Предателей (не) прощают

– Манюнь…

– Тебе надо? Или, может, мне? – упрямо вздернула подбородок она. – Что я буду делать, если тебя убьют на этих боях без правил? Ты хоть раз подумал?!

Никто никогда о нем не беспокоился, а Машка… она единственная беззаветно дарила Ивану нормальные человеческие чувства. То, чего он всегда был лишен.

– Значит, думаешь, я такой слабак, что не выстою против Рубанка? – Парень нахмурился: кому понравятся сомнения любимой девушки в его возможностях?

Димка Рубин, а среди своих попросту «Рубанок», дрался жестко, на его счету было много грязных побед, но Давыдов и не таких на лопатки укладывал.

– Да ну при чем тут это?! – всплеснула руками Манюня. – Ты меня просто не слышишь, Ваня!

– А ты слышишь?

Девушка нахмурилась:

– Ты обещал мне завязать с этими драками! Это опасно! – И притопнула ножкой в идеально белой кроссовке фирмы Adidas.

Эти кроссовки на пыльной грунтовке под мостом смотрелись чужеродно, как и Маша Князева рядом с сыном алкоголички. Они совершенно не подходили друг другу, но были вместе…

Давыдов до сих пор понять не мог: как такая принцесса подпустила его к себе? Что ее держит рядом?

 – Я завяжу, – мрачно выдал он. От своих планов Иван старался никогда не отступать. – Еще несколько боев – и уйду.

– Куда только Малконский смотрит? – возмущалась Манюня. – Тебе на соревнованиях выступать! А если покалечишься?

Парень лишь хмыкнул:

– Здесь завязаны серьезные бабки, принцесса. Я не могу подвести людей.

Он не стал добавлять, что Малконский сам крышует такие вот уличные бои и хорошенько прокачивает деньжата на тотализаторе. Не хотел разбивать розовые очки Манюни раньше времени, пусть продолжает думать, что все вокруг добрые самаритяне, а он позаботится, чтобы в ее идеальном мире царила идиллия.

– Мне нужны эти деньги, – добавил Иван, когда девушка ничего не ответила.

– А мне нет! – резко выкрикнула она. – Мне ты нужен, Ваня! Живой и здоровый! Понятно?

Давыдов рванул к Манюне и запечатал ей рот поцелуем.

Напиться не мог ее дыханием!

Ей не нужны были его деньги, зато ему очень даже. Надоело барахтаться в дерьме, в котором родился. Если судьба дает шанс выбиться в люди, Иван ухватится за него зубами! Жилы рвать будет, но своего добьется!

Достаточно того, что Князевы против их отношений: где он и где их дочь, это понятно. Но Манюня привыкла к хорошей жизни, и Давыдов ей обязан обеспечить все, что она только захочет.

– Ты мне тоже очень нужна, принцесса, – признался, прижавшись лбом к ее лбу после затяжного поцелуя. – Победа будет за мной.

– Мне страшно, Вань, – выдохнула Манюня, вцепившись пальчиками в его ветровку. – Что, если…

– Никаких если, – тут же перебил ее страхи он. – Все будет хорошо. Ты мне веришь?

– Верю, – без раздумий ответила она.

– Продолжай верить. – Иван пригладил ее шелковистые волосы, которые растрепал ветер. – Хочешь, Ольку возьмем на бой?

– С чего вдруг? – округлила глаза принцесса. – Ты же против нашей дружбы с Лёлей…

Он вообще ни с кем ее делить не хотел, ни с какими Лёлями и подавно.

– Если с ней тебе будет спокойнее, то пусть приходит.

Этот бой дался ему тяжело. Рубанок, падла, знал, куда бить, целился по коленям, пытался пробить в печень и по почкам.

Иван пропустил удар в голову и едва не провалил бой. Сквозь звон в ушах его на плаву держало лишь обещание Манюне. Он должен ей победу – и он ее получит.

Хук Рубанок блокировал, закрылся, а вот апперкот пропустил. Брызги крови стали предвестниками удачи Давыдова. Еще один удар без передышки отправил противника на лопатки. С импровизированного ринга в подвале химкомбината самостоятельно Димка уже не поднялся.

Толпа взревела криками и аплодисментами.

– Молодчина, парень, – похлопал его Малконский по плечу, подавая полотенце, чтобы утереть кровь. – Еще несколько таких удачных боев, выигрыш на соревнованиях, и я подумаю советовать тебя на контракт за бугор.

– Спасибо, тренер, – сказал он, а глазами уже Манюню выискивал.

Кто-то из персонала должен был провести ее в раздевалки после боя. Давыдов поспешил туда.

– Ваня! – Его девочка кинулась к нему прямо с порога.

– Какая с*ка тебя обидела? – нахмурился он, увидев заплаканную принцессу. За ее спиной маячили Олька и Матвей Малконский – ублюдок тренера. Постоянно за его Манюней увивался, скот!

И проучить не проучишь как следует. Вряд ли Малконский-старший останется его продвигать, выбей Давыдов зубы его сынку. А хотелось.

– Никто, Ванечка. Просто страшно очень было за тебя, – погладила она его по плечу, и вся злость, что поднялась наружу от мордобоя, разом схлынула.

Только Манюня могла его успокоить одним взглядом, словом или прикосновением. Его принцесса.

Этой же ночью Машка стала его по-настоящему.

Он хотел снять номер в гостинице, украсить постель лепестками роз, заказать шампанское. В общем, выложиться на все двести процентов, только бы оправдать романтические ожидания принцессы.

На деле же все произошло в гараже, в котором он частенько ночевал, сбегая подальше от пьяных будней мамаши. Без роз, без романтики, но Иван убедился, чтобы Манюне все понравилось.

Ее первый раз и для него был особенным.

Трахался он умело, а вот в любви оказался полным лузером. Здесь они с Машкой шли наугад, вместе и за руку.