Право на месть

012 Пролог

Эрих Сумире

Сотни раз он производил одну и ту же процедуру, довел ее до полного автоматизма и теперь даже не задумывался. Пальцы сами отщелкивали правильный порядок тумблеров. Нет необходимости смотреть на показатели приборов, Эрих по одному лишь слабому жужжанию слышал: как проходит запись, реагировал на малейший сбой.

Раз-два-три коротких щелчка — значит, все в порядке, первая стадия успешно завершена. Четыре-пять — я иду опять — легкая дрожь, возмущенное «в-ж-ж». Видимо прибор реагирует на повышенную температуру тела, последствие горячего душа. Шесть-семь-восемь, вот и все, перезапись воспоминаний свершилась.

Как же он любил и ненавидел момент, когда его и только его девочка превращалась в чужого постороннего человека. Новые привычки, предпочтения, какая-то аура, даже запах и тот менялся! Этими вот, сотни раз целованными губами напевались незнакомые песни и шептались слова на неизвестном языке. В тусклых равнодушных глазах вдруг загорался блеск, подобно рождению сверхновой звезды. Жесты, походка, голос — Эрих смотрел и не узнавал, как если бы машина выжигала в любимом теле душу, а не воспоминания.

Чужеродное существо вдруг начинало крутиться перед зеркалом, морщить носик и примерять то легкомысленные цветные сарафаны, то строгие чопорные костюмы, цветные парики, туфли на высоких каблуках — в период адаптации объект возвращал себе «себя».

Глядя на преображение, Эриха не оставляло ощущение нереальности происходящего. Непривычные цвета, броский макияж, словно маска на знакомом лице. Ничто не пугает так сильно, как искажение знакомых вещей до неузнаваемости.

На превращение ее брата из живой куклы в человека он реагировал куда спокойнее. Впрочем, процесс от этого не менялся. Каждый раз он и пришелец играли в игру: «Я твой друг», в меню которой входило несколько стадий: «не напугай», «расскажи о том, что случилось», «подведи к проблеме» и «помоги свершиться правосудию». Аккуратно и осторожно, словно пересечение минного поля по заранее отмеченной флажками тропинке. Итак, ключ на старт. Все только начинается.

Гензель

Темнота… она стала привычной, родной. Люблю ли я ее? Мне не с чем сравнивать.

Когда я — это я, темнота окружает меня. Шепчет на разные голоса, дарит обманчивую свободу и иллюзию защищенности. Хотя я давно не ребенок. Я знаю, что, если не видишь ты — это не значит, что не видят тебя.

Эрих подарил нам еду, кров, защиту, но он отобрал взамен кое-что важное. Дыхание, объятия, теплоту твоего тела. Сестра, мне так одиноко.

Раньше темнота обнимала меня твоими руками. Шептала неразборчиво, что-то успокаивающе твоим голосом. Согревала твоим теплом.

Сейчас у меня осталась лишь холодная темнота. Ледяная поверхность пола. Звенящая тишина, в которой шепот голосов рождается от шороха под пальцами, от стука сердца.

И дни, когда приходят воспоминания. Целый мир, наполненный красками, звуками, эмоциями. Они накатывают лавиной. Разрушают хрупкий баланс пустоты внутренней и внешней. Заполняют голову, захлестывают тело, грозя разорвать на кусочки. Чужие яркие воспоминания. Эрих дарит мне чужую жизнь… Но кто сказал, что мне это нужно?

Ван Хэвен

— Первое время наблюдайте и копируйте друг друга. — Я тут же с неприязнью уставился на Соло. Мне играть этого дохляка? Подражать его вечно хмурому лицу? Дал же куратор напарника…

— Тц. — Кажется, белобрысый прыщ тоже не был в восторге. Цыкнул языком и отвернулся. Ой, можно подумать! Я повторил его движение в точности — копировать так копировать.

Миллионы раз мы еще будем повторять движения друг друга. Чтобы научится чувствовать. Чтобы действовать слаженно, буквально слиться в единое целое. Чтобы слышать мысли друг друга на расстоянии.

Прошло много лет и его голос до сих пор звучит в голове: «Не дай им себя сломать, Ван, не дай…»

Меня разбудил звонок Дока. «Ж-десять», — голос резкий, какой-то взвинченный. С чего бы вдруг?

013 Глава первая

Ван Хэвен

«Ж-десять». Слишком близко к Центру. Морщусь как от зубной боли.

Здесь нет привычных кофеен и баров V-территории. По левую руку и за спиной осталось заграждение масштабной стройки. Неспешно возводилось что-то монументальное, судя по высоте и протяженности строительных лесов. Отбойный молоток бьет по нервам.

Я поспешно перебежал дорогу — широкую, на четыре полосы без намека на островок безопасности. Светофор на активном участке поставить не рискнули, а на свеженанесенные полосы зебры не смотрел никто: ни случайные пешеходы, ни, тем более, водители. В Центре Сити если ты не на колесах — ты никто. Окунулся в прошлое, словно лицо холодной водой умыл.

Накрыли воспоминания: ты всегда должен быть в потоке. Агрессивность водителей, доминирующее поведение окружающих: «Или ты или тебя», буйство тестостерона. По-другому здесь не выжить. Мир Центра.

Мир Синдиката.

В последнюю секунду проскочил прямо под колесами, получил вслед возмущенные гудки и порцию мата. Впрочем, тут это нормальное поведение. Огляделся.

Несколько нижних этажей ближайшего небоскреба занимал пафосный ресторан. Фасад здания щедро усыпан движущейся рекламой и вспыхивающими огнями призывных слоганов. Сенсор уже захватил мое изображение и теперь рисовал привлекательные картинки «будущего»: по-Голливудски улучшенного-Меня. В строгом костюме, не такого мятого и небритого, сидящего за столиком с шикарной блондинкой. Поедающего спагетти, или карбонару, или что там у них сегодня в меню…

Вообще-то довольно приевшаяся, назойливая реклама. Это только первые разы собственное лицо в красивой обертке привлекает внимание. Позже — раздражает. По крайней мере, меня. Или я просто не вижу себя достаточно привлекательным? Не все, знаете ли, начинают любоваться собой и позировать перед зеркалом.

Курить хотелось сильно. Очень. Здесь, конечно, тоже можно. Если ты сидишь в том самом ресторане, пообедав на сумму, равную ежедневному обороту крупного банка, то да — кури, смоли, плюй под ноги, вытирай руки о скатерть или лицо официанта, — никто и слова не скажет. Какие штрафы? На тебя будут взирать с почтением, но что позволено Юпитеру…

Я сглотнул и переборол навязчивое желание. Попутно объясняя подсознанию, что дело вовсе не в потребности табака «здесь и сейчас». Все проще: ты, Ван, на враждебной территории, в некомфортной для себя среде, торчишь тут как одинокий х… на солнцепеке. И движет тобой желание слиться с обстановкой, а заодно успокоится. Не спеша потянуть табак, медленно подышать, подержать сигарету в зубах — та же соска из детства — рефлекторное седативное. Релаксация, твою ж медь. Терпи.

Что до неприметности, то опусти голову и плечи, чуть согнись, сгорбись и сядь во-о-он на ту приступочку к фасаду. Один в один горгулья Нотр-дама, часть готического украшения.