Правофланговые Комсомола
Шрифт:
Все свободное время Колька Соколов проводит в городе, знает его наизусть, знает и полицейское управление, и казармы солдат, и магазины, рынок, улицы, знает настолько хорошо, что даже не представляет, что могут быть иные города, иная жизнь.
Какой отчаянный провидец мог хотя бы предположить, допустить, что всего через несколько лет этот мальчишка окажется в водовороте невероятных исторических событий, будет командовать сотнями людей, решать судьбы и этих людей, и земли, на которой они живут. Сказать, что Николай Соколов был брошен в водоворот событий волею обстоятельств, было бы неправильно, поскольку свой первый шаг в другую жизнь он сделал сам, вполне сознательно и обдуманно, будучи всего-навсего учеником четвертого класса городского училища.
Началось все с того, что однажды в феврале к нему домой
— Колька! Революция! Царя скинули!
Казалось, весь город высыпал тогда на улицы. Вряд ля древние владимирские храмы видели когда-нибудь столько людей одновременно. Одни опасливо жались к родным воротам, готовые тут же спрятаться, нырнуть в оставленную открытой калитку, другие решались пройти на центральную площадь, к городской управе. Колька был среди тех, кто с утра до поздней ночи носился по улицам, стараясь везде поспеть, все увидеть и навсегда, теперь мы уж это знаем, навсегда проникнуться духом бунтарства, отчаянной смелости, стремлением переделать мир на свой лад, улучшить его, сделать справедливее, интереснее, разбудить от той спячки, которую он видел в родном городе все свое детство и юность.
В те холодные слякотные дни он видел и разгром полицейского участка, и восстание солдат местного гарнизона, видел митинги и демонстрации. Запомнились улицы, усыпанные бумагами, вчера еще такими важными и недоступными, запомнились солдаты, выпрыгивающие на матрацы из окон второго этажа казармы, — офицеры не придумали ничего лучше, как запереть двери, надеясь тем самым сохранить солдат от влияния революции. Какие стены могли тогда удержать их, какие приказы!
Люди, убедившись, что царя действительно скинули, ждали дальнейших сообщений из Петрограда и Москвы, понимая, что главные события развиваются там, что там в эти дни решается судьба России. А Колька Соколов, узнав, что в каком-то московском госпитале лежит его отец, раненный во время последних событий, воспользовался этим случаем как счастливой возможностью и, оставив матери успокаивающую записку, первым же поездом отправляется в Москву.
Шаг, надо сказать, довольно отчаянный. В самом деле, парнишка, который никогда не видел ничего, кроме тихих улиц своего городка, вдруг оказывается в громадном, взбудораженном революцией городе. Но он не затерялся в нем, не потерялся. Нашел и госпиталь, в котором лежал отец, нашел и отца. Тогда-то и прозвучало впервые словечко «соколенок», которое потом, через годы, стало частью его фамилии.
— Соколов! — крикнул один из «ходячих» больных, узнав у Кольки, кто он, кого ищет, откуда прибыл. — Встречай! К тебе вот соколенок прибыл!
И было в этом случайном прозвище что-то и от характера Кольки, и от его внешности, и от той неуспокоенности, которая сохранилась в нем до самых последних дней жизни.
Все лето и осень 1917 года Николай Соколов вместе с отцом был в Красной гвардии Красной Пресни, а когда ее расформировали, Соколовы вернулись во Владимир.
Николай вроде бы приехал в город, который оставил совсем недавно, ходил по знакомым улицам, встречал знакомых людей, но насколько же теперь все было иначе! Притихшие улицы, замершие мастерские и в то же время напряженность, перестрелки, схватки с врагами революции. И отец и сын Соколовы сразу же вступили в часть особого назначения, Николай одним из первых в городе стал комсомольцем. И это было не просто естественное решение, это было решение мужественное. На следующий же день после свершения Октябрьской революции генерал Краснов двинул конный корпус на Петроград, захватил Гатчину, Царское Село, приблизился к Пулковским высотам. Но вскоре войска Краснова были разбиты, и теперь уже все ждали вестей с юга — из Москвы. В начале ноября белогвардейцы были разбиты и здесь.
А во Владимире Советская власть установилась в течение первой же недели после революции. Но остались многочисленные враги, которые не жалели ничего, чтобы повернуть события вспять. С ними и приходилось бороться частям особого назначения.
Он родился на самом стыке веков, месяца за полтора до наступления XX века и с первых же своих сознательных лет впитал предчувствие перемен, жажду перемен. И вряд ли стоит удивляться, что Николай Соколов становится одним из организаторов владимирского комсомола. Трудности, с которыми он столкнулся,
нетрудно себе представить. Городок небольшой, сплоченного и организованного рабочего класса нет, как, например, в Петрограде или Москве. И находить молодых людей, искренне преданных революции, убеждать слабых, отсеивать лукавых, временных, чужих — для всего этого требовалась не только преданность делу, но и определенный жизненный опыт, готовность взять на себя ответственность. Именно в это время проявляются в Николае Соколове организаторские задатки, те качества, которые позволили ему в девятнадцать лет стать комиссаром полка, увлекать за собой людей в самые жаркие и кровопролитные схватки. Но об этом позже.1917 год. Декабрь. Николаи Соколов — активный участник многочисленных митингов, собраний, демонстраций па улицах и площадях древнего Владимира. Это надо признать: одно дело установить Советскую власть, по не менее важно ее сформировать, организовать, наладить работу многочисленных звеньев, участков, найти людей, которые бы взяли па себя и смелость и мужество отвечать за работу этих участков. А это, согласитесь, не так просто, учитывая многовековую, довольно однообразную жизнь этого небольшого городка, в котором совсем недавно, лет за тридцать до революции, населения было вдвое меньше — что-то около пятнадцати тысяч.
И все-таки, несмотря на напряженную, полную опасностей жизнь, Николай Соколов прекрасно понимал, что главные события происходят отнюдь не во Владимире. Как бы ни были важны, значительны их дела здесь, в городе, главное решается на фронтах гражданской войны, на Украине, па Дону, на Волге.
Когда в начале 1918 года была разбита так называемая белая Добровольческая армия, Центральный Комитет комсомола обратился к молодежи с призывом поехать на Дон и Кубань для укрепления Советской власти, Едва узнав об этом, Николай Соколов отправился в губком комсомола.
— Прошу направить меня добровольцем, — сказал он.
— А здесь?! — удивились товарищи, — У тебя полно работы здесь!
— А главное решается там, — настаивал на своем Николай.
— Ну что ж… — Товарищам оставалось только согласиться с Соколовым.
Все ребята, прибывшие на Дои, были разосланы по ближним и дальним станицам, хуторам. Получили назначения в ревкомы — кто в станичные, кто в окружные, в школы, местные органы власти.
Николая Соколова направили в станицу Малодельскую Усть-Медведнцкого округа. Обязанности восемнадцатилетнего комсомольца были настолько широки и многообразны, что фактически он представлял собой Советскую власть чуть ли не во всех областях жизни станицы. Прежде всего его назначили заведовать местным загсом. Одно лишь это было далеко не простым и неоднозначным делом. Ведь едва ли не все считали тогда, что брак законен лишь в том случае, если состоялось венчание в церкви, и переубедить, ломать вековые обычаи, противопоставить себя всем мудрецам станицы — для этого нужно было обладать не только убежденностью, но и умением попять людей, умением разговаривать с ними, не оскорбляя насмешкой, неверием, отрицанием.
Кроме того, Николай был еще и секретарем станичного ревкома, организатором местной комсомолии, попечителем школы, к нему шли решать самые различные вопросы, связанные с житейскими неурядицами, воспитанием детей, семейными конфликтами.
Почти пятьдесят лет спустя генерал-лейтенант авиации Николай Александрович Соколов-Соколенок рассказывал на встречах с комсомольцами семидесятых годов об этом едва ли не самом напряженном годе своей жизни — с июля 1919-го по сентябрь 1920-го, рассказывал о том, как стреляли в него на улицах самой станицы, как пытались отравить, как устраивали засады,
— Скажите, Николай Александрович, — спросила его как-то девушка, — что вам больше всего помогло в то время?
— Что помогло? Рост, — улыбнулся генерал-лейтенант. — В меня трудно было попасть,
Всего через месяц комсомольцы из Владимирского губкома, которые рекомендовали Николая Соколова на эту работу, получили от него первый подробный отчет о том с чем пришлось ему столкнуться за ото время. Это письмо ходило по рукам, его перечитывали на собраниях. Второго отчета, который обещал Николай прислать в самое ближайшее время, его друзья не дождались. Белые начали наступление. Тут уж было не до переписки, Николай Соколов полностью был поглощен организацией первого на Северном Дону партизанского отряда.