Предел воображения

– Мученики Западноевропейской губернии.
– Мохаммед подошёл к парящему в воздухе ромбу и невозмутимо смотрел на только что собирающегося спросить его об этом парня.
– Эмигранты, пытавшиеся попасть в Аль-Макка. Адмирал Алаян позаботился о них.

– Что... За что вы пытаете их? Не такие-то они и плохие. Чем они отличаются от остальных людей? Вы всегда пренебрежительно относились к Европейцам. Ещё до войны радикальные мусульмане, издевательски пользовались их слабостями. Эти люди меньше всех готовы к страданиям.
– Сэм продолжал рассматривать крошечных людей.

– Я всего лишь спасаю их души. Не у кого на этом свете нет бесконечного милосердия. Они желают встретиться со всевышним. Он даст им те муки, которые, они действительно заслуживают. То, что они чувствуют сейчас - это райское блаженство. А Пастухи в праве делать всё, что им захочется.

– Кто такие пастухи?

– Избранные. Те, кто попадёт в рай, без страшного суда.

– Я был на казнях FY4, на Терраро. Люди вели себя схожим образом. Я не знаю, что вы с ними сделали, но разве этого недостаточно? Разве то, что вы творите в этом городе, не достаточно?
– Сэм грозно нахмурившись посмотрел на Мохаммеда, затем взялся одной рукой за голову и стал осматривать стены.

– Нет. Этого недостаточно.

– Да вы грёбаные садисты. У вас невероятные технологии. Вы можете устроить рай для каждого. И об этом я хочу с тобой поговорить поподробней... Это же не Джузип корпорация. Это что-то другое.

– Конечно нет. Это Мекка - второе царство всевышнего.

– О-о-о.
– Сэм трёт глаза ладонями.
– Я ни хрена не понимаю. Может, как-нибудь попроще объяснишь?

– Может ты определишься? Пойдёшь со мной или продолжишь стоять там. Если желаешь разделить их счастье, я могу это устроить.

– Нет. Спасибо.
– Сэм быстро подошёл к Мохаммеду.

– Иди за мной.
– По маленькому мостику, со ступеньками вверх, он поднялся и вошёл в огромный ромб, сквозь стены.

– Вот чёрт.
– Полорото приоткрыв рот, и вытянув вперёд одну руку, Сэм повторил сквозное проникновение. Оно оказалось совершенно неощутимым. Будто весь ромб, всего лишь голограмма. Теперь это уже пирамида. Пол - прямоугольный, а потолок сводился четырьмя сторонами, к одному углу. Внутри очень просторно. Довольно сдержанный, мягкий дизайн. Не броские в глаза серые и белые и светло-коричневые цвета красивой мебели. Шесть мягких, в виде приплюснутых шаров, белых кресел, расположены вдоль двух противоположных сторон. Серый, пол, с изогнутой, ступенчатой возвышенностью в центре. Переплетающиеся друг с другом бело-коричневые с виду деревянные, маленькие арки, в центре - ножки, овального, беглого столика. Из одного, нижнего угла пирамиды, расходились, полуколонны. Они слегка выпирали ото всюду. Как пучок длинных веток, они расходились по всему остальному пространству помещения. Довольно оригинально, даже для Сэма. Мохаммед гордо стоял в самом центре, возле стола. У него даже не было стульев. Похоже, что он и не нуждается в них.

– Это что, новая Кааба?
– спросил Сэм.

– Нет. Я бы не привёл тебя туда. Хотя теперь в обязанности мусульман не входит посещение этого места. Более того, скоро мы уберём её. Ибо она не несёт особого смысла. Теперь вся Мекка - одна большая Кааба. Это место, где исполняются все желания верующих. Я и весь мир могу превратить в Каабу. Но пока, что в этом нет необходимости. Присаживайся.
– пронзительным взглядом, он с головы до ног осматривает Сэма. Тот сел в ближайшее от него кресло. Из него постепенно вылезли спинка и боковины, для рук. Будто сдавленный воздушный шарик, в одном месте сдулся, а в другом надулся. Он аккуратно положил руки на мягкие, широкие ручки и в ожидании смотрел на Мохаммеда.

– Так-то лучше... Давай поговорим о том, что действительно важно.
– неподвижно продолжает стоять араб.

– Будем надеяться, что важно для вас, и важно для меня - это одно и то же.

– Так и есть, мой неверующий друг.

– Да сколько можно зацикливаться на религии!?
– не выдержав крикнул на него Сэм. Мохаммед спустился с центральной возвышенности и на его лице появилась ухмылка. Второй раз за всю встречу, он выдал какие-то эмоции, кроме каменного, серьёзного выражения лица. Медленно подняв руки к груди, он хлопнул один раз в ладоши. Сэм вспыхнул зелёным пламенем. С головы до ног, его пронзила острая боль. Соскочив с кресла, он в ужасе завопил и замахал руками во все стороны. Потом свалился на пол и начал по нему кататься. Его тело жутко покраснело. Через прожжённую кожу виднелись мышечные волокна. Голова полысела и покрылась маленькими, маслянистыми волдырями. От носа остался один хрящ. А руки взбухли, как варёные сардельки. Пока Мохаммед подходил к горящему, уже изуродованному телу, оно медленно взмывало вверх. Не произвольно Сэм оказался на ногах. Продолжая махать головой и руками по сторонам, его горло прогорело насквозь. Голосовые связки торчали наружу, издавался еле слышный, хриплый писк. Схватив его за одну руку, мужчина содрал огромный кусок плоти, которая и так еле держалась, от локтя, до самого запястья, полностью оголив локтевую и лучевую кости. Он поднял мясо на уровне своих глаз и немного пожамкал его в кулаке. Затем кинул в обуглившийся, почти голый череп Сэма, и повернулся к нему спиной. Продолжая стоять задом, Мохаммед несильно, но протяжно подул в противоположную сторону, от неутихающего пламени. Оно мгновенно потухло. Сэм стоял абсолютно невредим.

– Хорошо. Попытаемся меньше говорить о религии.
– он неспешно повернулся к нему лицом. Сэм осматривал свои руки со всех сторон.

– Если ты не говоришь кто ты, может хотя бы скажешь, какие твои цели? А знаешь... Ты зря это всё делаешь.
– Сэм дико засмеялся.
– Да! Ты слишком много показал мне! Со мной такое не пройдёт. Решил поиграть со мной в детектива? Ха-ха, Чёртов инопланетянин. Мне даже плевать от куда ты. Хоть с самой Гомерополо! Я недавно встречался с Уольпагаямцем. Он был гораздо более вежлив, чем ты.

– Я знаю.
– Мохаммед без эмоционально продолжал сверлить его своим не моргающим взглядом.

– Что значит знаешь? Ты тот самый пришелец во плоти безумного араба?

– Нет. Я всего лишь прислужник Аллаха, да благословят меня смертные и приветствуют. Последний пророк, Мекканский пастух. Я спустился сюда прямиком из рая.

– Позволь спросить, с какого облачка, ты сюда спустился?

– С того, что над седьмым небом.

– Чёрт.
– Сэм взялся за лицо и улыбаясь от безысходности, опустил голову вниз. Потом быстро поднял её обратно.
– В какой ты должности? Что-то вроде святого прорицателя? Как там, последний пророк? Что за бред? Второй из последних... Втираешь праведные истины, алчному миру нашему.

– Нет никакой другой реальности, кроме Ислама. Все остальные религии - лживые. Не нужно приписывать сказочных персонажей, к действительности.

– Слушай, ты не хотел говорить о религии. Хотя нет, если ты действительно главный воин Аллаха, расскажи мне о нём. Расскажи мне о том, о чём хочешь рассказать. Ведь, по сути, ты напоминаешь капризного ребёнка. Не сочти за дерзость. Хочешь меня убедить в своей правоте? Зачем гнуть свою линию, в столь грубой форме? Думаешь, я не соглашусь с тобой? Ты показываешь свою магию, и все эти невероятные трюки, только, чтобы заставить поверить меня в этот грёбаный божий мир? Да мне плевать существует он или нет. Если да - круто, если нет - тоже весело. Я не перед кем не склоню голову, пока моё сознание находится на стадии глобального логического завершения. Уже сейчас, образно, я могу дать ответы на все вопросы. И если я не нуждаюсь не в чьей помощи, думаешь я стану её просить? Сегодня ты показал мне много нелогичных вещей. Но действительно ли они не логичны? В рамках подсистемы моего восприятия - да, но в рамках другого, например, твоего восприятия... не уверен. Ведь убедить меня, в чём бы то ни было, возможно, хоть и довольно сложно. Я на таком этапе, что уже не способен остановиться в достижении своих целей, а ты собираешься откинуть меня назад. Не одно убеждение, не способно сузить мой мир. Ты можешь мой мир изменить. Ты можешь его расширить. Но ты не уменьшишь его, как бы не старался. Для этого необходимо ввести слишком много изменений, задать слишком много условий. Настолько много, что это буду уже не я.

– Я не собираюсь менять тебя. Возможно, ты прав. Порой, чтобы кого-то убедить, его необходимо упростить. Убедить тебя сложно, но возможно. Всё, что возможно, для меня не сложно. Убеждение может пониматься по-разному. Для того, чтобы убедить кого-либо, достаточно понять, как он воспринимает само убеждение.

– Ты понял, как я воспринимаю убеждения?

– Разумеется. Ты только, что объяснил мне. Иначе бы, я и не стал с тобой разговаривать.

– Что? Ты заранее знаешь, что я скажу?

– Я заранее знаю абсолютно всё. И знаю, что сейчас, ты не готов к откровению со мной. Но время придёт, и ты изменишься. Сэм сел обратно в кресло. Мохаммед продолжал неподвижно стоять перед ним.

– Ты не можешь знать всего. Это парадокс.

– Докажи.

– Зачем ты тратишь время?

– Потому, что я не трачу его.

– В смысле не тратишь? Зачем вообще со мной разговариваешь? Ты знаешь исход нашего разговора. Исход завтрашнего дня. Исход жизни каждого смертного. Исход всей вселенной. Исход всего существования. Сделай то..., что переведёт тебя дальше. Пропусти этот этап. Пропусти следующий этап. Иди туда, где ты будешь потом, прямо сейчас.