Правила плохого тона для начинающих

Я несмело кивнула, показывая, что верю ему.

– Я люблю тебя, - он ободряюще улыбнулся, и я ощутила, как он толкается в меня.

Вроде бы неглубоко, но достаточно, чтобы низ живота пронзила неприятная тянущая боль. Сильно сжав зубами нижнюю губу, пытаясь одной болью перекрыть другую, я запустила ногти в плечи парня, зажмурившись, но не прося его остановиться. Я должна это перетерпеть, в конце концов, сама хотела. Максим не двигался, позволяя мне привыкнуть, нежно целуя мои щёки, лоб, уголки губ, шепча какие-то успокаивающие слова, которые я просто не могла разобрать, полностью сосредоточившись на том, чтобы пересилить жуткую боль.

– Потерпи, скоро будет легче, - пообещал Макс, делая ещё один более резкий толчок. Зарычав от боли, я вжалась в матрац, чувствуя, как с глаз скатываются дорожки слёз. – Тише, маленькая, сейчас всё пройдёт, - прошептал парень мне на ухо, захватывая губами мочку. – Это единственный раз, когда я делаю тебе больно.

Ещё толчок, и он заполняет меня до конца, вырывая из груди болезненный стон. Я уже не могу дождаться обещанного «легче», боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не сделать себе ещё больнее. Максим в это время целует мою шею, ласкает грудь, пытаясь успокоить и расслабить, что у него в итоге всё же получается. Я ослабляю хватку на его плечах и хлопаю ресницами, смахивая слёзы. Парень снова начинает двигаться – неторопливо, осторожно, чтобы не причинить мне ещё больше неприятных ощущений. Сперва каждый толчок отзывается тянущей болью, от которой я сжимаю зубы, но больше не жмурюсь и не пытаюсь закрыться. Постепенно боль утихает, не сходит на «нет», но уже и не доставляет столько дискомфорта, становится терпимой. Я и не замечаю, как боль сгорает в пожаре внизу живота, разгорающемся с новой силой. С губ срывается первый стон удовольствия, и я несмело обхватываю бёдра Максима ногами, подаваясь навстречу движениям, которые с размеренных сменяются на более резкие, даже в чём-то яростные, но это не пугает, а наоборот сильнее раззадоривает, вынуждая со стонами выгибаться, следуя за этим жаром, волнами расползающимся по крови. Макс накрывает мои губы жадным поцелуем, врываясь языком в рот, толкаясь в меня жестче. Дыхание сбивается, кислорода не хватает катастрофически, что чувствует Максим, соскальзывая поцелуями с губ к шее. Хватаю ртом воздух, интуитивно предчувствуя приближение чего-то яркого, к чему так и хочется идти. Крепче обхватываю бёдра Макса, и в следующий момент он делает рваный толчок, после которого пожар внизу живота вспыхивает с небывалой силой. Я выгибаюсь, выкрикивая имя парня, и медленно обмякаю в его руках, держась за плечи. Максим толкается в меня последний раз и с глухим стоном утыкается носом в шею.

Некоторое время мы лежим в тишине, не меняя позы, слушая только дыхание друг друга. А мне ничего больше и не надо, лишь бы он был рядом со мной.

– Теперь ты окончательно и бесповоротно моя, - с довольным видом заявляет Макс, первым приходя в себя, заглядывая в мои глаза. – Никогда не отпущу и никому не отдам. Моя.

– Твоя, - соглашаюсь, счастливо улыбаясь в ответ, - но и ты мой.

– Отныне только твой, - кивает он, касаясь губами виска. – Люблю тебя.

– Очень люблю тебя, - отзываюсь, притягивая его к себе и целуя губы.

========== 31. Действуй! ==========

Утром я проснулась одна на кровати Максима. Открыв глаза, несколько раз огляделась по сторонам, чтобы убедиться – всё это не сон. Вчерашний вечер был вполне реален, и теперь я принадлежу только Максу. Губы невольно растянулись в улыбке, даже несмотря на неприятную боль внизу живота. Может быть, вчера я и повела себя слишком легкомысленно, но сейчас ни о чём не жалею. Лучше, чем с Максимом, это произойти не могло, и сдерживать себя дальше было бы невыносимо.

Осторожно села на постели и откинула одеяло. На белой простыне ожидаемо обнаружилось несколько присохших бурых пятен, увидев которые я вдруг смутилась. Не хотелось бы, чтобы Макс их увидел. Не долго думая, стащила простынь с кровати и, завернувшись в неё, отправилась в ванную, попутно прихватив со стула футболку и своё нижнее бельё, очевидно сложенные туда Максимом, мысль о чём снова вогнала меня в краску.

Почти через час я повесила кое-как выстиранную простынь на бельевую верёвку, оделась и вышла из ванной, чтобы направиться в кухню.

– Завтрак остыл, Спящая Красавица, - улыбнулся парень, увидев меня. В кухне ощущался отчётливый запах сигаретного дыма, но я решила сделать вид, что не обратила внимания. Не хотелось портить такое утро ссорой.

– Я съем и холодный, очень проголодалась, - ответила, целуя Максима во всё ещё колючую щёку. Нужно будет намекнуть, чтобы побрился. Хотела было пойти к стулу напротив, но брюнет вдруг усадил меня к себе на колени, сомкнув пальцы в замок на животе.

– Со временем ты будешь хотеть есть ещё больше, - не без самодовольства произнёс он, пододвигая ко мне тарелку яичницы с жареными сосисками. – Это нормально. Калории будут сжигаться, аппетит усиливаться… - Максим усмехнулся, уткнувшись носом мне в шею. Я закусила нижнюю губу, вспоминая его вчерашние прикосновения, жар от каждого из них, что вгоняло в краску и вместе с тем снова распаляло пожар ниже живота. – Ты же понимаешь, что так просто тебе теперь не отделаться? Я же обещал сексуальное рабство.

– А статья за совращение вас не пугает, товарищ педофил? – фыркнула, для удобства держа тарелку одной рукой над столом и отправляя в рот кусочек сосиски.

– У нас же всё по обоюдному согласию, - напомнил он с ухмылкой, крепче обнимая меня за талию. – К тому же, мне безумно нравится тебя совращать. Чувствую себя редким ублюдком, но… хотя бы счастливым.

– Мне тоже нравится, что совращаешь меня именно ты, - призналась, не сдерживая улыбки. Даже слова о совращении сейчас не злили и не пугали. В животе приятно порхали бабочки, объятья Максима давали ощущения надёжности и защищённости, и было наплевать на всё, кроме него и чувств к нему, в которых я погрязла окончательно.

– Звучит как призыв к действию, - со смехом проговорил Макс, коснувшись губами щеки.

– Так действуй, - неожиданно даже для себя выпалила я, тут же потупив взгляд в тарелку с остатками яичницы. Сама себя пугаю.

– Работаю над этим. – Он потёрся кончиком носа о шею. – Помоешь посуду или мне помыть? Знаешь, вчера вечером я вдруг понял, что очень люблю мыть посуду.

– Я помою, - вызвалась, снова смущаясь от воспоминаний. До сих пор не понимаю, что на меня нашло тогда.

– Как пожелаете, сударыня, - согласился Максим, вставая со стула, не разжимая объятий. Он перенёс меня к раковине и поставил на пол, продолжая прижимать к своей груди, зарывшись носом в волосы.

– Вы ограничиваете мою свободу, сударь, - усмехнулась, включая воду. На самом деле мне до одури нравилось такое обращение. Хотелось всегда быть к Максиму так близко, словно… склеенными, но врождённое упрямство и недавно проснувшееся свободолюбие желали немного подразнить брюнета.

– Я просто занимаю твоё личное пространство, - хмыкнул он, приподнимая футболку, лаская обнажившийся живот, поднимаясь выше, от чего я невольно прикрыла глаза, расслабляясь, борясь со стоном, норовившим сорваться с губ в ответ на прикосновения. – Останешься сегодня? – шепнул Макс на ухо, одной рукой поглаживая грудь, а второй беззастенчиво скользнув в трусики. От неожиданности я вздрогнула, до боли кусая губу, даже не сразу разобрав суть вопроса.

– Я… ммм… ох… Максим… - простонала, запрокидывая голову, подставляя шею губам парня, которые тут же припали к ней, жадно целуя. Меня бросало в жар от каждого уверенного касания. Щёки пылали, губы выдавали только молящие стоны, в голове не осталось ни одной разумной мысли, только безудержное желание снова слиться с Максимом, став одним целым.

– Так что? – не без издёвки спросил Макс, двумя пальцами оттягивая сосок, грубо массируя его, пальцы второй руки вытворяли со мной не менее потрясающие вещи, что ещё больше затмевало без того воспалённый разум.

– Ммм… - с губ сорвалось лишь невнятное мычание, тело дрожало, и я схватилась одной рукой за край раковины, чтобы устоять на ногах, хоть Максим вряд ли позволил бы мне упасть.

– Это «да»? – поинтересовался парень, не прекращая мучительно сладкой пытки.

– Максим… - выдохнула, опять не справившись с собственными чувствами. Низ живота уже едва не сводило знакомой судорогой, из-за чего тело совсем перестало меня слушаться, подаваясь навстречу умелым пальцам.

Не говоря больше не слова, Макс убрал руки, повернул меня к себе, снимая футболку и накрывая губы жадным поцелуем. Подхватив меня под ягодицы, усадил на уже не раз «осёдланную» кухонную тумбу. Я обняла его за шею, притягивая ближе, впуская в рот горячий язык, сплетаясь с ним, свободной рукой лаская грудь брюнета, легко проводя по ней ноготками, вырывая из его горла негромкий рык.