Шрифт:
Глава 1, в которой делается всё для спасения жертвы
— Она не дышит, — мрачно сказал Грач Врач. — Попробую искусственное дыхание клюв в клюв. Надежды практически нет. Но я буду бороться за её жизнь до последнего.
Грач Врач отвернулся, расправил крылья, набрал побольше воздуха и принялся бороться за жизнь. Приник своим блестящим, как сталь, клювом к её клюву — безжизненному, жёлтому, заострившемуся. Несколько секунд слышалось только ритмичное дыхание
Спустя минуту, когда они уже потеряли надежду, она вдруг шевельнулась. Послышалось сиплое, сдавленное кудахтанье.
— Кто я, где я? — прошептала курица. — Это облачко? Это рай?
— Жива, — с облегчением выдохнул Барсук Старший. — Это не облачко, — он повернулся к курице, — это лисья нора. Я так рад, что вы живы.
— Кто я, где я? — повторила курица и закашлялась.
— Куры, они вообще живучие, — подал голос Барсукот. — И тупые. Я слышал, им можно даже голову откусить, а они всё равно будут бегать туда-сюда, потому что не понимают, что головы уже нету …
— Это вам надо голову откусить за такие слова! — возмутился Грач Врач. — И вам. — Он повернулся к Лисе. — За то, что вы её чуть не убили. Куры — хрупкие и ранимые существа! Их жизнь бесценна! А отнять её так легко! Между прочим, этот случай был практически безнадёжным …
— Где моя голова? — Курица поднялась и, пошатываясь, сделала несколько шагов по ковру из тополиного пуха.
— Вам сейчас нельзя вставать, — всполошился Грач Врач. — Вы ещё очень слабы. Между прочим, шансов у вас почти не было! Просто я всегда борюсь до последнего, делаю клюв в клюв … — Грач Врач обиженно засопел.
— Спасибо, доктор, — сказал Барсук Старший. — Эта курица выжила благодаря вам.
— Эта курица выжила, потому что у меня слабая хватка, — возразила Лиса. — Челюсти слабые. А челюсти слабые, потому что ем одни овощи. А ведь я хищник … Ой! Она пачкает мне ковёр!
— Хищные овощи … — пролопотала курица и ускорила шаг.
— Осторожно, она соткана на заказ! — взвизгнула Лиса, но было уже поздно.
Курица добрела до окна и ткнулась клювом в тончайшую занавеску из паутины. Серебристые нити натянулись и порвались, курица забилась в опутавшей её паутине и бахроме из серёжек ольхи, замахала крыльями и опрокинула стоявшую в углу вазу с букетом из веточек можжевельника и кленовых листьев.
— Нужно было тренировать челюсти … — прошептала Лиса.
— Ты, кажется, не чувствуешь себя виноватой? — Жёсткие усы Барсука Старшего негодующе встопорщились.
— Обвинить беззащитную пушистую девушку может каждый. — Лиса часто-часто захлопала рыжими ресницами, и подбородок её задрожал. — Но в чём … в чём же я виновата?
— В нападении на мирных зверей, — мрачно сказал Барсук. — И в покушении на убийство.
— На зверей?! — ужаснулась Лиса. — Что вы такое говорите! На зверей я не нападала. Только на кур.
— Нападают … — сказала курица, путаясь в занавеске.
— А курица что же — не зверь? — изумился Барсук.
— Нет, конечно! Звери — это мы с вами. Лесные, хищные …
— Я не хищный! — возмутился Грач Врач.
— Ну, не важно, — отмахнулась Лиса. — Дикие, в лесу — это звери. По закону Дальнего Леса диким зверям друг друга кушать нельзя.
А курица — сельская птица. Она не зверь, а жертва. Хищник имеет право её …— Но это, — дрожащим голосом сказал Грач, — это же настоящее … зверство! Это обыкновенный … дичизм! Разделение животных на лесных и на сельских! На зверей и на незверей! Так ведь можно договориться до … до чего угодно! Например, что любая птица, не только сельская, — это жертва. И хищник имеет право её … — Грач Врач судорожно сглотнул. — Каждая жизнь бесценна! Куда смотрит полиция?!
Барсукот опустил глаза и принялся внимательно изучать свои когти на правой передней лапе.
— Дичизм не пройдёт, — строго сказал Барсук Старший. — У хищников нет права убивать кур.
— Убивают … — сказала курица и зажмурилась.
— Но в законах Дальнего Леса ничего не сказано о курах, — возразила Лиса.
— Зато о курах сказано в законах села Охотки! — рявкнул Барсук. — Там сказано, что хищение или убийство сельского скота и птицы жителем Дальнего Леса карается растерзанием жителя леса!
— Растерзанием?.. — Лиса побледнела.
— Терзают … — сказала курица.
— … А если власти Дальнего Леса не выдают провинившегося жителя, тогда село высылает в Лес свору псов, — продолжил Барсук. — Большая псовая охота — вот что нам всем угрожает, если мы не выдадим тебя Охоткам, Лиса. Ты это понимаешь? Понимаешь, в каком мы все положении?!
— И вы … меня … что же … отдадите на растерзание? — задрожала Лиса. — Беззащитную пушистую девушку?.. Которая не знала … не ожидала … Которой, между прочим, сотрудник полиции разрешил немножко задушить эту курицу! — Лиса зарыдала.
— Душат кур, душат кур, душат кур … — закудахтала курица.
— Сотрудник полиции? — Барсук нахмурился. — Кого ты имеешь в виду, Лиса?
Барсукот нервно замахал хвостом из стороны в сторону.
— … Курдушат, курдушат, курдушат!..
— У пациентки истерика, — скорбно сообщил Грач Врач.
— Ну так успокойте её, доктор! — сказал Барсук раздражённо.
— Примите, пожалуйста, успокоительное средство. — Грач Врач обиженно порылся в своём саквояже, извлёк из него крупную ягоду боярышника и засунул курице в клюв.
Барсук Старший посмотрел на Лису, потом на Барсукота:
— О каком сотруднике полиции ты сейчас говорила, Лиса?
— Вот об этом. — Лиса всхлипнула и указала на Барсукота. — Он мне разрешил.
— Ты действительно разрешил ей убить курицу, Барсукот? — Барсук Старший от огорчения ссутулился и как будто стал ниже ростом. — Когда ты об этом сказал начальнику охраны Охоток, я подумал, что ты просто защищаешь Лису. А ты … правда?
— Я думал … Я хотел … — Барсукот зажмурился. — Лиса обещала дать свидетельские показания в обмен на право задушить … всего одну … сельскую … курицу … И я подумал, что большого вреда не будет.
— Что-то воздуху мне мало, — сообщила курица и заснула.
— Что ты натворил, Барсукот? — сказал Барсук Старший упавшим голосом. — Одно дело — Лиса по недомыслию, подчиняясь своему зверскому инстинкту, совершила покушение. В этом случае ответственность была бы только на ней. И с Охотками можно было бы как-то договориться … Но совсем другое — если ей позволила совершить преступление Полиция Дальнего Леса, как будто нападать на сельских животных — это для нас нормально. Для всех нас. Теперь Охотки будут считать опасными всех жителей Дальнего Леса. Как ты мог! Ты развязал Большую охоту. Будет зверское кровопролитие. Зверская бойня.