Правитель Аляски

— Да странно как-то получилось. Пришли с Водсвортом на «Ильмене» ремонтироваться в Гонолулу, и доктор Шеффер тут же объявился и сказал, что Баранов разрешил ему брать под своё начало любой русский корабль нашей компании на Сандвичевых.

— Попомни мои слова, Тим, — сказал, прощаясь с ним, Томас Браун, — ваша афера здесь плохо кончится.

Вернувшись на берег и доложив доктору Шефферу, кто такой Браун и куда он плывёт, Тараканов спросил, получил ли доктор письма от Баранова.

— Да, письма я получил. Есть письмо и вам, Тимофей Осипович, — доктор Шеффер протянул Тараканову запечатанный конверт и с ожиданием посмотрел на него. — Может, в этом письме Баранов сообщил какие-то дополнительные инструкции?

Тараканов вскрыл конверт и прочёл письмо. Сунув его в карман куртки, сказал, посмотрев на Шеффера тяжёлым взглядом:

— Гневается, Александр Андреевич, что задержался я здесь с кораблём «Ильмень». Требует немедленно собрать всех русских и алеутов с «Ильменя» и возвращаться в Ново-Архангельск. Нечего, дескать, возделывать на Сандвичевых землю, надо морского зверя промышлять. Вот так-то, господин доктор! Вы, стало быть, не имели права задерживать здесь «Ильмень». Нехорошо как-то у нас с вами получилось. Конфуз вышел.

— Дайте мне письмо, — потребовал доктор Шеффер. Прочитав, с раздражением сказал: — Главный правитель не понимает, какая у нас здесь обстановка. Что я буду делать без людей, без «Ильменя»? «Кадьяк» в плохом состоянии. Его подлатали, но Джордж Янг не ручается, что судно вновь не потечёт, как только мы отправим его в плавание. Наверное, Баранов судит обо всём по рассказам наших врагов — американских капитанов. Я убеждён, ежели б он сам оказался здесь и вник во все дела, он бы не отдавал такого приказа. Его ввели в заблуждение. И потому я не считаю возможным выполнить этот его приказ. Ежели хотите возвращаться в Ново-Архангельск, плывите туда на байдарке. «Ильмень» вместе со всеми людьми останется здесь. Лучше забудьте, Тимофей Осипович, об этом странном распоряжении Баранова и занимайтесь теми делами, какие вам поручены. К лету мы должны закончить строительство форта Елизаветы.

Доктор Шеффер имел немалые основания для раздражения. В личном письме к нему Баранов писал, что отказал капитану Виттимору оплатить покупку доктором Шеффером корабля «Авон». Доктор не имел полномочий идти на такие затраты. Ознакомившись через вернувшегося в Ново-Архангельск Григория Терентьева с копией секретного соглашения доктора Шеффера с королём Каумуалии, Баранов в категоричном тоне потребовал не предпринимать никаких военных действий против Камеамеа и прекратить всякие сомнительные спекуляции. Более того, Баранов приказывал направить в Ново-Архангельск со всеми их командами не только «Ильмень», но и «Кадьяк», предварительно загрузив корабли сандаловым деревом. Всё это означало, что Баранов полностью лишал своего доверия доктора Шеффера. Если следовать его приказам, размышлял доктор Шеффер, то он останется на Кауаи без всякой поддержки, без людей, без кораблей, один, как Робинзон Крузо. Но как же осуществить тогда все его грандиозные планы, мечты? Нет, он не будет знакомить с содержанием этого письма русских промышленников. Пусть всё идёт так, как задумано. В конце концов он убедит Баранова в своей правоте.

В тяжёлых чувствах пребывал после разговора с Шеффером и Тимофей Тараканов. Знай он, что Шеффером незаконно задержан на Сандвичевых «Ильмень», он был бы более осторожен в своих личных планах и не стал торопиться с женитьбой. Согласится ли Лана уехать с ним? А если и согласится, не будет ли мучить её смертельная тоска по солнечной родине? Впрочем, отказ доктора Шеффера подчиниться приказу Баранова всё упрощал. Он остаётся, но надолго ли? Тревога за будущее, злость на обманувшего его и других русских Шеффера поселилась с того дня в сердце Тимофея Тараканова.

Март 1817 года

Утаив от подчинённых приказ Баранова, доктор Шеффер с ещё большей дотошностью, чем прежде, следил за тем, чтобы все дела и в Ваимеа, и в других провинциях острова Кауаи шли согласно заведённым порядкам. Крепости продолжали строиться, на полях и плантациях, принадлежащих русской компании, снимались урожаи.

Канаки, мобилизованные королём Каумуалии на рубку сандалового дерева, начали возвращаться с гор. Доктор Шеффер жадно следил за их стройными, покрытыми потом телами, когда длинной цепочкой они появлялись на заходе солнца в гавани Ваимеа. Ведь каждый нёс на спине от четырёх до шести поленьев сандалового дерева, тщательно увязанных листьями дерева ти. Они опускали вязанки возле склада компании и расходились по домам, чтобы утром, ещё до восхода солнца, вновь уйти в горы.

В марте неутомимый доктор вместе с Джорджем Янгом отплыл на «Ильмене» в Ханалеи и целую неделю пробыл в долине, которой он дал собственное имя. Вождь Ована Платов сказал ему, что, несмотря на случившееся в декабре неприятное происшествие, большинство канаков предано русским и хочет жить с ними в дружбе. Доктор и сам убедился в этом, наблюдая, в каком согласии продолжают трудиться на строительстве фортов Александра и Барклая, на полях таро, на хлопковых и фруктовых плантациях русские, алеуты и канаки. Он с хозяйским видом обходил свои владения, отеческой улыбкой приветствуя трудовой народ, пожимал руки, давал советы и указания и перед отъездом поставил Петру Кичерову задачу завершить строительство фортов к двадцать первому мая, к годовщине подписания торжественного акта, в котором была выражена просьба короля к императору России о принятии его в российские подданные.

По возвращении в Ваимеа доктор обратил внимание на то, что над резиденцией короля Каумуалии впервые за всё время действия их договора не был поднят русский флаг.

Посетив короля, доктор Шеффер выразил своё неудовольствие такой небрежностью. Каумуалии с каким-то равнодушием ответил:

— Должно быть, мои слуги проспали ваш корабль.

«В таком случае ты должен быть сговорчивее в другом вопросе», — подумал доктор и напористо сказал:

— Ваше величество, я видел, что заготовлено уже достаточно сандаловых деревьев, чтобы заполнить ими трюм «Ильменя». Не пора ли организовать погрузку дерева? Мне опять понадобится ваша помощь. Соблаговолите выделить людей.

— Я не против, но мне сейчас не до этого. Решайте этот вопрос с вождём Камахалолани.

— Раньше мы все вопросы могли решить при личной встрече, — удивился доктор Шеффер.

— А мне уже надоели ваши бесконечные просьбы, — довольно грубо ответил король и повернулся к доктору спиной, давая понять, что аудиенция окончена.

Это был нехороший знак, но доктор Шеффер успокоил себя мыслью, что и у сговорчивого прежде Каумуалии бывает временами скверное настроение.

Пришлось идти на поклон к вождю Камахалолани, с которым у доктора Шеффера отношения были далеко не безоблачными. Выслушав просьбу помочь с людьми, вождь напрямик осведомился:

— А что я буду иметь за это?

— Что бы вам хотелось? — едва сдерживая себя при таком откровенном вымогательстве взятки, спросил доктор Шеффер.

— Я хочу иметь такие же часы, как у Тараканова, — невозмутимо ответил Камахалолани.

Английские карманные часы Тараканова в дорогом серебряном корпусе были предметом зависти многих вождей острова.

— Я поговорю с ним. Может, он и согласится расстаться со своими часами ради общего дела.

Но Тараканов расставаться с часами не хотел.

— Эти часы, Егор Николаевич, — хмуро сказал промышленник, — были подарены мне лично Барановым за долгую примерную службу компании. Они дороги мне. Как же я могу отдать их?

— Да что вы так уцепились за свои часы! — загорячился Шеффер. — Неужели из-за ваших часов мы будем срывать погрузку на «Ильмень» сандалового дерева? Меня, Тимофей Осипович, просто поражают ваши шкурные наклонности и нежелание жертвовать личным ради компанейства.

— Да ладно, — презрительно сказал Тараканов, — берите. Только не надо называть меня шкурником. Это несправедливо.