, госсекретарь, министры обороны и юстиции, председатель комитета начальников штабов, директор ЦРУ, жена президента, официант и докладчик. По странной случайности их было ровно десять человек, как и на заседаниях «Ворона».

– Правительство США не вступает в переговоры с террористами, – гордо заявил президент.

– Господин президент, ситуация исключительная, речь идет не только о жизни заложников, на карту поставлено существование страны.

– Я не понимаю, как одна подводная лодка может уничтожить Америку? И еще нужно разобраться, откуда взялась российская подводная лодка у наших берегов!

– Господин президент, построенная в России лодка принадлежит Индии…

– Индия – ядерная держава?

– Нет, ракеты, по-видимому, российские.

– Я никогда не доверял русскому президенту. Слишком он какой-то умный, это опасно.

– Господин президент, нужно дать ответ террористам.

– Я уже сказал, мы не вступаем в переговоры с террористами.

– Под угрозой существование двенадцати крупнейших городов, в том числе столицы?

– Нужно эвакуировать население, разрушенные города потом восстановим, это даст много новых рабочих мест, уменьшит безработицу и, в конце концов, поднимет мой рейтинг. Не забывайте, через год президентские выборы!

– Это невозможно!

– Почему? По закону, президентские выборы проходят в первый вторник после первого понедельника ноября каждого високосного года. – Президент повернулся к своей жене: – Я правильно сказал, дорогая? Всегда путаюсь в этих понедельниках и вторниках, выборы, инаугурация… Напомни, мне нужно внести поправку в конституцию.

– Невозможно эвакуировать население – террористы не предоставили списка городов, где они планируют нанести ядерный удар.

– Черт побери, это похоже на игру краплеными картами. Мне не хватает информации. Я должен подумать, посоветоваться с папой, женой, со специалистами, в конце концов.

– Мы здесь для того и собрались, чтобы совместно выработать решение.

– Да, действительно. Вносите ваши предложения.

Глава пятая Вашингтон, да не тот

Самолет летел над Атлантическим океаном, а я мысленно был в Петербурге.

То, что случилось вчера, гадко царапало душу, заставляло винить себя и искать себе оправдания, а когда человек оправдывается, не важно – перед собой или перед людьми, значит, он уже в чем-то виноват. Чувство собственной вины, наверное, самое страшное, что дано человеку при жизни. Нам, обществу крещеных, но неверующих людей, неведомо очищение покаянием. Я могу, конечно, пойти к доброму батюшке и рассказать ему обо всех своих грехах, реальных или существующих только в моем воображении. Может быть, он даже их мне отпустит, но легче от этого не станет, я буду так же не спать по ночам, пить горькую и затевать ненужные драки с такими же грешниками, как я.

Наташка погибла из-за меня, я виноват в ее гибели, и этот грех невозможно замолить. Я могу только попробовать искупить его кровью и жизнью, пролив кровь и лишив жизни тех людей, что лишили жизни Наташку…

Рейс был чартерный и мы летели в самолете одни – девятнадцать человек в огромном пустом «боинге».

Через полчаса после взлета в самолете установилась легкая домашняя атмосфера. Пацаны расселись своими пятерками по разным углам салона. Стюардессы переобулись, вместо форменных казенных туфелек надели домашние тапки, не утруждающие длинных красивых ног. Кое-кто из них уже подсел к моим солдатикам и смеялся каким-то их шуткам, а как могут пошутить бойцы, я прекрасно представлял.

Ко мне никто не подсаживался, ни солдатушки, бравы-ребятушки, ни красны девицы из «Пан Америкен», словно на лице у меня было написано нечто такое, чего люди сторонились или пугались.

Весь день Сергачев занимался неприятными и грустными делами. Наташку положили пока в подвале особняка, протрезвевший Кирей запретил отдавать ее в морг и, уж тем более, делать вскрытие. У мертвой Наташки было спокойное счастливое лицо. Труп убийцы-снайпера притащили в сад, осмотрели и нашли в нем не только несколько пуль, выпущенных из автоматов охранников, но и еще одну маленькую дырочку в основании черепа…