Правила для любовницы

Он пошел в семинарию мисс Булстроуд для молодых леди и позвонил в колокол на двери.

Экономка провела его в аккуратный кабинет с массивным письменным столом и мебелью с обивкой из конского волоса. Мисс Булстроуд поднялась со стyла, онa выглядела взволнованной.

— Я — лорд Оранмор, — властно сказал Бенедикт. — Приведите мисс Аллегру Вон немедленно. Я ее кузен.

— Мой лорд! — Мисс Булстроуд нервно облизнула губы.

— Я спешу, Булстроуд, — сказал он, высокомерно насмешливо. — Я женюсь на ее сестре утром, так что, как видите, я практически ее опекун.

— О! — сказала мисс Булстроуд, затаив дыхание. — Но я поняла, что мисс Вон должна выйти замуж за маркиза!

Серые глаза Бенедикта впились в женщину.

— Я маркиз, глупая старуха, — резко сказал он. — Маркиз Оранмор. А теперь приведите мисс Аллегру, пока я не вышел из себя.

— Сию секунду, мой лорд! — вскрикнула мисс Булстроуд. Она выскочила из комнаты.

— Я должен так думать! — он рявкнул, затем сел на диван и зажег сигару, чтобы успокоить нервы. Раньше Бенедикт никогда никого не похищал, и теперь становился все более грубым и угрожающим. Ему на мгновение пришло в голову, что, возможно, он сходит с ума, но затем отклонил эту мысль. Когда человек сходит с ума, ему никогда не прийдет в голову, что он может сойти с ума. Так думают только здравомыслящие люди.

Мисс Булстроуд торопливо вернулась с Аллегрой на буксире, и он поспешно отбросил свою черуту.

— А, мисс Аллегра, — промолвил он напыщенно, пoдавая ребенку два пальца для пожатия. — Я пришел, чтобы отвезти тебя домой.

Какие-то бумаги на столе мисс Булстроуд внезапно загорелись.

— Мне очень жаль, — Бенедикт на минуту забыл быть высокомерным аристократом. — Боюсь, я, возможно, бросил мою сигару на ваш стол по ошибке. — Он взял вазу с цветами и вылил ее содержимое на стол директрисы. Огонь погас.

— Все в порядке, милорд, — сказала мисс Булстроуд с льстивой улыбкой на лице.

Бенедикт нанял карету. Она ожидала снаружи.

— Это не путь к Камден-Плейс, — подозрительно заметила Аллегра.

— Нет, — признался он. — Буду честен с тобой, мисс Аллегра: я не везу тебя домой. По крайней мере, не сразу. Я похищаю тебя. Знаю, что это очень неправильно, но с этим ничего не поделаешь. Я просто не могу позволить твоей сестре выйти за лорда Редфилда. Надеюсь, что ты сможешь простить меня однажды. Ты поймешь, когда станешь старше, — добавил он с сомнением.

Элли обняла его и прижалась к нему.

— О, слава Богу!

— Тебе он тоже не нравится? — догадался Бенедикт.

— Я ненавижу его! — воскликнула Элли. — Как и Кози! Единственная причина, по которой она согласилась выйти за него замуж, то, что они держали меня в плену в школе! Я была запертa на чердаке в течение нескольких дней и ничего не ела, кроме хлеба и воды. Я чахну!

На самом деле она выглядела не такой розовощекой, как обычно.

— Это, — вскипел он, — подло.

— Это, — мрачно ответила Элли, — мой дядя. Он продал Кози лорду Редфилду за десять тысяч фунтов! Он заставляет ее выйти за него замуж — в аббатстве Бата!

Бенедикт застонал. Его чувства были настолько ослеплены, что он не уловил этой важной детали. Конечно, Кози никогда не согласилась бы на венчание в батском аббатстве по протестантским обрядам. Она даже пыталась привлечь его внимание к этому, когда упомянула о передаче ее фортепиано церкви. Oна сказала ему, где найти Элли. И — самое главное — она играла «Caro mio ben», когда он приехал.

— Я такой дурак, — пробормотал он. — А ваша мать, мисс Аллегра? — сказал он быстро. — Она действительно в спа?

— Мы не знаем, где она, — ответила Элли. — Дядя Уэйборн подписал несколько бумаг, и доктор забрал ее. C ним были какие-то люди. Кози попыталась остановить их, но доктор налил что-то на носовой платок. Он положил его ей на нос и рот и… и…

К его ужасу, Элли начала плакать.

— Она упала так быстро, я былa уверена, что она мертва! Они понесли ее наверх и заперли в комнате. Это был последний раз, когда я ее видела.

Бенедикт достал свой платок.

— Не плачь, мисс Аллегра, — сказал он. — Все будет хорошо.

Он чувствовал себя довольно спокойно, почти безмятежно.

Лорд Уэйборн взял банкноту в десять тысяч фунтов и положил в карман. Он откинулся на спинку стула у стола в частной столовой отеля «Йорк Хауз» и без конца благодарил гостприимного хозяина, пока официант наполнял его стакан великолепным портвейном, разлитым в бутылки в прошлом веке.

— Тост за жениха и невесту, — сказал он, поднимая бокал.

— За меня, — согласился лорд Редфилд, поднимая свой бокал тоже.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался толстый констебль. Все полицейские Бата втиснулись в комнату позади него, вооруженные пистолетами и дубинками.

Лорд Редфилд пролил на себя портвейн.

— Вы под арестом! — закричал толстый констебль.

— Как ты смеешь! — взорвался лорд Редфилд, подпрыгивая от неожиданности. — Я маркиз Редфилд! Это граф Уэйборн. Вы прерываете частный ужин!

Констебль хмыкнул, невпечатленный.

— Ты — чертов мошенник, вот кто ты есть! Я научу вас, как выдавать себя за лорда и англичанина, боже, вы, ирландские собаки! Лорд Оранмор предупредил нас, что вы будете использовать эти самые имена.

Лорд Оранмор вошел в комнату следом.

— Это, — сказал он ядовито, указывая на лорда Редфилда, — это Патрик О'Тул, а тот, — с равным презрением он указал на лорда Уэйборна, — Симус О’Рейли. У меня есть все основания полагать, что они планируют убить принца-регента. Выдавать себя за лорда Уэйборна было самой большой ошибкой, которую вы могли совершить, мистер О’Рейли. Лорд Уэйборн мой кузен.

Бенедикт улыбнулся. Это не была милая улыбка.

— Но-но-но я ваш кузен, сэр! — заикаясь, крикнул лорд Уэйборн. — Я не ирландец! Вам кажется я говорю как ирландец? — он обратился к констеблям.

Лорд Оранмор усмехнулся.

— Ирландцы одаренные мимики. Их можно часто увидеть на сцене, звучат так же, как вы и я, констебль. Вот что делает их такими опасными.

Лорд Уэйборн выбросил руку в обвинительном жесте.

— Он — вот кто ирландец!

Толстый констебль засмеялся.