Предатель. Я тебе отомщу

Они не разводились не потому, что любили друг друга, а потому что им так было удобнее. Мать слишком гордая, слишком статусная, чтобы позволить ему оставить её. Отец слишком богатый, чтобы не иметь любовниц.

И сейчас он смотрит на меня так, будто гордится.

– Ты чего ж нас совсем в неведении держал-то? – с ленивым смешком бросает он, глядя на мать. – Хоть намекнул бы.

Но мать не улыбается. Она сверлит меня таким взглядом, что, кажется, могла бы пробить дыру в черепе.

– А теперь, будь добр, объясни русским языком, – холодно роняет она. – Это что сейчас было?

Не отвечаю. Потому что что, чёрт возьми, я могу сказать?

"Да, мам, это моя любовница, а вот её сын, которого я скрыл от вас, потому что не хотел слушать ваши нотации?"

Нет. Я должен выкрутиться.

– Тёма, я жду объяснений, – голос матери натянут, как стальная струна.

Ненавижу, когда она так говорит. Как будто всё ещё может меня контролировать.Словно я до сих пор тот самый мальчик, который оправдывается за разбитую вазу.

Раздражённо выдыхаю, стискивая переносицу.

– Я не думал, что сейчас подходящий момент, – сквозь зубы выдаю я. – И вообще, я не обязан…

– Ты не обязан? – перебивает мать, её голос становится ещё холоднее.

Я чувствую, как воздух вокруг столика леденеет.

– Артём, ты встречаешься с этой… женщиной на глазах кучи людей. По твоему это нормально? – она делает паузу перед словами, словно сама не может поверить, что вообще вынуждена это произносить. – Нормально — то, что ты изменял своей жене?

Я раздражённо качаю головой.

– Мам, не начинай. Давай не будем устраивать сцены, как ты говоришь, на глазах кучи людей.

– Ах, мне нельзя, да? – её голос звенит, будто натянутый металл. – А Настеньке твоей облезлой можно?

– Настя — просто истеричка, – бросаю я, уже не сдерживаясь. – Она всегда строит из себя жертву.

Какого чёрта её теперь все жалеют?

Мать презрительно смотрит на меня.

– Значит, когда она молча терпела твои закидоны — она была хорошей? А теперь, когда ты в открытую выставил её дурой, она, конечно же, виновата?

– А что, она теперь святая? – огрызаюсь я, наклоняясь вперёд. – Вы её раньше ненавидели, а теперь что? Защищаете?

Мать злобно улыбается.

– Ты думаешь, я защищаю её? Нет, Артём, я просто презираю тебя за то, что ты такой же, как твой отец.

Я сжимаю кулаки.

Отец фыркает.

– Анна, не начинай, – лениво бросает он. – Мальчик нашёл выход. Да, не лучший, да, облажался. Но суть в том, что внук у нас есть, а это главное.

Он доволен. Я это вижу. Отец всегда считал, что если деньги позволяют, мужчина может делать всё, что угодно.

Вот и сейчас — его взгляд лениво скользит по Ире, оценивающий, изучающий.

Он всегда так делал. Точно так же разглядывал официанток, молодых секретарш, жен друзей. Теперь он смотрит на мою любовницу.

Я сжимаю зубы.

Но мать бесится. Я вижу, как она медленно закипает, как напрягается её спина.

– А что теперь Настасьей своей делать будешь? – она впивается в меня взглядом, и я понимаю, что этот разговор так просто не закончится. – Ты хоть понимаешь, что развод сейчас подпортит тебе репутацию? У тебя же сделка на носу, контракт! Или ты думаешь, что твои партнёры захотят вести бизнес с человеком, который не способен даже семью сохранить?

Я стискиваю челюсть.

Она права. Это долбаная правда.

Но я уже в ловушке. Настя будто всё просчитала. Эта сучка подложила мне свинью в самый неподходящий момент. Ещё деньги сняла с нашего общего счета. Не так много в общих масштабах, но для ее бедного существования вполне достаточно.

Мои пальцы сводит от напряжения, в голове бурлит ярость.

Мать пристально изучает меня, замечает, что что-то не так.

– Куда ты её отпустил? – резко спрашивает она.

Я молчу. Потому что не знаю. И это бесит ещё больше.

Чувствую, как её недовольство только разрастается.

Моя мать всегда была женщиной, которая знает всё и контролирует всё. Она держала нашего отца на коротком поводке, закрывая глаза на его измены, но взамен получала власть.

Когда я пошёл в бизнес, она вмешивалась в каждую сделку. Ей было важно, как это выглядит. Не просто чтобы я зарабатывал деньги, а чтобы я делал это безупречно.

Мать всю жизнь строила имидж семьи. Благопристойные, респектабельные, идеальные. Они не разводятся, не выходят из себя, не совершают ошибок.

А теперь я поставил под угрозу всё, и она никогда мне этого не простит.

– Артём, ты вообще собираешься отвечать? – её голос уже не холодный, а ледяной.

– Я решу этот вопрос, – говорю, сжимая кулаки.

– Решишь? – мать презрительно усмехается. – Ты уже не можешь его контролировать. Она ушла. И ты даже не знаешь, куда.

Я вскидываю голову. Ключевое слово “пока”. Настя не настолько хитрая. Я найду её.

Но не сейчас. Позже. Сейчас нужно решить другой вопрос.

Я поворачиваюсь к Ире.

Она всё это время сидит молча, опустив голову. Смотрит на Тимофея, избегает моего взгляда. Притворяется невидимкой, но я вижу недовольство на ее лице.

Ира всегда хотела больше внимания от меня. Участия. Но неужто она думает, что я сейчас буду её успокаивать?

Серьёзно? Мне не до неё. Весь этот день уже пошёл по пизде, и я не хочу, чтобы ещё и она выносила мне мозг.

Я хотел приехать на десять минут. Кинуть ребёнку подарок. Сказать два дежурных слова. Сделать галочку напротив “проявил участие”.

А теперь Настя всё обосрала. Запустила процесс, который мне сейчас нахрен не нужен.

Я слышу, как Тимофей что-то лепечет Ире, чувствую её нерешительность. Она явно не знает, что делать. Ей хочется уйти. Она тоже понимает, что здесь ей не место.

И я не собираюсь её удерживать.

Мать смотрит на неё с оценивающим выражением. Она вскгда всегда ненавидела Настю. За ее плебейское происхождение. За то, что считала ее лишь моей прихотью, бунтов против ее контроля.

Но сейчас моя мама смотрит на Ирину без особого восторга. Потому что Ира не Настя. Она не терпеливая, не покорная, не бессловесная. На интуитивном уровне мама уже понимает, что Ира никогда не будет играть в роль идеальной жены.