Право на жизнь

– Мало ли, какие приказы будут поступать из штаба, и тут выяснится, что вас нет на месте.

– Кирилл придал своему голосу твёрдость.
– Во времена перемен вы нужны штабному руководству.

И так было ясно, что грядут перемены, и они коснутся всех и каждого. Начинала действовать программа разоружения и теперь все, кто считал себя военнообязанным, должен был получить новое задание, не связанное с боевыми действиями и охраной пленных. Отныне поезда с людьми шли в обратном направлении, увозя россиян на родину. Ясное дело, что охранять их не имело смысла - и так никто никуда не сбежит. А если и сделает это, то пусть начинает новую жизнь за пределами своей страны. Никому не возбранялось жить там, где хочется.

Томпсон не торопился уходить. Он и десять человек подчинённых объединились с Биллом, Сэмом и Гарри. Фрейзер вызывал у всех подозрение. Томпсон заявил о своей готовности остаться под командованием Фрейзера, хотя всем было понятно, что ни о каком подчинении уже не могло быть и речи. Хоть Кирилл пытался избавиться от ненужных попутчиков, но они проявили упорство.

– Прежде, чем нести сюда сыворотку, - хитро прищурившись, сообщил Томпсон, - я связался со штабом. Мне известно, что заключён мир и произошло объединение с Россией. Но так же мне стало известно, что штаб не одобрил твоего намерения, Фрейзер, основать колонию незаражённых людей. Так вот, хоть ты и штабной, но доверия к тебе нет. Мне приказано оставаться в составе твоей группы.

– Что?
– взревел Кирилл, побагровев от злости.
– Это что за самоуправство?

– Кто бы говорил, - холодно откликнулся Томпсон.
– Сдаётся мне, что ты давно переметнулся на сторону России. Согласно законам военного времени, перебежчики и предатели должны быть расстреляны. Но так как война окончена, я останусь в твоём отряде, во избежание диверсий.

– Решил стать главным?
– ухмыльнулся Кирилл, понимая, насколько велико желание Томпсона выделиться и занять определённое место в этой жизни.

– Нет, - неожиданно для него заявил Томпсон.
– Ты всё ещё начальник охраняемого объекта номер восемьсот девяносто два и командир отряда. Но не забывай, что я дышу тебе в спину и слежу за каждым твоим движением.

Такой поворот событий совсем не понравился Кириллу. Этого ещё не хватает! Но настрой Томпсона был решительный, так что любое возражение могло привести к конфликту. Кирилл понимал, что если сейчас он откроет правду, то бывшие российские пленники встанут на его сторону. Тогда отряд разобьётся на две противоборствующие стороны и может завязаться перестрелка. Это могло привести к ненужным жертвам. Поэтому Кирилл решил не доводить ситуацию до открытого противостояния. Лучше худой мир, чем добрая война. Как бы ни было, а россияне уже не были пленниками, поэтому не имело смысла затевать вооружённую стычку. Это повлечёт за собой озлобленность и потери.

– Хочешь идти с нами, так пошли, - Кирилл постарался придать своему голосу небрежность.

Томпсон удивлённо воззрился на него: явно не ожидал подобной реакции Фрейзера. Думал, что тот начнёт орать, кичиться своим положением, но тот лишь повёл плечами и сделал вид, что вся эта ситуация никак его не трогает.

Покинув место стоянки, увеличившийся отряд двинулся дальше.

Билл, Сэм и Гарри настороженно лавировали меж двух начальников. Видимо, ещё не определились для себя, кто главнее и с кем будет проще влиться в новую жизнь. По услышанным обрывкам фраз, Кирилл понял, что они хотят войти в группу россиян, которую ищут. Кирилл скривился, подумав, что эти трое, если даже из собственной шкуры вылезут, не смогут стать такими, как все. Уж больно они отличались менталитетом от россиян. Видимо, они это тоже понимали, потому старались перенять русские замашки.

Двигаясь на север, группа под предводительством Кирилла наконец-то набрела на очередную полноводную реку. Двинувшись вдоль неё, обнаружили прорубленную тропу. Сердце Кирилла отчаянно заколотилось. Это были следы тех, кто шёл с Максимом!

– Алекс говорил, что надо идти вверх по течению по левому берегу, - голос Кирилла выдал волнение. Щёки запылали.

– Джеймс, ты чего?
– ухмыльнулся Томпсон, подозрительно прищурившись.
– К чему столько эмоций? На тебя не похоже. Всегда спокойный, уравновешенный, и вдруг такое беспокойство!

– Не обращай внимания, - отмахнулся Кирилл и свернул на тропу. Ускорился. Не терпелось увидеть брата и обнять жену, если она в этой группе беженцев.

Мы с Максимом были невероятно счастливы. Наконец-то началась безмятежная жизнь. Никто не гнался за нами, мы никуда не бежали. Просто жили в своё удовольствие, наслаждаясь каждым днём. Срок беременности увеличивался, из-за чего увеличилась грудь, вырос животик и малыш подал первые признаки жизни, пихаясь изнутри. В такие моменты Максим целовал меня в живот и прикладывал к нему ладони. Словно чувствуя близость папы, ребёнок вначале резвился, а потом успокаивался. Глядя на Макса, я испытывала невероятное счастье. Любимый мужчина рядом, а через четыре месяца родится ребёнок.

За время обитания в пещере, мы сдружились со всеми членами нашей колонии. Но при этом Таня, Ксюша, Алекс, Борис, Толик и Влад остались самыми близкими нашими друзьями. Мы ввосьмером продолжали держаться особняком. Заселившись в пещеру, легли рядом. Так нам было куда комфортнее.

Таня с Владом открыто заявили о своих отношениях, а Михаил на правах нашего руководителя, устроил некое подобие свадьбы, объявив их мужем и женой.

– Кто ещё желает пожениться?
– смеялся он, оглядывая собравшихся у костра возле реки людей.
– Подходите, пока я добрый!

Зря он шутил! Оказалось, что ещё несколько пар захотели объединиться. Вроде как смешно думать о браке, находясь в столь неустойчивом положении, как мы, но превыше всего было желание выйти замуж или жениться, завести детей и стать семьёй. С тех пор количество семейных пар возрастало с каждым днём.

Впервые за долгое время я была счастлива. Днём я вместе со всеми женщинами убирала в пещере, готовила еду на костре, стирала, а по вечерам мы все собирались, пели песни и танцевали. Ночь проходила в объятиях Макса. Его горячие поцелуи и ласки распаляли во мне огонь страсти. Казалось, что нет никого счастливее нас на всём белом свете.

Мы мечтали о рождении ребёнка и жаждали стать основоположниками колонии Фрейзера. Судя по последним известиям, полученным по рации, его отряд приближался. Очередное утро встретило нас солнцем и нетерпением в ожидании гостей. Ни сегодня-завтра к нам должен был примкнуть Фрейзер. Это было и волнительно и радостно. Отрицательные эмоции, вызванные тем человеком, выветрились, уступив место предвкушению добрых перемен.

Мужчины собирались на охоту, а женщины вышли проводить их. Максим шёл со всеми на охоту, и расставание с ним на пару часов было мне в тягость. Стоя у входа в пещеру, он обнял меня и поцеловал взасос. Поцелуй длился долго, заставив меня застонать от возбуждения.

– Перестань, - я оторвалась от возлюбленного, глянув на него с укоризной.
– Ты же знаешь, как на меня действуют твои поцелуи.

Он сгрёб меня в охапку и, зарывшись лицом в мои волосы, сказал:

– Я люблю тебя больше жизни.

Его губы снова припали к моим.

– Хватит миловаться, голубки!
– раздался оклик Влада.
– Макс, пошли.

Но Максим не спешил прерывать поцелуй.

– Эй! Прекращайте!
– это уже Алекс проявил нетерпение.

Тёплые губы возлюбленного нехотя оторвались от моих.