Право на пиво

— Боже, как ты здесь работаешь?! У меня уже в глазах рябит! Так что ты там раскопал?

— Я задал поиск по базе нашего Архива. Эта ваша «панацея» была известна еще на рубеже двадцатого-двадцать первого века!

— Ну вот, а некоторые еще не верят в эзотерические знания. Я же тебе говорил — там ничего сложного, растительные компоненты в основном. Так что ничего удивительного — предки были ребята на промах. Интересно как оно у них называлось? Нектар Богов какой-нибудь? Или пресловутая амброзия?

— Да, нет. Они называли его просто — пиво. Даже марка есть, — я прочел по слогам, — о-бо-лонь, «Оболонь».

— А что? Вполне коммерческое название. — Димыч плюхнулся на пуфик для релаксаций, подмигнул. — Тут тебе и «оборона» слышится: «Оболонь-оборонь» — лучшая защита от Комы, и «лоно». Мол, «оболонь» вернет вас в лоно семьи… ну, или там цивилизации. Класс! Надо будет рекламщикам рассказать. Ну что, еще по одной?

Андрей Кожухов ТАТЬЯНИН ДЕНЬ

Татьяна, с которой Сергей состоял в браке третий год, могла говорить долго. Ей было важно присутствие мужа, не более. Она сама за него ответит, сама поспорит, оправдает, накажет, простит… И всегда ласково, доброжелательно, нежно. Главное — не перебивать и ей не противоречить. Смотреть и изредка кивать, хотя и это зачастую лишнее. Но упаси боже зевнуть, когда она не стоит к тебе спиной! Львица, раздирающая добычу, покажется невинным хомячком.

О, женщины! Как же мы вас любим, ценим, любим, еще раз ценим, снова любим, опять ценим. И так до бесконечности. Но кое-что вы все равно заменить не сможете.

— У нас там… бутылочка… моего… родного… осталась, — сформулировал свою мысль Сергей.

Татьяна отдернула шторы: в комнату ворвалось яркое солнце.

— Погода сегодня хорошая. Кто бы мог подумать, что это конец января. А пива нет, — неожиданно ударило громом из ее уст. Поэтому смысл до Сергея, к счастью, дошел не сразу. Эти два страшных слова: «Пива нет» голова упорно не хотела пускать в свой чердак для осмысления.

Сергей родился в Киеве, в тогда еще новом районе Оболонь, но после смерти отца они с матерью переехали к ее родителям в Ростовскую область, в богатый и процветающий колхоз. Единственное детское воспоминание, связанное с отцом: они вдвоем стоят возле какого-то необычайно красивого старинного здания и отец рассказывает что-то. Позже Сергей узнал от матери, что стояли они тогда рядом с Киевским пивзаводом № 3.

— А что сегодня за день? Воскресение?

— Да, — сказала Татьяна так, будто это должно для него что-то значить.

Сергей не стал спрашивать, куда исчезло пиво, а, взяв кошелек и быстро одевшись, вышел во двор.

На другом берегу их неширокой, но быстрой речки, находился магазин, работающий по воскресеньям.

Взяв у деда Прошки весла и рассмешив того разъяснениями, зачем ему понадобилась лодка, Сергей сел в нее и начал грести. И вдруг на середине речки остановился. «Сегодня же Татьянин день! А я, недобитый идиот, даже подарка жене не купил. Да еще и ушел! Она же специально про пиво сказала», — понял хоть и правильно, но запоздало недогадливый «муженек».

— Аааааа, — проскулил он, необдуманно сильно стукнув ногой о борт.

Лодка закачалась. Сергей машинально привстал для равновесия, но уключины не выдержали и весло, продолжая удерживать человека, нырнуло с ним в воду…

«Наверное, это рай. Уж очень красиво: мягкая зеленая травка, над которой привольно фланируют ароматы невиданных цветков; дубы раскинули свои длани, размышляя под соловьиные трели, где-то вдали созвучно им шумит водопад… Нет, ну так глупо умереть!

Что, я умер? Не может быть!»

Сергей быстро поднялся и осмотрелся (естественно, покрутив несколько раз головой и зажмурив глаза). Его новое одеяние походило на что-то старинное и совершенно не славянское. Скорее из телевизионного Средневековья, несколько отличавшегося от настоящей «рыцарской эпохи, когда мужчины питали самые возвышенные чувства к своим лошадям». Но, естественно, на одежду он не обратил особого внимания, а отметил только ее легкость и удобность. Тем более, что и не разбирался он в этом.

Огляделся еще раз по сторонам. «Да, а все равно красиво здесь — на Земле такого быть не может. Значит, я уже умер. Захлебнулся или замерз. Ну да, точно в другом мире: вон летят в мою сторону две огромные птицы. Странные, надо сказать, птицы… И не птицы это вовсе…»

— Грифоны?

Точно, как на гербе пива. Только вот каждого венчала золотая корона, без драгоценных камней и прочей вычурности. Хотя Сергея сейчас волновало совсем другое: «Бежать — не бежать? Под деревом от них все равно не укрыться. Но делать что-то надо».

Вскарабкаться на ближайший дуб не удалось.

— А мне все-таки кажется, что это не он, — послышался сзади человеческий голос.

— Может, он, а может, и не он. — Второй голос был мягче, и Сергей обернулся.

— Меня зовут Сергей, — с трудом выдавил он из себя еле слышно. — Я… не знаю, как сюда попал, но ничего плохого не задумывал.

— Это мы чувствуем, иначе бы ты и не смог появиться у нас в…

— Ему не обязательно все знать, — резко прервал другой грифон.

— Но если это он, то и так знает, где находится, — оправдался первый грифон.

— А если не он, то мы должны его уничтожить. Никто не должен знать секрет на… Ну вот, сам чуть не проговорился. Вечно ты меня путаешь.

— Это я-то тебя путаю?! Я, королевский грифон, служу не в замке, а здесь! И все из-за кого? Из-за своего единственного братца-близнеца.

— Ах так! А кто тебя спас от циклопа? Да и к Источнику ты чаще летаешь.

— Вы еще подеритесь, — неожиданно даже для самого себя вырвалось из уст Сергея вместо слов, что это именно он — тот, кто им нужен. Однако грифонов он на минуту остановил.

— Нет, не он это, — заключил тот, что слева. — Слишком слабенький на вид.

— А я думаю, что как раз он.

— А ты всегда думаешь противоположно мне.

— Собственно, как и ты, — съехидничал тот, что справа.

— Хотя, может, и действительно он.

— Нет, в этот раз не поймаешь меня, братец. Он это, он.

— Ты откуда? — спросил, наконец, левый грифон у Сергея.

— Из России.

— Ха! — воскликнул правый. — Что я тебе говорил? Он это, точно он.

— Почему? — удивился левый.

— Кто к нам должен был прибыть для помощи?

— Сир какой-то. Я не запомнил: Соржлье, вроде, было в его имени. Или Серж…

— Правильно. Сергей Из России — сир. А Сержлье и есть Сергей. Понятно, братец?!