Правила

От своих источников «GTX» отец не раз слышал, что семьи, уезжающие из Уингейта, подвергаются пристальному вниманию. Особенно, если имеются дети соответствующего возраста.

Мы никогда не хотели идти на такой риск. Скрываться на самом видном месте, вблизи лаборатории, было хорошим, нет, лучшим вариантом. Но теперь, когда опасность подкралась настолько близко, какое это имеет значение?

— Слишком поздно, — отец открыл глаза и печально мне улыбнулся. — Если сейчас за нами уже кто-то следит, они будут выжидать подходящего момента. Не будем подтверждать их подозрения, и давать им дополнительные возможности.

Бежать, когда их взоры уже направлены на нас, когда я не в состояние защитить ни себя, ни отца. Бессмысленно. Хромая мышь пытается обогнать кошку в закрытом лабиринте. Очередная ирония жизни. Они, в конце концов, поймают нас, и я ничего не смогу с этим сделать.

Новая волна ненависти к доктору Джейкобсу захватила меня. Если бы он не пытался заставить меня слушаться, я не была бы такой. Я до сих пор уродка. Но я все еще жива. Уже это стоит рассматривать, как благо, а не данность.

— Может быть, мы идем неправильным путем, — задумчиво произнес отец, выводя меня из состояния паники. — Что произошло вчера? По какой причине? Если мы сможем повторить ситуацию, может быть, мы сможем использовать это. Это поможет выяснить, как разрушить барьер и вернуть контроль.

Отец, вероятно, думал о таких вещах, как настроение или окружение — запахи, звуки, освещение и т. д. Он предполагал нечто подобное и раньше, в течение года мы экспериментировали с гипнозом. Оказывается, я не особо чувствительная к нему. Впрочем, нечему удивляться, учитывая мою способность работать на подсознательном уровне.

Зная, что честный ответ моему отцу не понравится, я заколебалась. Ситуация ставшая катализатором для дара не нравилась даже мне.

— Ариана, — позвал отец, наклоняясь через стол вперед. Он не должен просить дважды, именно об этом говорил его тон.

Я сделала глубокий вдох и пересказала все, что со мной случилось. Рассказ вышел очень сдержанным и бесстрастным, насколько это вообще было возможно. Только в той части, где мы сталкивались с Рейчел, не обошлось без эмоций.

Когда я закончила, отец был в ярости. Взгляд, набухшая венка на виске, легкая испарина.

— Ты хоть понимаешь, как это было опасно? Что, если бы кто-то увидел видео на телефонах? Или если бы его выложили в Интернет, что бы с тобой сделали?

Я поморщилась. Без сомнений, снова бы закрыли в «GTX». Их команда, искала любое упоминание обо мне, а видео того, что произошло вчера с маленькой бледной девочкой в эпицентре таинственного взрыва, было бы более чем достаточно, чтобы привлечь их внимание.

— И мы это уже обсуждали раньше, — отец обвиняющее указал на меня пальцем. — Ты должна держаться подальше от девчонки Джейкобс. Ты это прекрасно знаешь. Она легко создаст нам проблемы.

Я поежилась. Он был прав. Избегать Рейчел Джейкобс было неофициальным правилом с третьего класса.

Рейчел издевалась над Кайлой Портной из-за её коробочки с четырёхцветными мелками, и в бешенстве я случайно превратила упаковку Рейчел с мелками ста двадцати цветов в насыпь цветного воска. Это был ещё один случай, когда барьер в голове временно исчез, и сила вышла из-под контроля.

К счастью, коробочка с мелками лежала в столе Рейчел, поэтому никто ничего не заметил, пока она ее не достала и не обнаружила, что бедная Кайла Портная имеет теперь больше мелков, чем

она. Тогда Джейкобс бросилась плакать, стучать руками и ногами, и громко угрожать расплатой. Это было довольно забавно, несмотря на случайную природу. Конечно, я рассказала о случившемся отцу и получила первое и единственное добавление к Правилам.

Я честно старалась держаться подальше от Рейчел, но вчерашний случай, был неизбежным исключением.

— Она навредила Дженне, — запротестовала я. — Намеренно жестоко.

Подобная ситуация и ее интерпретация были тем самым бельмом, о котором отец прекрасно знал. Сильные господствуют над слабыми. Я не могла стоять в стороне и смотреть, как беспомощно они чувствовали себя в чужих руках.

Отец тяжело вздохнул, усмиряя часть своего гнева.

— Дженна твоя опора, часть прикрытия, — медленно, с нарочными паузами произнес он, будто пытаясь вложить эти слова в мой мозг. — Она не знает тебя реальную, и она, могу тебя заверить, не стала бы рисковать, чтобы защитить тебя в подобной ситуации.

Я ощутимо напряглась. Эмоциональная часть меня хотела запротестовать, закричать, что он не прав, но мой разум был со всем согласен.

— Ты не обычная, не такая, как они. И ты не имеешь права забывать об этом.

Ярость вскипела во мне. Как я могу забыть?! Внесу ясность, я не стремлюсь быть больше человеком, чем есть на самом деле. Такое желание меня ни разу не посещало с тех пор, как я впервые залезла в чужие мысли. Стать такой же, как вы? Нет, спасибо. Но испытывать ту лёгкость, с которой большинство из вас идут по жизни, никогда не беспокоясь ни о чём, кроме себя самих?

Наверное, это здорово.

Отец поднялся, чтобы положить мне на тарелку еще яиц. Я не съела предыдущую порцию, но он был более чем убежден, что белок моему организму крайне необходим, спор не имел смысла.

— Я имею в виду, — сказал мужчина уже мягче, видимо распознав мысли, отразившиеся на моем на лице, — ты не имеешь права увязнуть в мелких интригах и манипуляциях. Ты должна быть выше всего этого.

Мне пришлось смотреть в тарелку, чтобы не выдать себя еще больше. Отцу не стоило знать, какие эмоции охватили меня.

— Итак, другими словами, Рейчел Джейкобс и ее дружная компания делают то, что хотят, а я должна быть выше и лучше так называемого «человека», — пробормотала я.

— У них имеется привилегия называться главным существом на планете, — отец с грохотом опустил сковородку на плиту. — Эй, посмотри на меня.

Я нехотя повернулась на стуле.

Лицо отца выглядело напряженным, уже не гневным, как было полчаса назад, но все равно каким-то чужим.

— Мы не можем позволить себе еще больше ошибок.

— Я знаю.

— Так что детка, делай то, что должна.

Мой кивок был натянутым, но отца он удовлетворил. Я должна быть выше всего этого. Если я позволю Рейчел добраться до меня, если я буду ошибаться слишком часто, это все равно не позволит ей выиграть. Это стало бы самой меньшей из проблем. Особенно, если отец был прав насчёт возросшего интереса к моим поискам.

Внутри меня на грани пустоты боролись смирение и вызов. Я должна была принять реальность вопреки тому, что та не желала принимать меня. Этот вопрос преследовал меня ни один год, но в такие моменты он становился особенно острым.