Правильное решение

Совсем рядом раздался пронзительный женский вопль, вскоре перешедший в надрывные рыдания. Кажется, несчастная звала своего ребенка - то ли потерявшегося, то ли погибшего. Мейс с трудом заставил себя не оборачиваться и твердо смотреть вперед.

Это сон. Сон и ничего более.

– Не равняйте меня с собой, - ответил он резко.
– Войну начали вы. Я же делаю все, чтобы избавить галактику от вас и ваших безумных идей .

– Не смею сомневаться. И именно поэтому приумножаете ее страдания, развязывая новую войну. Я понимаю вас, магистр, и восхищаюсь вашей решимостью: немногим джедаям хватило бы смелости принять правду во всей ее неприглядно сти, как это сделали вы.

Сон или нет, но в тот момент Мейс готов был выхватить световой меч и выжечь с лица старика эту до омерзения благостную улыбку - вместе с самим лицом, сквозь знакомые черты которого проступало , как из-под плохой голографической маски, нечто устрашающее и отвратительное. Останавливало лишь нежелание проигрывать ситху пусть даже в воображаемой словесной дуэли.

– Мы ведь с вами оба мечтатели, Мейс . Идеалисты, как бы смешно ни звучало. Вот тольк о идеалы у нас слишком разнятся, и ч тобы мечты одного из нас воплотились в реальность, другой должен остаться ни с чем. Третьего пути ни вам , ни мне не дано . Что значат годы хаоса и разрухи, когда победитель в этой войне получит право определ я ть будущее галактики на столетия вперед? – Сидиус поймал ладонью несколько хлопьев пепла и растер их между пальцами.
– Пыль, магистр. Всего лишь пыль под ногами.

Мейс хотел возразить, да все возражения рассыпались, едва он успевал подумать о них. Пустые слова и абсурдные догмы, которыми в учебниках истории прикрыва ют некрасивую, жестокую правду, годились для юнцов и простых солдат. Никак не для того, кто ведет армию в бой.

Милосердием и терпимостью ли Орден победил Империю ситхов тысячелетия назад? Покоем и непротивлением ли был низвергнут с трона император Вишиэйт и сокрушена его Империя - самое могущественное и совершенное из ситских государств? Или, быть может, Темному Братству лорда Каана Орден противопоставил фатализм и смирение?

Тысячу раз нет! Никогда джедаи не прятали голову в песок, но встречали Тьму доблестью, решимостью и силой оружия. Именно поэтому Орден простоял тысячелетия и был низвергнут лишь сейчас - когда позабыл об этом, слишком увлекшись неверной, ущербной трактовкой джедайского пути.

Город пылал все ярче; огонь охватывал одно здание за другим, подбираясь все ближе к их улице . Раскаленный воздух обжигал легкие. Крики стояли в ушах, заглушая слова Сидиуса - или его собственные? Мейс уже не мог провести границу, так созвучны были их мысли.

– Вы правы, лорд Сидиус, - прошептал Мейс хрипло, склонившись к противник у . – Галактика слишком мала для нас обоих. И я не успокоюсь, пока не увижу вашу Империю повергнутой в прах, к акую бы цену ни пришлось заплатить за это.

С грохотом обрушился один из небоскребов, и огонь, охвативший его, победно выбросил в сумрачное небо сноп искр. Лицо Сидиуса в отблесках пламени иска зи лось ужасающим , гротескным образом: глаза пылали расплавленным золотом , кожа плотно обтянула кости и побледнела до нездорового сероватого оттенка . Улыбка, скривившая тонкие губы, уже не имела ничего общего с той, которой канцлер Палпатин одаривал граждан Республики с голоэкранов, - звериный оскал на жутком лице , почти потерявшем сходство с человеческим . Мейс подозревал, что сам выглядит немногим лучше , но в тот момент ему было решительно все равно .

– Наконец-то мы с вами говорим на одном языке.

– Да. Вы не представляете, как давно я этого ждал.

Мейс резко сжал ладонь в кулак. Сила рванулась вперед и стиснула тонкую шею ситха железным захватом. И в этот раз Мейс не собирался останавливаться.

– Не только ситхи умеют говорить на языке насилия, - прошипел он Сидиусу в лицо.
– Очень скоро вы в этом убедитесь.

Последним, что Мейс услышал, был оглушительный рев пламени и торжествующий смех Палпатина . Даже когда сон растворился туманной дымкой, магистр продолжал слышать его... и вдруг осознал , что улыбается в ответ.

Наконец-то он мог быть честен с собой.

Пробуждение было неприятным. Боль, в пылу сражения казавшаяся Мейсу наименьшей из проблем, набросилась на него с прежней силой, стоило ему неосторожно пошевелиться. Магистр попытался поднять руку, чтобы протереть глаза - веки склеило коркой, - и с удивлением обнаружил, что сделать это не так-то просто: ощущение было такое, будто мышцы наотрез отказывались работать. Голова болела, точно по ней долго били чем-то тяжелым, и каждое движение отзывалось приступом тошноты.

С грехом пополам Мейс заставил себя сесть и открыть глаза. Помещение, в котором он оказался, едва ли можно было назвать жилым: маленькая каморка с голыми стенами и железным полом, из мебели - две двухъярусные кровати, приткнувшаяся в углу кухня и стол у окна, занавешенного не первой свежести тряпкой. Лампа под потолком была тусклой, но даже ее свет резал глаза. Условия не из лучших, но сейчас Мейсу было вполне достаточно того, что очнулся он не в тюремной камере. И не в одиночестве.

– Оби-Ван?
– окликнул он человека, сгорбившегося и, кажется, дремавшего за столом. Слова давались с трудом: горло ужасно пересохло.

Услышав голос Мейса, Оби-Ван встрепенулся. Выглядел он не лучшим образом: волосы растрепались и свалялись неопрятными колтунами, синяки под опухшими глазами вполне могли сойти за следы побоев. О своем собственном виде Мейс мог лишь догадываться, но предполагал, что некоторые покойники перед погребением выглядят здоровее.

– Я уже начал бояться, что вы не очнетесь, - Оби-Ван вымучил усталую улыбку.
– Вы провели без сознания несколько часов.

– Могло быть и хуже, - Мейс с опаской коснулся раны на боку. Оби-Ван где-то раздобыл чистые бинты и, судя по запаху, еще и бактой разжился, так что болела она гораздо меньше, чем он ожидал.
– Спасибо тебе, что вытащил. Где мы?

Он закашлялся, и Оби-Ван подал ему бутылку с водой, которую Мейс едва не выронил: взять что-либо дрожащими, ослабевшими пальцами оказалось сложнее, чем можно было подумать.

– В Ускру. Трущобы каких поискать, но есть хоть какая-то надежда, что здесь нас не найдут в первый же день.

Мейс кивнул, за что тут же поплатился сильным головокружением. Пожалуй, хуже Ускру были только древние кварталы почти у самой поверхности, овеянные городскими легендами и населенные такими вырожденцами, что последняя шантрапа покажется на их фоне достойными гражданами. Мелкие преступники, нелегальные иммигранты, беднейшие из чернорабочих и целые армии нищих теснились здесь едва ли не на головах друг у друга, как нельзя лучше иллюстрируя катастрофическую перенаселенность Корусканта и ужасающую бедность нижних уровней этого блистательного города-планеты. Отыскать двоих людей в этом муравейнике немногим проще, чем отличить одного джеонозианца-рабочего от другого.