Предателей не прощают

— Здравствуй, Арина.

Первым здоровается Рауде, и только после него я решаюсь на смущенное приветствие:

— Добрый день.

— Лео, — Арина обходит меня по кругу как статую, — вот это улов! Признайся, ты выкрал ее из института благородных девиц или забрался в женский монастырь?

— Близко. Университет. Факультет экологии, — без всякого энтузиазма отвечает мой босс.

— Оу, это даже хлеще! — глаза женщины вспыхивают.

Не удержавшись, она проводит ладонью по моему хвосту. Заставив поднять подбородок, внимательно изучает лицо.

До кастинга я, вероятно, удивилась бы такому осмотру. Слишком уж навязчивое любопытство. Но после прослушивания, на котором Рауде заставил меня раздеться догола и петь во все горло, становится безразлично.

— Таких у нас еще не было, — выносит свой вердикт Арина. — А ты умеешь удивлять! — Улыбается она Рауде.

— Удивляться будешь потом. В западном крыле должна быть свободная комната. Пожалуйста, отведи туда Еву. Пусть обживается.

Брови незнакомки взлетают.

— Значит, еще и Ева?! — восторженно ахает она. — Искушение!

— В комнате сможете познакомиться поближе. — Рауде, кажется, перевыполнил свой план по доброте, и сейчас спешит избавиться от нас обеих.

— Обязательно!

Арина не медлит. Бросив прохладный взгляд в сторону жены Рауде, она берет мой чемодан за ручку и кивает, чтобы следовала за ней.

* * *

То, что Рауде назвал «комнатой», на деле оказывается настоящей квартирой со своей ванной и окнами с видом на море. На мебели хозяин дома тоже не экономил. Вместе с огромной двуспальной кроватью мне достается целая гардеробная комната и телевизор размером с койку в хостеле.

Заметив мое удивление, Арина смеется.

— Леонас любит свой питомник. Прежде, чем начать стричь овец, он растит их в комфорте и изобилии.

— Питомник? — закашливаюсь я.

— Можно еще назвать инкубатор или розарий. Хотя мне больше нравится — серпентарий. Думаю, ты согласишься… со временем.

— Ясно, — перспективы вырисовываются невеселые. Рауде честно предупреждал, что будет трудно, но я надеялась, что хотя бы не во время учебы.

— Про эколога, я так понимаю, это была не шутка? — Арина устраивается в глубоком кресле у окна и наблюдает за тем, как я распаковываю чемодан.

— Перевелась на третий курс. Потом пришлось взять академический.

— Благородная профессия. А что у нас с музыкальным образованием?

— Школа. Музыкальная. Фортепиано, гитара и хор. — С удивлением понимаю, что на кастинге никто даже не поинтересовался, знаю ли я ноты и пела ли когда-нибудь раньше.

— Давненько у нас не было музыкантов. Да еще после хора! — всплескивает руками Арина. — Горгулья ядом захлебнется.

— Горгулья?

— Вы обязательно познакомитесь. — Отмахивается моя гостья. — Во время учебы. С этим знакомством точно можно не спешить.

— А вы… тоже учитесь здесь?

Я не помню, чтобы видела эту женщину на экране телевизора или на какой-нибудь из страниц интернета. А для преподавателя Арина слишком раскрепощенная и бойкая.

— Боже упаси мне здесь учиться!

— Тогда…

— Я сама учу и порчу таких милых девочек как ты. — Встав из кресла, Арина заглядывает в мой чемодан и осторожно, словно раритет, поднимает вверх одну из футболок. — А если точнее, я стилист, шопер и преподаватель этикета.

Не ожидавшая такого поворота, я замираю с джинсами в руках.

— Не пугайся! — успокаивает Арина. — С бокалами и вилками разберешься без меня. Это просто. Я здесь, чтобы подготовить тебя к общению с журналистами, фотографами и прочими навязчивыми личностями. Поверь, это не менее важно, чем вокал. Спеть, в конце концов, можно и под фонограмму. А вот отвечать на неудобные вопросы придется самой.

— Да, наверное… — Земное притяжение заставляет приземлить попу на кровать. — И чему еще меня будут учить? Если не секрет.

— Этого я не знаю. У Леонаса нет строгой программы. С каждым он работает по отдельной методике. — Жмет плечами Арина. — У босса сумасшедшая интуиция. Он всегда чувствует, что из кого можно лепить. Единственные, с кем тебе точно придется поработать, это я, Валентина Пална, наш преподаватель по вокалу, и Маратик. Он хореограф.

— И все это будет здесь? — Я указываю взглядом на дверь.

— Да. Марат ставит шоу в соседнем корпусе. Для этого там есть отдельный зал. Валентина уже пять лет живет в Паланге. Она бывшая оперная певица. Если бы не астма, наша дива блистала бы где-нибудь на сцене Москвы или Неаполя. А так… Паланга — единственное место, где ее не мучают приступы. К тому же, здесь бывает Рауде.

Последнее звучит многозначительно. Вряд ли стоит сплетничать с малознакомым человеком, да еще в первый день, и все же не могу сдержать любопытства.

— Она неравнодушна к Рауде? Он ведь женат… — я мнусь, не зная, как лучше сформулировать.

— «Да» на оба твоих вопроса.

— И все живут здесь, зная об этом…

— Послушай, — Арина встает. Выражение ее лица из беззаботного становится серьезным. — Ты новенькая. Обычно все сами набивают шишки. Но я так устала от твоей склочной предшественницы, что ты нравишься мне авансом. Так вот у нас здесь негласное правило — мы не обсуждаем жену Леонаса. Никогда! Это табу.

— Вопрос «почему», как я понимаю, тоже запрещен?

— Ты не только симпатичная, а еще и умная! Точно сработаемся. — Глаза местного стилиста снова горят огнем.

Положив на место мою футболку, Арина машет мне на прощание и направляется к двери. Однако у самого порога вдруг оборачивается.

— И дам тебе совет, — тихо говорит она: — Не фантазируй о нем и никого не слушай! Рауде… это не тот человек, который бросится в омут с головой ради женщины. Поверь, — на красивых губах мелькает горькая улыбка, — многие пробовали заполучить его сердце. Ни у кого ничего хорошего не вышло. Как-то так.

Глава 28. Новенькая

Конец дня пролетает незаметно. Кухню и холодильник, до отказа заполненный готовой едой в одноразовых контейнерах, я нахожу сразу. Желающих пообщаться больше нет. А редкие постояльцы слишком увлечены своими делами.

Ни Рауде, ни его жену я больше не встречаю и, признаться, не переживаю по этому поводу. Психике просто необходима передышка. Хотя бы день! Осмотреться, привыкнуть… Однако, как выясняется утром, в моем графике нет выходных и свободных часов.