Право хищника

Несушки уже крепко спали. Их муж Петюня подрёмывал на насесте. Доверчивые, наивные птицы. Не ведающие, что делают с ними на кухне по пятницам.

— Ой, девочки! — завопила Кура-четыре. — Петюня! Беда! Нас предали!

— Где беда, что беда?! — подскочили куры.

Из будки Мухтара послышалось сонное недовольное ворчание.

— Как предали, где предали, кого предали, кому предали?! — затарахтели куры.

— Пр-р-р-р-р-реда-а-а-а-ательство, а-а-а-а-а! — заголосил Петюня. — А кто нас предал? — уточнил он, слегка успокоившись.

— Нина Пална, — всхлипнула Кура-четыре. — Она нас не любит. Она из нас по пятницам … на кухне у себя … суп … варит.

— Суп варит! — возмущённо завопил Петюня. — По пятницам суп варит!

— Суп варит! Супварит супварит супварит супварит! — откликнулись куры.

— Свободу курятнику! — провозгласил Петюня. — Мы — не супы! Супы — не мы!

— Супы немы, супы немы! — заволновались куры. — Свободу! Курятник против супа! Курятник против бульона!

— Стоп бульон! — Петюня горделиво воздел крыло.

— Стоп бульон! Стоп бульон! Стоп бульон! Стоп бульон! — подхватили куры.

— Стоп бульон! — скандировала вместе со всеми Кура-четыре. — Стоп бульон, стоп буль … — Она застыла с открытым клювом.

Большая чёрная тень нависла прямо над ней. Тень пахла смертью. Тень тяжело и часто дышала. Кура-четыре молча смотрела на это колышущееся пятно на земле — и видела, как оно обретает свою хищную форму. Как раскрывается клыкастая пасть. Тень клыкастой пасти.

— Убивают! — истерично заголосили несушки.

— Убивают, — одним клювом, беззвучно, проговорила Кура-четыре.

Она медленно повернулась к тому, кто отбрасывал тень. Она хотела увидеть лицо убийцы. И прежде чем брызнула, точно сок из лопнувшей клюквы, кровь, прежде чем наступила полная, беззвёздная тьма, прежде чем стихли все голоса, она успела подумать: «Как же так? Ведь мы же теперь подруги …»

…Хищные челюсти с хрустом сомкнулись на беззащитной куриной шее.

— Убили! — в ужасе заметались куры. — Убили! Убили! Убили!

— Лиса в курятнике! — отчаянно закричал Петюня.

Глава 6, в которой очень жалко птичку

— Запомни, — сказал Барсук Старший, — теперь ты — цыплёнок. Ни в коем случае не снимай маскировочный костюм, пока будешь в Охотках.

Скворчонок два раза подпрыгнул и кивнул. Ему нравился пушистый жёлтый костюм цыплёнка с прорезями для лапок, клюва и глаз. В костюме было тепло и уютно, как в гнёздышке. Зачем бы ему понадобилось снимать с себя это чудо?

— Старайся не вызвать ни у кого подозрений, — продолжил Барсук. — Тебе это будет просто. Главное — повторяй за курами то, что они говорят, и они примут тебя за своего. Они слишком тупые, чтобы понять разницу между скворцом и цыплёнком.

— Они слишком тупые, — понимающе повторил Скворчонок.

— Твоя задача — под видом цыплёнка внедриться в курятник и собрать информацию о Нине Палне. Это называется работа под прикрытием. Ясно?

— Работа под прикрытием. Ясно.

— Нас интересует, чего Нина Пална больше всего хочет и чего она больше всего боится, — сказал Барсук.

— Чего Нина Пална хочет, — эхом откликнулся Скворчонок. — Чего Нина Пална боится.

— Ещё нам важна информация об убийстве курицы. Нужно аккуратно опросить свидетелей преступления. Только не выдавай себя.

— Об убийстве курицы нужно аккуратно, — сказал Скворчонок.

— Как только соберёшь информацию — возвращайся обратно в Дальний Лес. — Барсук Старший потрепал Скворчонка по макушке. — Береги себя. Я буду за тебя волноваться.

— И я буду волноваться, — сказал Барсукот. — Удачи тебе в Охотках, скворец.

— Рад служить Полиции Дальнего Леса! — весело рапортовал Скворчонок.

— Ну всё, пора. — Барсук Старший нервно подёргал ус. — Пошёл на взлёт.

— Иду на взлёт! — пропищал Скворчонок и взвился в рассветное небо.

— Он разве сам умеет говорить, от себя? — спросил Барсукот, провожая взглядом жёлтый комочек в небе. — «Иду на взлёт», «рад служить» и так далее …

— Не знаю. — Барсук Старший тоже смотрел на жёлтый комочек, постепенно превращавшийся в чёрную точку. — Наверное, слышал где-то.

— Талантливый парень … — задумчиво кивнул Барсукот.

— Р-р-ры-ы-ы-а-а-а-у-у-у! — послышался вдруг знакомый разъярённый голос.

Через секунду из зарослей явился Мухтар. Язык его свешивался из пасти, подрагивающий и пересохший от быстрого бега, шерсть на загривке стояла дыбом, нос угрожающе морщился, а к бороде пристали репьи.

— Да вы тут, звери, совсем озверели! — пророкотал он.

— А что, собственно, стряслось? — непонимающе уставился на Мухтара Барсук.

— Что стр … стр-р-р-р … р-р-р-р, — от негодования Мухтар даже стал заикаться, — р-р-р-ряслось?! Да то, что ваша лесная Лиса всё-таки задушила нашу сельскую куру!

— Куру-четыре?.. — прошептал Барсукот.

— Лиса? Невозможно! — заявил Барсук Старший.

— Ещё как возможно, — огрызнулся Мухтар. — Куры были свидетелями убийства. И все куры — все как одна! — подтвердили, что убийцей была именно Лиса. И петух тоже подтвердил. Предъявите мне сейчас же Лису.

— Срочно позови Лису для допроса, — сказал Барсук Старший Барсукоту. — Я уверен, это какое-то недоразумение.

— Не могу я её позвать, — смутился Барсукот. — Она ещё вчера куда-то запропастилась. После того, как мы с Грачом Врачом оказали курице помощь. Грач Врач потом искал Лису по всему лесу, хотел прописать ей какие-то успокоительные ягоды для снижения агрессии и хищнических инстинктов … Но её нигде не было. Ни в норе, ни в чаще, ни на полянах … нигде. Говорят, в последний раз её видели в баре «Сучок». Она выпила три мухито и сбежала не заплатив.

— Тысяча сычей! — воскликнул Барсук.

— Вот именно — тысяча, — процедил сквозь зубы Мухтар, — нет, даже миллион сычей! Теперь я вижу, что ты совершенно не контролируешь своих зверей, Старший Барсук Полиции. Я объявляю Дальнему Лесу облаву и Большую охоту.

— Постойте … а она … ну, курочка … она точно погибла? — с надеждой спросил Барсукот. — Или, может быть, её просто слегка придушили, как в прошлый раз? Эти куры, они ведь, знаете, очень живучие, иногда им можно даже голову оторв …