Предатель

— Декина ты, выходит, знавал? — спросил он, наклонившись ко мне так близко, что я мог уловить запах его немытой кожи, алкоголя в дыхании и на одежде, и одуряющего трубочного дыма. Даже если бы Тайлер не предупредил меня о профессии этого человека, я бы немедленно о ней догадался. Чтобы руководить шлюхами, надо уметь запугивать, используя привычки, приобретённые, несомненно, в детстве, но усовершенствованные и преувеличенные до такой степени, что они начинают приносить прибыль. Рассматривая его тупое, рубленое лицо, запачканную и почти рваную кожаную куртку, прикрывающую мясистую фигуру — в которой было больше жира, чем мышц, но и того, и другого предостаточно, — я почувствовал знакомый зуд в руке возле кинжала.

— Знавал, — ответил я, мысленно похвалив себя за спокойный тон.

— Я тоже. — Парень немного выпрямился. — Целый год под ним ходил, в детстве.

Я тут же понял, что это хвастливое враньё, но отрицать его не собирался, по крайней мере, пока.

— Она внутри? — спросил я, кивая на дверь позади него. Тайлер, как только нашёл меня в гостинице, тут же отвёл на эту тесную улочку. Меня не удивило, как быстро он меня отыскал, поскольку такие вещи укореняются в душе разбойника. Здесь дым над крышами стоял гуще, и даже днём света не хватало. По ночам же этот лабиринт окутывал мрак, и лишь редкое мерцание из-за закрытых ставен прорезало густые тени. Даже в питейных притонах становилось тихо, на радость тем, для кого главная цель — выпивка, а не веселье. К этому времени я повидал уже достаточно городов и знал, что во всех есть закоулки, подобные этому — улица, а то и целый район, отданный тем, о ком более удачливые предпочитают притворяться, что их не существует.

— Ждёт. — Сутенёр переводил взгляд с Тайлера на меня и обратно. — Её время драгоценно, даже если тебе приспичило просто поболтать. Так сказал человек Шильвы. Тебе просто нужно то, что она знает… — Он замолчал, оглядываясь по сторонам, и мне показалось, что мозгов ему хватает как раз, чтобы осознавать опасность секретов, а также их ценность. — … о своём прошлом клиенте, — закончил он, самодовольно ухмыляясь от своей сообразительности.

— Точно, — сказал я. «Мог бы его просто прирезать», подумал я, доставая серебряный соверен из кармана. Но, если верить Тайлеру, этот человек был по некоторым преступным вопросам связан с Шильвой. Так что оставлять его мёртвым на ступенях его собственного борделя не сулило бы ничего хорошего для моих будущих сделок с женщиной, которая стала тем, кем Декин так и не стал — настоящим монархом разбойников.

Сутенёр покрутил соверен в пальцах и убрал в карман, сильно сгорбившись, словно боялся, что его попытаются отобрать.

— И ещё один, когда закончишь?

— Да, — ответил я рубленым голосом, поскольку уже терял терпение.

Он немного ощетинился на невысказанный вызов, но благоразумно отошёл в сторону, дёрнув головой в сторону двери.

— Комната наверху. Могу дать вам только один поворот часов. Ей надо зарабатывать себе на жизнь, как и всем остальным.

Это так напоминало бордельмейстера, который господствовал в моём детстве, что я вдруг почувствовал, как моя рука остановилась, коснувшись застёжки, и легла на кинжал. Тайлер хорошо понимал, какие перемены в настроении указывают на приближающееся насилие, и потому быстро подошёл ко мне.

— Милорд, я прослежу за улицей, — сказал он, чуть улыбнувшись, но с предупреждающим блеском в глазах. В конце концов, это было не наше место, и кто знал, какие друзья этого жестокого вонючки шастают в окрестных тенях.

— Если будут проблемы, сразу ко мне, — сказал я ему, открывая дверь, и вошёл внутрь.

Женщина, которая поприветствовала меня в комнате наверху дома, во многом удивила. Она улыбалась веселее и искренней, чем я ожидал. Косметика на её лице скорее искусно подчёркивала, чем скрывала. Волосы падали каскадом светлых кудрей и локонов, и их хорошо оттеняло чёрное шёлковое платье, облегавшее мясистую, но, несомненно, соблазнительную фигуру.

— Милорд Писарь, не так ли? — спросила она, и в её акценте слышалось лишь лёгкое эхо алундийской картавости.

— К вашим услугам, госпожа, — с поклоном сказал я, а потом вошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Комната оказалась аккуратно обставленной, а на комоде и на полках лежали различные маленькие украшения и стояли флаконы духов. Среди безделушек мой натренированный глаз зацепился за несколько предметов, имеющих настоящую ценность, которых сутенёр не заметил, или на которые ему было плевать.

— Вы будете оказывать мне услуги? Неужели? — Она рассмеялась, покачивая декольте, полулёжа на большой кровати, которая была главным предметом мебели комнаты. — Обычно у бедной Нуалы всё наоборот.

— Это ваше настоящее имя?

— Во имя мучеников, нет. — Она снова рассмеялась. — Я очень рано в своей карьере поняла, что люди больше заплатят, чтобы трахнуть Нуалу, чем простую старую Магрид, дочь прачки на винограднике. Удивительно, какую важность мы придаём именам, не так ли?

— Мне тоже это часто приходит в голову. — Я указал на удобное с виду кресло, обитое бархатом. — Можно присесть?

— Вы платите, милорд. Делайте, что угодно.

Я поудобнее сдвинул ремень с мечом и сел, глядя на женщину, которая встретила мой взгляд с полным отсутствием трепета или неуверенности.

— Под каким именем знал вас король Томас? — спросил я её.

Я надеялся хоть на какое-то потрясение, но она всего лишь томно вздохнула и согнула ногу, положив руку на колено, отчего халат соскользнул с бледного бедра.

— Так я и думала. Чтобы узнать секреты короля, разыщи его шлюху. Вот что вам нужно, да?

— Насколько я понимаю, король Томас регулярно вас навещал, когда вы жили в гораздо более приятном домике на куда более приятной улице. Если вам известна определённая информация, полезная для меня, то я хорошо заплачу за то, чтобы вы ей поделились. Взаимовыгодное деловое соглашение.

— По-моему, милорд вы мне нравитесь. Ваша прямота освежает. — Нуала села, поправив халат, чтобы придать подобие скромности. Потом поднялась с кровати, подошла к комоду и вытащила стеклянную пробку из графина вина. — Хотите со мной? — спросила она, щедро наливая в хрустальный бокал. — Хорошая штука, и так далеко от дома. Нынче сложнее достать, поскольку ваши армии там всё разорили.

— Я в разорении не участвовал, — сказал я. — И откажусь от вина, благодарю вас.

— Тогда к делу. — Нуала сделала глоток вина и уселась на краю кровати. — Моя профессия предоставила мне дар понимать намерения других людей, особенно мужчин. Вас прочитать сложнее, чем многих, но не так уж невозможно. Догадываюсь, что вы использовали свои разбойничьи связи, чтобы отыскать всех, кто мог бы знать байку-другую про Алгатинетов. Думаю, вы надеялись найти обиженную горничную или другого слугу, какого-нибудь изгоя из королевского дома, который пожелал бы продать вам накопленные сплетни. А вместо этого поиски привели вас ко мне, единственной шлюхе короля Томаса. По крайней мере, так он мне говорил, и у меня нет оснований ему не верить. Должна сказать, что для короля он был ужасно плохим лжецом. Но по-своему добрым человеком, который всегда делал мне только хорошее. — Она замолчала, делая очередной глоток. — Я просчиталась, милорд?

— Нет. — Уже тогда я понял, что это безнадёжное дело. В умной голове этой женщины, возможно, было полно секретов, но делиться ими она не собиралась, во всяком случае, со мной. — Это, — я махнул рукой на комнату, — не очень-то подходящее жилище для той, кто некогда пользовался королевской милостью. Разве это не кажется вам нечестным?

— Томас платил мне столько, сколько я просила, не больше, не меньше. Это мне и нравится, милорд. Хороший бизнес строится на фундаменте простого соглашения — понимания, что происходящее между обеими сторонами остаётся между ними. У меня нет для вас секретов, какой бы ни была цена.