Праздник саранчи

Вскрыв один из ящиков, достал палку колбасы, Обнюхал ее, полез обратно, но не в подвал, а по щели вверх, еще раз свернул, пробираясь в тесноте мимо решеток, за которыми были какие-то комнаты, залы. Снова вверх, в небольшую камеру, где на стене красного кирпича был выбит его знак: три треугольные головы, смотрящие чуть в стороны и непонятное, похожее на человеческое, тело с узким длинным хвостом.

Он погладил знак рукой, сел поудобнее у решетки, глядя на тихую улицу, откусил колбасу, неторопливо жевал.

На улицу задней стороной выходило небольшое кафе, окруженное деревьями, несколько столиков на улице, в тени, за ними мужчины, женщины, за кафе — небольшие хозяйственные пристройки, дворик с пустыми ящиками. Из-за ящиков, пригибаясь, вышел человек, за ним еще один.

Студенты, весело давя друг друга, смеясь, зашли в кафе. У штабеля пустых коробок откинута крышка канализационного люка. Один за одним из него быстро выбирались люди, уже не скрываясь, с оружием, накапливаясь на заднем дворике кафе.

Смех за столиками вдруг смолк, только музыка продолжала играть. По улице проезжали редкие машины, и неподалеку на проспекте шумел городской поток.

Он все так же грыз колбасу, устало и равнодушно глядя на улицу, в кафе закричали, что-то упало, несколько бандитов окружили летние столики на улице. Двое вышли и встали у входа, оглядывая прохожих, которые все еще входили в кафе. На заднем дворе к люку несли коробки с продуктами, бутылки.

Люди в кафе сидели молча. Пять бандитов с оружием, в резиновых сапогах, в плащах, грязные, изодранные сгрудились у стойки. Девушка, стоявшая перед кофейным автоматом, опустив голову, глядела на свои руки, рыжий парень, перекинув автомат на спину, улыбаясь, тянул ее коктейль из трубочки, тихо гладил ее по бедру.

Другие бандиты собирали у сидевших деньги, украшения, часть возилась на кухне, таская продукты. В зал вошел небольшой, в плотном комбинезоне и сапогах, длинноволосый мужчина лет тридцати, перетянутый ремнями. Он резко оглядел зал, крикнул кому-то на кухне, решительно пошел к выходу из кафе, засунув руки за ремни портупеи, часть бандитов с ним. Он пересек улицу, пошел в дверь магазина, остальные за ним, двое остались у входа, один прошел по улице и встал у стены, как раз под чугунной решеткой.

Он все жевал и смотрел вниз на голову вертлявого часового.

В кафе закричали вновь, вылетело вдруг стекло, и следом вывалился человек с автоматом. Два раза глухо выстрелили. Человек поднялся, заглянул в выбитый стеклянный пролет, опустил оружие и стал отряхиваться.

Бандиты быстро вышли из магазина, впереди тот, кто в портупее. Он стал посреди улицы, огляделся, мимо него бежали, несли чемоданы, ящики.

Все сразу пошли из кафе, по одному спускались в люк, протащили волоком двух женщин, кричавших, упиравшихся, спустился последний, снова стало тихо. В кафе все так же играла музыка.

Он бросил недоеденную колбасу, пополз дальше по проходу вниз через совсем узкую щель в подвал. Подвал был небольшой, с низким сводом, у единственного выхода в коридоре играла тихо музыка, переговаривались голоса Прислушавшись, он бесшумно пошел к выходу.

Там на ящиках сидели люди: несколько парней, две девушки, грязные, лохматые, курили, глядя на улицу, пили из жестяных балок пиво, в ногах у них играл магнитофон. Он прошел между ними, совсем рядом, едва взглянув в их сторону, они, замолчав, следили за ним удивленно и испуганно.

За углом он спустился в колодец люка, по узким скобам вниз в тоннель, побрел, перекинув мешок, по неглубокой воде. Найдя колодец над толовой, устало забрался в него, оттуда в подвал, в узкую щель вентиляции, упираясь руками и здоровой ногой, поднялся вверх на крышу дома. Отложив мешок, лег на живот, отдыхая.

Где-то внизу приближался звук патрульных машин. Он подобрался к краю крыши, заглянул вниз.

Внизу у кафе стояли машины полиции и «скорой помощи». Полукольцом, переговариваясь, толпились люди. Среди них он заметил двух монахов в брезентовых робах, перетянутых монтажными поясами, они стояли и курили, похожие на обыкновенных рабочих-монтажников.

Полицейские осматривали кафе, опрашивали очевидцев, через двери вынесли на носилках двоих, накрытых простынями. Двое дежурили на заднем дворике, отгоняя репортеров, которые фотографировали люк, не решаясь подходить близко.

Подъехало еще несколько машин, из них быстро выпрыгивали люди в специальных прорезиненных комбинезонах, с автоматами и ранцами. Осмотрели люк, подцепили его крючком, отбежали, легли, машина стальным тросом потащила крышку, крышка поддалась, тут же рванула и взрывом из колодца ее откинуло на кучу пустых коробок. Один из них снова подбежал, проверив датчиком колодец, опустил на тросике вниз детонатор, отбежал. Другой сидел у походного пульта, щелкал клавишами, снова раздался взрыв в глубине колодца. Дым еще не вышел, а люди, один за другим, быстро опускались вниз, крепкие, перетянутые ремнями, с портативным складывающимся оружием, мощными фонарями. Туда же опустили компактные ящики, от которых с катушек разматывали тонкие кабели. Оператор уже подключил их к специальному закрытому автомобилю, открыв дверцу, сел в маленьком гнезде среди приборов.

Двое, с телевизионными камерами, переодевшись в спецодежду, тоже ушли вниз, оставив наверху около мониторов и машин молодого веселого комментатора, который, подключившись в эфир, уже вел прямой репортаж. Часть полицейских из спецподразделения остались наверху у своих машин. Один из них, сняв шлем, белокурый, высокий, переговаривался с девушкой, стоявшей в толпе, другой связывался в машине по рации, остальные, в кружок, смотрели карту коммуникаций. Вдруг все разом сели в машины, говоривший с девушкой помахал ей рукой, сел последним, завыла сирена.

Он шел по краю крыши, легко перепрыгнул на следующую, дома стояли вплотную, серые, с высокими каменными трубами. Солнце уже заходило, наполняя город рассеянным желтим светом. Над крышами, наискосок от солнца, прошли два вертолета.

Через улицу, за деревьями на крыше двухэтажного дорогого коттеджа под стеклянным прозрачным потолком, в шезлонгах сидели две голых девушки, загорали в свете кварцевых ламп, оттуда доносилась музыка.

Он сидел, обхватив колени, на бетонном выступе, глядел вниз. Чуть дальше на выступе сидело десятка полтора голубей. Каркнув, пролетел ворон, и голуби, захлопав крыльями, слетели вниз к людям, сидевшим на скамейках.

Он посидел, глядя на ворона, пошел дальше. Обходя бетонную стену шахты лифта, вдруг остановился, замер. Там, где в стене выбит его значок, углем был нарисован точно такой же, только перевернутый, теперь треугольные головы смотрели друг на друга. Одни сверху, другие снизу, два разрезанных туловища и кривые одинаковые хвосты.

Очнувшись, он подбежал вплотную, ощупал стену, обнюхал, огляделся. Отошел, сел на крыше, глядя то под ноги, то на Знаки, снова вскочил, оглядывая улицы, высотные дома. Вдруг сорвался с места, пролез в узкую щель вентиляционного выхода, быстро двинулся по шахте вниз, свернул в горизонтальный проход, в маленькой камере нашел, еще один свой знак, внимательно осмотрел стены. Второго знака не было.