Право на силу

– В… во-от идиот… – клацая зубами, с каким-то утробным подвыванием, выговорил Данил. – С… с… сталкер недоделанный… – било его сейчас так, как не било, наверное, еще ни разу в жизни. – Му-у-жики, вы молчите только, лад… ладно? Иринка узнает – убьет.

– И полковник еще добавит, – пообещал Ван.

– Ладно, чего мы – без понятия, что ль… – добавил один из бойцов, а Рубероид и еще двое закивали.

Моментов подобных этому, когда приходилось по лезвию пройтись и все же суметь выкарабкаться, остаться в живых, в жизни Данаила было достаточно. Работа такая, о чем тут говорить. Много опасностей подстерегает сталкера на поверхности, и все – одна страшнее другой. Однако в этот раз он, как никогда остро, почувствовал: бывают такие случаи, когда ничто не зависит непосредственно человека, от его силы, ловкости, скорости и ума. Ему просто выпал счастливый билет. Слепая удача, рок, фатум, везение – и ты жив. Что руководило рукой стрелка, когда он выбирал ту точку, куда послать пулю? Возможно, ошибка в расчетах, но в основном – случай. И тот же случай, станется, вмешается в ситуацию в следующий раз, не дав тебе ни единого шанса остаться в живых…

Отпустило его только минут через пятнадцать, да и то после усиленной работы над собой. И то сказать – случись атака, а командир из него сейчас никакой. А блокпост без командира – что стадо баранов без вожака. Каждый сам за себя и каждый сам на себя работает, никакой согласованности.

К тому времени Данил уже совсем оправился, и даже гул в голове постепенно затихал, хотя рана нет-нет – да и напоминала о себе пульсирующей болью где-то в глубинах мозга.

А рассиживаться, между тем, не приходилось. Едва с чердака слез – подскочил боец, которого он на радиостанции дежурить оставил, доложил новости.

В течение всей первой половины дня разведгруппы противника пытались нащупать тропу к нефтебазе. Кружили вокруг, как стервятники над падалью, пробуя пролезть то тут, то там, – но даже будучи одетыми в демроны, не решились пройти сквозь барьер из локалок с фоном за тысячу рентген. В обед же к нефтехранилищу подтянулся Губа на танке и шуганул их оттуда, как лису из курятника. В данный момент именно он с тремя группами бойцов и обеспечивал безопасность того района.

Кроме того, пока Данил валялся в беспамятстве, противник, выдвинувшись двумя группами, попытался обойти и атаковать Убежище с юга. Подходы с той стороны держала группа Михалыча в составе тридцати человек. Ну и понятно, что Дума, Лимонадный Джо и Шалтай там же крутились – где ж еще Тарасу и Тимохе быть, как не батьку прикрывать?

Уселся Михалыч с бойцами в одном из множества бараков, стоящих с южной стороны площади. Забаррикадировались, замаскировались, установили три «Корда» – и врезали войсковым со всех стволов, когда они вдоль насыпи к Убежищу пытались прорваться. Положили не так уж и много народа, всего человек пять, но противник, получив отпор, понял, что с этого направления ловить нечего. Услышав эти новости, Данил покачал головой – чего доброго и их прощупать попробуют.

Он тут же, не теряя времени, присел у радиостанции, принялся набрасывать по памяти план окружающей местности, благо знал ее, как свои пять пальцев.

С северо-востока к Убежищу подойти не удастся. Там – нефтебаза с ее локалками, а еще дальше – ПС «Сердобск» с гнездом выродков и овраг с гаражами. Получается – оттуда не пройти, если только уж совсем большой крюк делать и с севера по насыпи идти, под дула пулеметов. А это – гарантированное уничтожение отряда, и на такое даже безбашенный отморозок не решится.

С юга ребята уже сунулись – и получили по зубам от Михалыча.

С запада, юго-запада и северо-запада пройти вообще невозможно – там заводские дебри и развалины с аномальными зонами, по которым лишь самые отчаянные из сталкеров Убежища ползать отваживаются.

Оставались только юго-восточное и восточное направления – улицы Гагарина и Яблочкова соответственно, – как раз те, которые просматривались из новоявленного блокпоста. Только по ним можно было выйти на площадь перед вокзалом и значит – рано или поздно противник будет пробовать блокпост на крепость.

Подумав немного и сделав соответствующие выводы, Данил решил сменить передовые дозоры. Да и время уже часам к пяти, пора. И раньше следовало бы это сделать – на мужиков, считай, вся нагрузка по наблюдению ложится, и нагрузка немалая, – да когда? Сначала в беспамятстве валялся, потом в себя приходил…

Бойцы мобильного резерва, развалившись прямо на полу в одной из комнат второго этажа, от безделья травили байки. Рассказывал Италмаз Ханджар-оглы, пожилой туркмен, тридцатилетним парнем приехавший в То лето в российский городок торговать арбузами и навсегда застрявший вдали от дома. Байка была известная. Оглы – такое уж погоняло навесили этому сухому, сморщенному, точно урюк, мужичку – рассказывал, как в одном из выходов столкнулся нос к носу с большой стаей собак. Спастись туркмен сумел только благодаря тому, что в мгновение ока ухитрился поднять канализационный люк и нырнуть в тесную клетушку канализационного коллектора. Так и сидел там двое суток в полной темноте, дрожа и ожидая, когда же, наконец, уберутся проклятые твари и стихнет над ним их рычание, визги и брёх.

И заканчивалась эта байка как всегда одинаково:

– … не зря ж мое имя означает «собака не возьмет»! – похвалился Оглы.

Ну да. Собственно так она и заканчивалась.

– Ладно, мужики, подъем, – нарушил эту идиллию Данил. – Передовые дозоры с самого утра потеют, а мы в прохладе сидим. Собирайтесь. Смена.

Вышли спустя десять минут. Солнце, наконец, начало понемногу клониться к горизонту, и нестерпимая дневная жара стала постепенно сдавать позиции. Данил решил сменить сначала северный пост, бойцам которого полдня пришлось просидеть в раскаленном кузове грузовика. Даже импровизированный навес не спасал от того раскаленного ада, что творился вокруг.

Сказать, что бойцы обрадовались смене, – значит ничего не сказать.

– Мы уж думали – до ночи тут останемся! – выбираясь из кузова, проворчал один из них. По блатному противогазу ПМК-3 – военному, с лупоглазыми стеклами – Данил узнал Славку Косого. – Думали – сваримся тут на хрен, как курята на сковороде.

– Под крышей-то, небось, легче приходится, – пробормотал другой. – Давай, Косой, шустрее! Пошли уже. В холодок, водицы попить, на бетонном полу развалиться… Рай!

– Меня ждите, – тормознул навостривших лыжи бойцов Данил. – Сейчас восточный дозор менять пойдем – с нами и дойдете.

Косой фыркнул:

– Ты че, Добрыня? Шутишь? Да тут до блокпоста сотни метров не будет. Мы чего – маленькие? Ты нас еще за ручку води…

– Да ладно, командир, чего ты… Пусть идут, – поддержал Славку Оглы. – Тут и правда идти-то…

Данил поглядел на Косого, собираясь сказать ему пару ласковых… и махнул рукой:

– Ладно, чешите!

Хотя и знал – не стоит дисциплину нарушать – однако ж и бойцов можно было понять. Им теперь быстрее бы в здание, под крышу, в холодок…

– За сектором наблюдать неотрывно. Увидите противника – сигнальте тут же. Очередь – и отходите. Нам лишние покойники без надобности, – провел он легкий инструктаж остающимся. – К полночи сменим. Иначе…

Выстрел! Данил, мгновенно поняв, что стреляли с севера, резко обернулся, выискивая глазами ушедшую пару… Недалеко прошли. Один из сменившихся дозорных бездыханным трупом валялся на земле, а второй, петляя, бежал к куче хлама, громоздившейся метрах в тридцати от него.

«Прикрыть!» – мелькнуло в голове.

Данил рванул дым из подсумка, поймал тесемку на защитной крышке, дернул, отбрасывая в сторону, – и тут ударила очередь. Бегущего бойца, почти достигшего спасительного убежища, бросило вперед, и он, влетев в кучу, так и остался лежать там нелепо раскорячившейся куклой.