Предатели Гора

— Когда Ты станешь рабыней, обратись к своим сёстрам по неволе. Только не к тем, кто сами недавно были свободными женщинами, и теперь являются самыми низкими и самыми неосведомленными из рабынь, самыми скромным из начинающих изучать свои ошейники. Наблюдай за ними. Учись у них. Служи им. Приноси им маленькие подачки, которые Ты сможешь заработать. Проси их помогать тебе, обучать своим хитростям, своему искусству и тайнам. Даже такая мелочь как умение пользоваться языком может иметь большое значение в том, выживешь ли ты или нет.

Женщина стояла передо мной на коленях и дрожала.

— Теперь протяни руку к поясу на талии слева, — велел я.

— Я даже не знаю, как раздеться перед мужчиной, — всхлипнула Феба.

— Существует тысяча способов, как это можно сделать, — улыбнулся я.

Она нерешительно коснулась узла на поясе. Её пальцы нащупали кончик узла и замерли. Феба подняла на меня глаза.

— Как сделала бы это рабыня? — спросила она.

— Одним из тысячи способов, — улыбнулся я.

Женщина застонала.

— Самый распространённый из них следующий, — решил просветить её я. — Им можно воспользоваться, как стоя на ногах, так и на коленях перед своим владельцем. Прежде всего, она могла бы сказать: «Ваша собственность просит разрешить ей показать себя Господину». И вот когда разрешение получено, она делает вот так.

— Ваша собственность просит разрешить ей показать себя Господину, — шёпотом повторила она за мной.

— Но, — остановил я Фебу, — поскольку Ты — свободная женщина, Ты не можешь быть моей собственностью.

Женщина удивлённо уставилась на меня.

— Так что, я не даю тебе своего разрешения, — ошеломил я свою служанку.

— Вы рассердились на меня? — чуть не плача спросила она.

— Нет, — не скрывая раздражения, ответил я.

Сейчас рабыня в ней была настолько видима, настолько близка к поверхности, что это было просто невыносимо. Казалось, что она рвётся из тела свободной женщины, стремясь поскорее появиться на свет, и завладеть ей, стать ей, полностью! То, что такая женщина, всё ещё оставалась на свободе, было произволом по отношению к правосудию и рациональности. Её бедро должно иметь клеймо! Она принадлежала ошейнику!

— Господин? — позвала меня она.

Я заставил себя вспомнить, что она, соответствует это действительности или нет, нелепо это или правильно, но была, по крайней мере, в данный момент, свободной женщиной.

— Господин! — всхлипнула Феба.

Рабыней она пока не была. Так неужели я, на этом основании, должен оказывать ей достоинство и уважение!

— Наденьте на меня ошейник! — попросила она.

Я сгрёб её в руки, и прижал к себе. Но в этот момент до нас донеслись приглушённые расстоянием звуки труб и рожков.

— Что это? — испуганно вздрогнув, спросила женщина.

— Это — сигнал к отходу, — пояснил я. — Штурм отбит.

— Значит, город не пал? — уточнила она.

— Нет, — покачал я головой.

Я разжал руки и выпустил стройное женское тело из своих объятий.

— Мне развести огонь? — спросила Феба.

— Не надо, — остановил её я.

Выйдя их палатки наружу, я забросал землёй недогоревшие угли костра и лишь после этого вернулся в палатку и, запахнув откидные брезентовые створки, завязал завязки.

— Как здесь темно, — выдохнула женщина.

— Ложись, — приказал я.

Я снял с себя пояс, тунику. Присел рядом с ней. Опустил руку и, нащупав в темноте волосы Фебы, немного приподнял её и повернул на бок. Пальцами другой рукой коснулся шеи женщины.

— Оденьте на меня ошейник, — снова попросила она.

Нетрудно было бы сделать это, даже в полной темноте палатки.

— Нет, — ответил я, снова укладывая её на спину на земляной пол палатки.

— Приподними тело, — скомандовал я.

— Теперь я могу развязать пояс? — всхлипнула Феба.

— Я сделаю это сам, — сказал я.

— Не покидайте меня завтра, — попросила она.

— Я должен, — ответил я, откидывая в сторону пояс и полосу ткани. — Держи тело приподнятым.

— Моё тело теперь поднято к вам, как тело рабыни, — простонала женщина, и в этот момент я нежно провёл рукой по её телу. — О-о-о!

— Превосходно, — прошептал я, застонавшей от нетерпенья женщине. — Думаю, за тебя могли бы дать высокую цену на невольничьем рынке.

— Не оставляйте меня, — взмолилась Феба.

— Я должен, — вздохнул я.

10. Стена

— А вот полюбуйтесь на Клио, свободную женщину, — предложил я, сдёргивая покрывало со стоящей на четвереньках женщины, взгляд которой сразу с тревогой заметался с одного из столпившихся вокруг мужчин на другого.

Под их хриплый смех я накинул поводок на её шею.

— Она уже сделала свой вклад в победы Коса, — смеясь, проговорил один из стоящих вокруг нас мужчин.

— Держу пари, не добровольно, — поддержал его другой.

— Вы взяли меня на поводок! — возмутилась Клио, оглядываясь назад на меня, что вызвало новую волну мужского смеха.

— Пригни голову, — посоветовал мне один из солдат.

— Теперь в этом нет особой необходимости, — отмахнулся его товарищ. — Теперь они редко стреляют, не видя цель ясно.

— Где я? — спросила Клио.

— В двухстах ярдах от Форпоста Ара, — сообщил я ей.

Она вздрогнула. Это было самое близкое к стенам города из косианских осадных укреплений. Даже проходы в подкопы, сейчас закрытые воротами и строго охраняемые, и те остались позади. Единственное, что было ближе этих укреплений к городу, это частично прикрытые досками сапы, ведшие непосредственно к стенам. Эти траншеи использовались не столько для того, чтобы попытаться сделать подкоп под стены, сколько для того, чтобы прикрыть от стрел солдат, выдвигающихся для штурма. Сапа, конечно, требует намного меньше сил со стороны осаждающих, но её, также, и не столь трудно обнаружить и противодействовать, как подкоп, который не должен остановиться перед стеной, а продолжается внутрь города а предназначен для того, чтобы скрытно провести своих солдат в тыл обороняющихся. Подкоп же под стену обычно заканчивается под фундаментом стены залом с системой опор. Позже, синхронно с атакой пехоты, эти опоры должны быть сожжены или, что более опасно, выбиты. Здесь важна чёткая координация между обрушением стены и штурмом, обычно это делается по единому сигналу труб или барабанов.

— А где Елена? — спросила Клио, удивлённо озираясь.

Когда этим утром мы оставили Эфиальта, я взял с собой Елену с Тироса, и Клио из Тельнуса. Елена была третьей женщиной из задолжавших за ночь в «Кривом тарне». Она же была единственной среди них блондинкой. Клио тогда стояла у стены второй.

— Я продал её, в ста ярдах позади, — сообщил я женщине.

— Что! — воскликнула Клио.

Я выкупил её через посредничество Эфиальта у хозяина постоялого двора за тридцать пять медных тарсков, размер её долга, а продал за сорок, что было очень скромной ценой, учитывая ценность женщин здесь, по крайней мере, до падения города. Несколько солдат купили её вскладчину, и теперь Елене придётся служить им всем. Возможно, позже они разыграют в камни или в кости, кому она будет принадлежать. Я же, как бы по незнанию или якобы сбитый с толку её бритой головой, запросил за неё невысокую цену. Может быть, они решили, что с данный момент я нуждаюсь в деньгах. Признаться, выкупив женщину покидая «Кривой тарн», я не планировал получить с неё какую-либо прибыль, и даже не ожидал этого. Для меня она была не товаром, с которого можно получить прибыль, а средством достижения моей цели, одним из пунктов моего плана. Однако с другой стороны, по-своему она всё же была товаром, соответственно, я не был недоволен тем, что оказался в состоянии не только использовать этот товар в моих планах, но и выручить на нём немного денег.