Праздник саранчи

Он выбросил крысу в окно, потянулся, вытягивая руки по стене.

Взяв в углу, где только что лежал, большой кожаный мешок, вышел из комнаты и быстро пошел вниз по подъездной лестнице, высокий, худой, чуть сутулясь длинной кошачьей спиной.

Внимательно оглядывая пустыри, улицы, перебегая от стены к стене, он быстро Двигался, обходя брошенные дома. Иногда он замирал на лестницах, наклонившись, осматривал ступени и принюхивался, затем снова на верхних этажах дома через окна внимательно оглядывал окружающие дома. В одной из комнат он нашел старое одеяло с истлевшим углом. Оглядев его, он сложил его в свой мешок.

У крайнего дома он спустился в подвал, придерживаясь рукой за трубы, прошел в угол, наклонился, нащупал канализационный люк. Осторожно поднял крышку, наклонился ниже, прислушиваясь. Внизу шумела вода. Он осторожно достал из бетонной ниши в колодце металлический палец, осмотрел его и, снова спрятав в нишу, так же закрыл люк.

Поднявшись по лестнице, он выбрался на крышу и осторожно, не высовываясь из-за парапета, прошел до угла. Здесь, на высоком выступе вентиляционного колодца, на бетонном торце чем-то острым было высечено три маленьких неправильных ромба и чуть ниже — разрезанная хвостовая фигура, напоминающая человеческое туловище, только без рук и без ног.

Он оглядел рисунок, наклонившись к нему вплотную, провел пальцами, еще раз осмотрелся, и отойдя на несколько шагов, сел, сложив под себя ноги. Его остров костлявое лицо застыло, глубоко посаженные бесцветные глаза сосредоточились на рисунке. Он сидел неподвижно, потом взгляд его соскользнул вправо, там, где за выступом крыши внизу начиналась огромная свалка.

Горы разбитых металлических конструкций, нити кабелей, лужи в белых химических хлопьях, все это тянулось до горизонта, чуть левее неестественным лиловым цветом отсвечивало озеро, а на горизонте в желтоватой дымке неясно проступали гигантские контуры города.

Вдруг он встал, прислушался и, подхватив мешок, быстро двинулся к лестнице и пропел.

Переступая через брошенную мебель, он подошел к окну первого этажа, прислушался, выпрыгнул в окно и прошел небольшой пустырь.

Небольшая облезлая желтой масти собака, копавшаяся в мусоре, заметив его, тут же отпрыгнула боком и, отбежав, спряталась в подвальном проеме.

Он пошел быстрее, оглядываясь. За углом он резко свернул и, пробежав вдоль, дома, снова свернул за следующий, подошел к заводской стене. Здесь он снова обернулся. Собака выскочила из-за угла и встала, внимательно следя за ним.

Просунув кожаный мешок за ремень брюк, он быстро влез на стену, цепляясь за проступавшие углы арматуры. Пролез под провисшей ржавой проволокой сигнализации, спрыгнул на ту сторону, вниз.

Завод был брошен, кругом хлам железа и скелеты цехов, только у стены корпуса откуда-то, тихо шипя, выходила струя пара, и в глубине за трубами гудел одиноко двигатель.

Выбрав из кучи крепкий стальной четырехгранный прут, он зашел а совершенно пустой, без окон, кирпичный бокс и через щель двери стал смотреть наружу. Было все так же тихо, только мертвые корпуса и груды мусора.

Собака появилась не от стены, а из-за угла корпуса, выскочив, остановилась, растерянно оглядываясь вокруг. Следом за ней выскочило еще пять или шесть собак. Такие же небольшие, крепкие, с облезлой желтоватой шерстью. Сбившись в кучу, они секунду помедлили, озираясь, обнюхивая землю, затем вдруг разом бросились к боксу, стуча по ржавым листам когтями.

Задвинув железный засов на двери, он через щель смотрен, как они молча кучей ударились в дверь, а от заводской стены к ним бежало еще десятка полтора собак.

Отбежав от бокса, сбившись в кучу, они вдруг побежали куда-то в сторону, все так же молча, и через щель в двери их уже на было видно.

Раскрыв в полу одну из створок люка, похожего на дверцу, он вернулся и, глядя через щель на пустынный двор, отпер задвижку, взяв прислоненный к стене прут, спустился в люк, прикрыл за собой тяжелую створку, В полной темноте быстро побежал по ступенькам вниз, отпер еще одну железную дверцу, спокойно спрыгнул вниз и, пригибаясь в тесном тоннеле, побежал по трубам, проложенным одна к другой.

Он бежал все так же быстро, согнувшись. Проход вдруг разделился, трубы ушли вправо, а он свернул влево в круглый тоннель, загавкав сразу ногами в жидком грязевом осадке.

Иногда он, останавливаясь, долго прислушивался. Пошел медленнее, снова побежал, нырнул в нишу, упираясь ногами в выступы, забрался в вертикальный колодец, прислушался, быстро полез вверх, упираясь в стены и цепляясь за остатки скоб, пока не выбрался в еще один тоннель. Пробегая по нему в обратную сторону, он остановился у бокового ответвления, начинавшегося на уровне его лица. Прислушался. Подпрыгнув, легко залез в него и пошел уже спокойно, сгибая голову под низким потолком.

Здесь было светлее, свет слабо проникал через щель в потолке и обрывался целыми столбами через чугунные решетки, высвечивая разноцветную грязь, потемневший красный кирпич. В этих местах иногда из стен пробивалась трава, маленькая и жесткая.

Под одной из решеток он остановился. Под ногами его была круглая черная дыра колодца Он присел над ней, отложил прут, закидав его грязью так, чтобы остался Только небольшой конец. Спустив ноги в колодец, посмотрел на решетку, затем в тоннель, пронизанный тусклым светом. Вдруг приподнялся и, съехав в колодец, стал быстро спускаться по железным скобам вниз.

Иногда скоб не доставало, и тогда ноги его срывались. Он повисал, но найдя ногами опору, снова быстро спускался вниз.

В одном месте он остановился, отвязал от скобы веревку. На веревке висел стальной прут, на четверть расплющенный и грубо отточенный.

Он подвязал веревку вокруг, пояса так, чтобы прут был на спине, и снова полез по скобам, почти побежал вниз.

Где-то далеко внизу шумела вода.

Тоннель был небольшой и наполовину заполнен водой, так что она доходила ему до пояса, но идти можно было не сгибаясь. Метров через сто тоннель разветвлялся. Он свернул влево, ощупав стену, нашел длинную выбитую в камне линию. Перешел в правый тоннель и стал рубить острым концом прута в кирпиче такую же черту на уровне воды. Воды было меньше, почти по колено. Сделав отметину, он пошел дальше, стараясь не шуметь водой.

Когда над головой попадались колодцы, он проверял на стенах щербины, по которым можно было добраться до первой скобы. В одном месте он сделал новую, забрался в колодец, потом спрыгнул, пошел дальше.

Из труб, выходивших в тоннель, шла мутная вода, и вскоре ее уровень снова стал подниматься. Иногда тоннель расширялся, образуя полукруглый зал с двумя нишами, одна против другой.

В одном из таких залов он огляделся, прислушался и выбрался из воды в нишу, лег на сыром полу набок, перехватив со спины прут, глядя не бегущую серую воду.