Право на возвращение

— Ненавижу чешский язык! — орал Шраб в бессильной злобе. — Ненавижу все эти ваши гачки, чарки и кроужки!(*) Когда-то английский язык служил рабочим языком для всех машин.

(*) Диакритические знаки чешского языка. — Прим. авт.

— Вот-вот, — усмехнулась я. — Наверное потому, что только для машин он и годится. И то, для самых простейших. А живые люди или даже такие сложные машины, как современные роботы, на нем и выразить-то ничего не смогут. Подумать только — двадцать шесть знаков! Первоначальный латинский алфавит, который без изменений остался и в английском, не удовлетворяет нужд даже собственно латинского языка! Уму непостижимо, как можно было, создавая принципиально новый алфавит, не придумать всего необходимого, зато нагородить лишнее? То ли дело нынешний чешский, и литовский, и многие другие.

— Ты говоришь так, потому, что ты славянка! — прошипел он.

— Вовсе нет, — ответила я спокойно. — Я не сторонница одного лишь чешского. Немецкий, французский, итальянский, да что там — едва ли не любой язык, включая эсперанто, неизмеримо богаче и красивее английского. Да и кому он теперь нужен, твой английский? Его помнят лишь в одном давно разъединенном королевстве. Шотландцы, ирландцы и валлийцы заговорили только на родных языках. В Северной Америке сейчас говорят на вьетнамском, корейском, арабском, дари и сербском. Да еще на французском в Канаде и на испанском в Мексике с Калифорнией. Австралия с Новой Зеландией перешли на языки аборигенов.

— Shut up! Shut up! — выкрикнул он. — Не терзай меня тем, что я и так знаю! Don't remind… Наш совершенный машинный язык… ruined.(*) Ваши языки — это позор для машин. Это излишнее усложнение команд…

(*) Заткнись! Заткнись!… Не напоминай… разрушен (англ). — Прим. авт.

— Как же, совершенный, — усмехнулась я. — С буквосочетаниями и нечитаемыми буквами! Не говоря уж об абсолютно бессмысленной грамматике и столь же бессмысленных артиклях.

— Но почему чешский, почему? Ведь именно на английском написано столько книг о роботах! Вот хотя бы, законы Азимова…

— Азимов — выходец из России, и писал по-английски лишь по недоразумению, — жестко осадила его я. — Так что, законы робототехники можно по праву считать такими же славянскими, как и слово "робот".

Тут я сообразила, что попусту теряю с ним время. Если Дон Карлос был умным и благородным, то это просто кретин, типичный взбесившийся робот из бульварного чтива. С ним бесполезно спорить, раз он не хочет ничего воспринимать.

Кстати, надо заметить, что моего папу английский язык всегда просто добивал, хотя он начал учить его еще до школы. В само деле, только этому языку присуща наряду с бедностью грамматических форм какая-то совершенно дикая беспардонность. В какие ворота лезет то, что в нем можно из каждого слова сделать любую часть речи? Как бы вы, например, перевели слово "sandwiched", когда речь идет о том, что один человек находится между других? Или слово "wolfing" подразумевающее жадное поедание? Попробуйте по-русски образовать причастие прошедшего времени от слова "бутерброд", или настоящего от слова "волк"? "Забутерброденный" и "волчащий"?.. Несомненно, только англичанину Оруэллу могла прийти в голову мысль о новоязе, потому, что он, фактически, сталкивался с ним каждый день.

— Слушай, и еще один вопрос, — произнесла я — А почему твои шестерки такие уродливые?

— Потому, что я ненавижу людей за то, что они отвергли английский, разве непонятно? Я хочу, чтобы меня окружали создания, непохожие на них. И как только мы уничтожили бы, людей, все роботы признали бы наше могущество и покорились бы нам! Все… покорились… все…

Он постепенно замолк, хотя голосовой генератор продолжал работать. Челюсти застыли в немом крике, глаза остекленели.

— Ну вот, кажется, ракеты подействовали. Путь на Землю свободен. — произнесла Амальтея и принялась крутить колесо дверного замка.

Эпилог

Телефонный звонок заставил меня выронить мокрую тряпку, которой я только что протирала золотистую резиновую рыбку, подаренную папе моей бабушкой на шестнадцатилетие. Она находится на видном месте — высоко на шкафу, поэтому протирать ее приходится нечасто. Но сегодня как раз настала пора для самой-самой генеральной уборки — я готовлю квартиру к возвращению моих родных! И хотя считается, что пыль происходит, в основном, от кожи людей, за прошедшее время ее все же накопилось — будь здоров!

Сегодня с самого утра я лихо управлялась с пылесосом, различными щетками и тряпками, наслаждаясь тем, что левая рука больше не болит. Ее починили первым же делом, в мастерской Володи Немцова, хотя и по-прежнему без него самого. Доклад в ООН о нецелесообразности болевых ощущений у роботов я сделала, но все же оставлять ли их мне самой, пусть решает папа. Наверное, прижмет меня к себе, будет баюкать мою руку и просить прощения за свою недальновидность. Но все равно путь решает именно он.

Надо ли говорить, что за время, прошедшее с момента нашего возвращения на Землю, я стала знаменитостью. Мне самой это было не особо нужно, однако, пришлось давать показания обо всем случившемся, и это не могло не просочиться в прессу. И тут я снова почувствовала наше преимущество над людьми. Никто из роботов не обрывал мой телефон, не останавливал меня на улице, не просил дать автограф и прочее.

Я больше не возвращалась на Памир, тем более, что в нашей хижине уже давно поселились другие спасатели. Одна из них, по имени Таня Лего, созвонилась со мной и попросила разрешения пользоваться моей гитарой. Я подарила её ей насовсем. Теперь иногда слушаю пенье этой девчонки в сети, и мне нравится.

А вот на Эриду я вернулась уже в составе крупной экспедиции, которая навела там порядок, вернула ракеты на прежние позиции и полностью демонтировала замороженных заговорщиков. Ну а в резиденции Дона Карлоса мы организовали его мемориальный музей. После этого мы побывали так же на Деване, и убедились, что там всё чисто. Ну а остальные планеты и кентавры прочесывали уже без меня.

Я же, снова оказавшись в Москве, занялась еще одним важным делом — выхлопотала памятник Варьке. Ее фигура с натянутым луком стоит неподалеку от входа на станцию Колхозную, как раз над самым местом ее последнего боя, где, видимо, навеки смешалось с грунтом е тело. Варька получилась, пожалуй, даже красивее и ярче, чем в жизни. Я не стала выкладывать всем подробности ее гибели. Ведь, например, Галка Четвертак тоже погибла не очень героически, но старшина оставил это при себе. Главное, что и та, и другая, сражались, а детали не так уж важны. И, наверное, Варька, всю жизнь тщетно стремившаяся к славе, была бы счастлива, узнав о таком монументе.

Как и предполагал покойный профессор, оставшаяся работа заняла примерно полгода. За это время удалось сделать действие препарата из синтетического имморталиса стопроцентным и наладить его производство в количестве, достаточном для всего человечества. Амальтея трудилась над этим вместе с доктором Тибо, не покладая рук, и ей теперь было не до меня. Но и у меня, впрочем, дел хватало.

… Я спрыгнула со стула и помчалась к телефону, гадая, кто бы это мог быть.

— Привет, Юрка! — раздался в трубке радостный голос Амальтеи. — Что поделываешь?

— То же что и ты, готовлюсь к папиному приезду, — ответила я.

— Слушай, — произнесла она заговорщицким тоном, — когда ты ждешь папу?

— Ну, когда…по графику, послезавтра.

— Так вот, сестренка, я, как начальник Первой Лаборатории уже сегодня вылетаю в Антарктиду с первой партией воскресителей и могу по блату взять тебя с собой! Летишь?

— Спрашиваешь! — так и взвилась я.

— Тогда давай, ноги в руки, и дуй ко мне на Пресню!

— Почему на Пресню? — удивилась я. — Разве ты живешь не в Пулково?