Право в сфере Интернета
Шрифт:
Данная правовая позиция практически по сей день достаточно часто используется судами для удовлетворения требований прокуроров об ограничении доступа к тому или иному ресурсу [155] .
Более того, как указал Санкт-Петербургский городской суд в определении от 11.03.2014 № 33-3652/2014, наличие в Законе об информации порядка ограничения доступа к сайтам, установленного ст. 15.1, не освобождает оператора связи от обязанности ограничить доступ к материалам, даже не включенным в Единый реестр, если такие сайты содержат информацию, признанную запрещенной [156] .
155
См., например, определения: ВС РФ от 09.10.2012 № 91-КГПР12-3; Санкт-Петербургского городского суда от 18.03.2014 № 33-3515/2014; апелляционные определения Суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 17.07.2012 по делу № 33-3106/2012; Омского областного суда от 16.10.2013 по делу № 33-6677 /2013; Московского городского суда от 16.01.2014 по делу № 33-988 / 2014; Верховного суда Республики Дагестан от 14.04.2016 по делу № 33-1393/2016.
156
Тем
В связи с этим следует признать, что введение специальных оснований для блокировки информации, во-первых, конкретизировало случаи, когда такое ограничение доступа к информации возможно, а во-вторых, обеспечило существование специального поэтапного механизма блокировки. Данный механизм подразумевает участие Роскомнадзора, хостинг-провайдеров и операторов связи, и в большинстве случаев он включает стадию уведомления владельца сайта о планируемом ограничении доступа к сайту, что дает последнему возможность устранить нарушение добровольно.
Тем не менее нельзя признать, что в законодательстве были выработаны в достаточной мере полные и системные подходы к ограничению доступа к сайтам в сети Интернет, ввиду чего и законодательные основания для блокировки сайтов, и практика их применения возникают весьма хаотично, что приводит к появлению достаточно спорных правоприменительных актов.
Особую актуальность в проблематике ограничения доступа к информации в Интернете придает статистика блокировки сайтов. По данным ресурса «Роскомсвобода» [157] блокировке в России за все время подверглись более 3,99 млн доменных имен, из которых более 2,57 млн заблокированы по решению суда. Можно обратить внимание и на то, что Международная неправительственная организация «Репортеры без границ» отнесла Российскую Федерацию к числу «врагов Интернета» [158] .
157
https: //reestr.rublacklist.net/visual/
158
См.: «nemies of the Internet 2014: entities at the heart of censorship and surveillance (URL:.
В рамках настоящей статьи хотелось бы остановиться на возникающих в правоприменительной практике проблемах, связанных с признанием судами информации, запрещенной к распространению в порядке ст. 15.1 Закона № 149-Ф, в том числе с основаниями и порядком признания информации в качестве таковой [159] .
2. Проблема ограничения доступа к информации, за распространение которой предусмотрена административная или уголовная ответственность
159
При этом автор не претендует на рассмотрение всех возможных проблем практического характера, вызванных блокировкой сайтов. Например, за рамками настоящей статьи остаются такие проблемы, как ограничение доступа к доменным именам, не адресующим к запретной информации, когда блокировка осуществляется по сетевому (IP– ) адресу, охватывающему не только «нелегальные», но и «легальные» доменные имена. Кроме того, еще одной из проблем имеющегося механизма блокировки является относительная простота в ее обходе техническими средствами, например, путем создания сайтов-«зеркал» (идентичных тому ресурсу, к которому ограничен доступ) или использования VPN-сервисов, которые помогают скрыть личность пользователя и его местоположение. Тем самым на текущий момент ограничение доступа к интернет-сайтам имеет во многом «имиджевый» эффект: государство объявляет конкретный ресурс «вне закона», однако последний продолжает функционировать, приучая своих посетителей использовать инструменты по преодолению блокировки.
Как было сказано выше, суд, руководствуясь ст. 15.1 Закона об информации, вправе признать запрещенной в том числе ту информацию, которая прямо не поименована в качестве таковой в Законе.
Как правило, суды в таких случаях ссылаются на п. 6 ст. 10 Закона об информации, устанавливающий запрет на распространение информации, которая направлена на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды, а также иной информации, за распространение которой предусмотрена уголовная или административная ответственность.
К информации, распространение которой дает возможность применения блокировки на основании и. 6 ст. 10 Закона об информации, относятся, в частности:
(1) информация с ограниченным доступом [160] , в том числе сведения, составляющие личную или семейную тайну [161] , коммерческую, налоговую или банковскую тайну [162] , государственную тайну [163] ;
(2) сведения, содержащие клевету [164] или оскорбление [165] ;
160
Статьей 13 Л 4 КоАП
РФ установлена административная ответственность за их разглашение, если в таком деянии нет состава преступления.161
Уголовная ответственность за ее распространение установлена ст. 137 УК РФ.
162
Уголовная ответственность за незаконное разглашение таких сведений установлена ст. 183 УК РФ.
163
Уголовная ответственность за незаконное разглашение таких сведений установлена ст. 283 УК РФ.
164
Статьей 128.1 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию.
165
Оскорбление, содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, влечет административное наказание согласно ч. 2 ст. 5.61 КоАП РФ.
(3) агитационные материалы, распространяемые в нарушение закона [166] ;
(4) информация, составляющая кредитную историю [167] .
Однако на практике достаточно часто суды подменяют понятие информации, за распространение которой предусмотрена административная или уголовная ответственность, понятием информации о действиях, за совершение которых предусмотрена административная или уголовная ответственность.
166
Административная ответственность за их незаконное распространение установлена ст. 5.12 КоАП РФ.
167
Соответствующая административная ответственность предусмотрена ст. 5.53 КоАП РФ.
Такого (ошибочного, по мнению автора) подхода придерживается в том числе ВС РФ.
В частности, Определением ВС РФ от 26.02.2013 № 6-КГПР13-1 были отменены постановления нижестоящих судов по делу, в котором прокурор требовал прекратить доступ к «вредоносным интернет-ресурсам», содержащим сведения о способах приготовления взрывных устройств. ВС РФ не согласился с доводами нижестоящих судов о том, что информация на сайтах не признана в установленном порядке экстремистским материалом, а также о том, что бесспорных доказательств возможности с использованием данной информации изготовить взрывное устройство («бомбу»), пригодное для совершения террористического акта, не было представлено. Отправляя дело на новое рассмотрение, ВС РФ указал, что «предоставление возможности доступа к информации о способах приготовления взрывных устройств с использованием информационно-телекоммуникационных услуг сетей, в том числе сети Интернет, фактически является информационным пособничеством террористической деятельности, создающим опасность причинения вреда жизни и здоровью граждан, безопасности государства, за осуществление которого предусмотрена у головная ответственность».
Таким образом, мотивы, приведенные судом, противоречат смыслу и. 6 ст. 10 Закона об информации, который явно устанавливает запрет на распространение сведений, только если само по себе распространение информации образует состав административного или уголовного правонарушения.
Ожидаемо, что такая практика ВС РФ дает нижестоящим судам возможность придерживаться столь же произвольного подхода к толкованию Закона об информации.
К примеру, Кронштадтский районный суд Санкт-Петербурга [168] признал запрещенной размещенную в сети Инструкцию по даче взятки полицейскому, сославшись лишь на то, что непосредственно дача взятки является уголовно наказуемым деянием.
168
См.: решение Кронштадтского районного суда Санкт-Петербурга от 26.08.2014 по делу № 2-824 / 2014.
Аналогичным образом Санкт-Петербургский городской суд [169] , поддерживая решение суда первой инстанции об ограничении доступа к интернет-сайту в другом деле, сослался на то, что на нем размещена информация о способах взяточничества и уклонения от уголовной ответственности, тогда как положениями ст. 290, 291 УК РФ установлена уголовная ответственность за получение и дачу взятки.
Еще в одном похожем деле Алтайский краевой суд также признал [170] запрещенной информацию об изготовлении взрывчатых веществ. При этом суд сослался на ст. 223.1 УК РФ, согласно которой незаконное изготовление взрывчатых веществ предусматривает уголовное наказание.
169
См.: определение Санкт-Петербургского городского суда от 11.03.2014 № 33-3652 / 2014.
170
См.: апелляционное определение Алтайского краевого суда от 14.10.2015 по делу № 33-9677/2015.
Во всех перечисленных случаях суды не упомянули, какой нормой предусмотрена административная или уголовная ответственность за распространение заблокированной ими информации. По сути, суды берут на себя роль законодателя, дополняя по своему усмотрению основания для блокировки интернет-ресурсов.
Такой расширительный подход к определению оснований для ограничения доступа к интернет-сайту может привести к весьма абсурдным результатам правоприменения. Сведения о совершенных преступлениях и способах их совершения нередко содержатся в художественных произведениях или даже в обучающих материалах по криминалистике. Однако это вовсе не значит, что такого рода информация действительно запрещена на территории Российской Федерации и ее распространение должно приводить к блокировке информационного ресурса.