Предопределение

Барсук, сжав зубы, покачал головой.

— Самоуверенный молокосос, — процедил он. — Ты так уверенно говоришь о нашем бездействии, но не знаешь и половины того, что нам пришлось потерять. Думаешь, ты единственный, кто за последние триста лет пытался противостоять темным?

Я весь напрягся. Наконец-то, получилось задеть старика за живое.

— Так расскажи мне, — сделал я короткий шаг вперед. — Расскажи все, что знаешь, старик.

Барсук скривил губы и покачал головой.

— Нет, лис. Ты не втянешь нас в свою войну. Больше ни один характерник не погибнет, сражаясь за этот мир, которому плевать на наши жертвы.

Сказав это, он развернулся и, не прощаясь, попытался уйти.

— Постой, старик, — окликнул его я. — Окажи мне последнюю услугу, а в обмен я поклянусь, что больше никогда не побеспокою ни тебя, ни твоих братьев.

Базиль, сделав шаг, замер на мгновение. Несколько секунд он стоял молча, обдумывая мои слова, но потом повернулся ко мне.

— Чего хочешь?

— Взгляни на это, — произнес я, показывая свой блокнот, где на отдельную страницу мной было скопировано несколько символов из древних свитков. — Тебе знаком этот язык?

Барсук, не дотрагиваясь до моего блокнота, бросил взгляд на мои записи и глухо произнес:

— Мертвый язык из мертвого храма. Многие мои братья сломали себе головы, пытаясь подобрать ключ к мертвому алфавиту. Одним из них был старый герцог де Клермон. В его норе ты сейчас живешь. Насколько мне известно, ему так и не удалось приблизиться к разгадке этой тайны.

Мое сердце забилось сильнее.

— Нет, лис… — покачал головой Базиль, заметив мою реакцию. — Я не смогу прочитать эти письмена.

Я тяжело вздохнул и, закрыв блокнот, засунул его во внутренний карман куртки. Вернее, попытался это сделать. Движение получилось неуклюжим и блокнот, скользнув мимо кармана, упал на землю.

Наклонившись за упавшим предметом, я услышал приглушенный возглас. Подняв взгляд на Базиля, я увидел, как он, склонив голову набок, прищурившись разглядывает блокнот. В его глазах я заметил удивление.

Быстро проследив за его взглядом, я посмотрел на блокнот, который после падения раскрылся на той самой странице, где я сделал зарисовку кровавых символов на чердаке каретной мастерской Гондервиля.

— Значит, ты не только темным дорожку перешел, — хмыкнул Базиль.

— Тебе знакомы эти символы? — спросил я.

— Магия крови, — уверенно произнес Барсук и указал пальцем на два символа: — Эта, справа похожа на руну Единения, а эта — руна Формы. Эти записи ты тоже нашел в древнем храме?

— Нет, — ответил я и вкратце рассказал о моем ночном посещении чердака.

Базиль скривил презрительно губы и потер указательным пальцем подбородок.

— Волшба кровососов. Хотя, если ты говоришь, что была использована кровь птиц, волшбу творил кто-то из первородных прислужников. Из летунов. Первый, кто приходит на мысль, зугракс. Эти мелкие твари — идеальные разведчики. Помимо того, что они способны делать дальние перелеты, так еще и являются оборотнями. В основном предстают перед своими жертвами в виде детей.

— Первородный, обнаруживший эти письмена, назвал эту тварь изгнанным, — задумчиво произнес я.

Хм… Мало мне ледяных демонов, так еще и кровососы какие-то объявились. И судя по всему, к аурингам у них отношение, мягко говоря, не самое дружелюбное.

— Да, — кивнул Базиль и, полностью подтверждая мои мысли, мрачно добавил: — Они потерпели поражение в древней войне, и ауринги изгнали их на край света. Получается, что эти тоже повылазили из своих нор.

Собственно, об изгнанных ниссе рассказала мне то же самое. А вот руны распознать смог только Базиль.

— Что тебе известно о них? — спросил я. — И чего мне от них ожидать?

— Ничего хорошего, — хмуро произнес старый характерник. — Судя по всему, тобой заинтересовалась одна из ветал. Обычно зуграксы служат именно этим тварям. Ну а те в свою очередь не могут существовать без сангвальдов, магов крови. Я знаю только одного мага крови. Им является король Кларона Ольгерд Третий, прозванный в народе Гордым. Хладнокровный, расчетливый и могущественный правитель. Именно с его предками сражались ауринги. Так что я не удивлен его интересом к тебе. Еще одна причина держаться от тебя подальше. Помни, ты поклялся.

Сказав это, Барсук развернулся и двинулся в сторону ближайших домой.

— Не держи на него зла, ауринг, — рядом со мной возник матаго Гервин. — Базиль заплатил слишком дорогую цену. Его сын погиб, сражаясь с Ледяными.

— Вот значит как… — прошептал я.

Провожая взглядом спину старого характерника, я тяжело вздохнул. Похоже, мне все-таки придется нарушить свое обещание. Дело в том, что, когда Базиль приблизился ко мне, я отчетливо почувствовал настойчивую вибрацию в одном из кармашков моей перевязи. Похоже, один из золотых крудов выбрал себе носителя.

Окрестности Велеграда, столицы Королевства Кларон.

— Наконец-то я добралась до тебя, старая сука, — прошипела Лада, склонившись над безвольно дергающейся на каменном полу старухой.

В широко раскрытых от ужаса глазах Радвиги сейчас плясали отблески одинокого факела, освещавшего подвал ее старенького домика. Об этом схроне знала сама мать ковена, да ее старшая дочь Зоряна, которая и должна была унаследовать власть в клане после смерти главной ведьмы.

И раз уж эта демоница в человеческом обличии смогла ее найти, значит, Зоряну постигла жуткая участь всех ведьм ковена. Неожиданно воскресшая Ладислава никого не пожалела: ни старух, ни еще совсем молодых ведьм.

О том, что на нее началась охота, Радвига поняла, как только узнала, как умерли Веслав и Яр. Старая ведьма прекрасно помнила, что Ладислава, которую они сперва пытали, а потом бросили в реку, обещала, что отрежет головы всем убийцам ее мужа и детей.

Ее бывшая дочь, решившая когда-то нарушить ведьмачий закон и выйти из ковена, ясно давала понять, кто будет следующей ее жертвой.

Все предыдущие месяцы превратились для Радвиги в бесконечную гонку выживания. Она думала, что сможет отразить атаку одной единственной и не самой сильной ведьмы, но реальность оказалась совсем другой.

Воскресшая опальная дочь вернулась иной — могущественной и беспощадной. И начала вершить свой кровавый суд, приговором в котором была лишь ужасная и мучительная смерть.

Дочери Радвиги одна за другой умирали от мощных проклятий. Находя их обезображенные магией тела, старая мать ковена не могла поверить в то, что это дело рук той милой и улыбчивой девушки, каковой была когда-то Ладислава. Но смерти сперва сильнейшего стригоя, затем князя-вервольфа и уже гибель всего ее ковена явно говорили о том, что прежняя Лада погибла в той холодной реке. Но переродилась в настоящее чудовище, жаждущее утолить свой голод мести.