Предатель

— Играй в кости так, как они выпадают. — Я улыбнулся в ответ. — А не так, как хочешь, чтобы они выпали.

— Этому тебя Декин научил?

— Нет. Этому я научился сам, когда ему отрубили голову.

Рианвелец хмыкнул, добавил шек в банк и с красивым жестом поднял чашу. Для его победы на всех кубиках на столе должно было выпасть четыре или больше кошек. У него выпало пять.

— Надо было ставить полный тиль, — проворчал Жакель, сгребая монеты в кошелёк. — Ещё сыграем?

— Определённо, милорд.

В общей сложности мы сыграли дюжину раз, и за это время лорд Жакель поглотил две кружки эля и три стакана бренди. Я и не собирался за ним угнаться, быстро поняв, что это человек из редкой породы, разум которых не притупляется от выпивки. Этот трюк я так и не освоил. Свидетельства его явной невосприимчивости к воздействию спиртного были продемонстрированы к тому времени, как мы завершили двенадцатую игру, после чего мой кошелек стал заметно легче, а его — тяжелее. Я заподозрил утяжелённые кости, но, взяв их, не почувствовал никаких изъянов в кубиках из полированной кости. Этот человек был удачливым и осторожным в ставках.

— Знаешь, мой лорд герцог никогда не играет, — прокомментировал Жакель, вытирая пену с бороды. Он попросил служанку принести миску фиников и между глотками сунул их в рот. — Благочестие не позволяет. Не то что его отец. Вот тот с утра до ночи радостно играл в карты, в кости и в любые игры, когда не совал свой герцогский член в кого угодно, рождённого женщиной. Бесполезный, глупый старый распутник. Жутко по нему скучаю. — Он ностальгически вздохнул и глотнул из стакана бренди. — К тому времени, как лорд Вирулис унаследовал герцогство, большая его часть принадлежала другим. Весь Рианвель почти совсем обнищал из-за пороков своего герцога. Я тогда был немногим старше тебя, мой мальчик. Для нас началась долгая дорога, с войнами и всем в таком духе. Но, благодаря нашему благочестивому герцогу и его несравненной финансовой хватке, мы богаты настолько, насколько это возможно.

Когда он уронил кости в чашу и передал мне, я увидел, как весёлость на его лице сменилась некоторой серьёзностью, и понял, что видимо мы подходим к сути.

— Итак, вот то немногое, что Помазанная Леди может предложить, — сказал я, погремев костями, и перевернул чашу. — Два.

Выражение лица Жакеля не изменилось — он смотрел на меня немигающим взглядом, водя пальцами по бороде, пропитанной элем.

— Три.

Под поднятой чашкой оказались две кошки, моя первая настоящая удача за всю эту игру.

— Благословение Помазанной Леди — это далеко не ничего, — продолжал я, оставив кошек на месте и вернув остальные кости в чашу. — Это с радостью подтвердят те горячо преданные рианвельские просящие, которые недавно пришли в Атильтор. — Я опустил чашу и положил рядом с ней пять шеков. — Или у вашего герцога благочестия меньше, чем у них?

— Я бы сказал, что благочестия в нём больше, чем у любого, кто называет себя приверженцем Ковенанта, за исключением, быть может, твоей Леди. — Он сунул руку в кошелёк, достал полный тиль, положил возле моих шеков, а потом добавил ещё один. — Это не предмет сегодняшней беседы, мой мальчик.

— И каков же тогда её предмет?

Жакель откинулся на стуле с кружкой в руке, но на этот раз не пил из неё, а только долго переводил взгляд с меня на чашу и монеты на столе.

— Совершенно дурацкая ставка, не находишь? — спросил он меня наконец. — Шансы полностью в твою пользу. И всё же, вот он я, ставлю внушительную часть содержимого своего кошелька на маловероятный исход, что выпадет не больше одной кошки, когда мы поднимем чашу. Вот такие ставки лорд Вирулис делал постоянно. А теперь твоя Леди просит моего господина сделать ещё одну, в которой на кону его жизнь и всё герцогство.

— Она просто предлагает благословение. Благословение Воскресшей мученицы, которая на самом деле чувствовала прикосновение Серафили. Какая верующая душа откажется от такого?

— Парень, благословение довольно быстро может обернуться проклятьем. — Он дёрнул головой в сторону чаши и монет. — На ставку отвечать будешь?

— Да. — Я открыл кошелёк, достал нужные средства и положил на стол. — А ещё подниму ставки. Насколько я понимаю, около двадцати трёх лет назад король Матис вынес решение в пользу герцога Галтона Альтьенского в отношении давнего пограничного спора с Рианвелем. Полагаю, что-то насчёт серебряных рудников в определённой долине.

И снова выражение лица Жакеля не изменилось.

— Милорд неплохо осведомлён.

— Благодарю. Я не знаток законов, но даже после беглого прочтения петиций и вынесенного решения становится ясно, что дело определённо не было рассмотрено в соответствии с законодательством Короны или принятым прецедентом.

— Галтон всегда был самым верным псом Алгатинетов. — Жакель соизволил улыбнуться. — До того дня, как переметнулся.

— Фаворитизм и укоренившаяся коррупция чужды Леди. Я бы хотел, чтобы герцог Вирулис знал, что если этот вопрос когда-либо попадёт на суд леди Эвадине, то будет решён исключительно по существу.

Жакель, наконец, отпил из кружки, с привычной быстротой осушив её до дна. Поставив сосуд, он опёрся локтями на стол и наклонился вперёд.

— Серебряные рудники — это богатая прибавка в любой банк, — сказал он. — Но всего лишь безделушка в сравнении с ценой, которую в итоге заплатит моё герцогство, если твою Леди изгонят из Атильтора. Сейчас Ковенант разломан, но даже осколки разбитого сосуда могут порезать.

Он замолчал, а потом кивнул на перевёрнутую чашу. Подняв её, я увидел двух лисиц, сову и мышь. Ни одной кошки.

— Благодарю за весьма приятный вечер, милорд, — сказал Жакель, сгребая выигрыш в кошелёк, и поднялся на ноги.

— Вечер без видимого решения, — заметил я.

— О-о, я бы так не сказал. Я решительно собираюсь рассказать герцогу о том, как плохо вы играете в кости. А все остальные решения будут дожидаться его слова. — Он натянул на плечи плащ, застегнув его на шее, а потом одарил меня удивительно тёплой улыбкой. — Не слишком-то переживай, мой мальчик. Он самостоятельный человек и не придаёт моим советам того же значения, что и его отец. И к тому же, он ослеплён твоей Воскресшей мученицей, хоть никогда с ней и не встречался.

Лорд Жакель Эбрин уважительно поклонился мне, потом развернулся и начал проталкиваться через толпу. Оставшись в нише один, я размышлял над игральными костями и практически пустым кошельком, не в силах решить, ограбили меня этой ночью или оказали мне благосклонность.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Дорогой читатель, ты уже знаешь меня как душу со старыми и неприятными воспоминаниями о сутенёрах. И значит, не удивишься тому, как непросто было мне вести себя вежливо, приветствуя человека, к которому Тайлер привёл меня на четвёртую ночь нашего пребывания в Куравеле.