Предопределение

Смотря на раскрасневшееся лицо и сжатые кулачки барона де Меркадье, Жанна была уверена, что этот скряга уже завтра с самого утра примчится к ней с нотариусом подписывать брачный контракт. Хех… А всего-то стоило подвести Верену к принцу, у которого при виде девушки едва ли изо рта не текли на пол слюни.

Когда все обязательные слова приветствия были произнесены, принц Генрих обратился к мило покрасневшей Верене:

— Мадмуазель, надеюсь, вы подарите мне несколько танцев?

— Конечно, ваше высочество, — обнажая ряд ровных жемчужно-белых зубов, скромно улыбнулась девушка. — Я не смею отказать принцу.

Она демонстративно достала из изящного, обшитого золотыми нитями кошелька маленькую записную книжку, где были расписаны все ее будущие танцы, и несколькими росчерками тонкого угольного карандаша зачеркнула несколько раз чье-то имя.

В отличие от принца и его спутников, Жанна успела заметить перечеркнутое имя барона де Меркадье. Встретившись взглядом с герцогиней, Верена с вызовом приподняла подбородок.

Жанна дю Белле с трудом сдержала ухмылку. Наивная девчонка думает, что своей выходкой разозлила ее. Глупышка не подозревает, что только что еще больше ускорила процесс брачных переговоров.

Герцогиня уже предвкушала зрелище физиономии барона де Меркадье, когда он поймет, что все его танцы на этом приеме теперь отданы принцу Генриху. В то, что трусливый барон попытается оспорить решение Верены, Жанне мало верилось.

А вот и долгожданное зрелище. Церемониймейстер объявил следующий танец и было дернувшийся в сторону Верены барон запнулся на полушаге, когда увидел, как девушка, которую он уже считал своей собственностью, под звуки оркестра закружилась в быстром танце с сыном короля.

— Браво, девочка, — прошептала одними губами герцогиня, а потом, перехватив умоляющий взгляд барона де Меркадье, неопределенно пожала плечами.

Мол, она не виновата, все претензии к его высочеству. Вполне ожидаемо помрачневший барон сделал шаг назад и прислонился спиной к колонне, при этом зло наблюдая за танцующей парой. На активные действия этот трус не решился.

— Смотрю, у вас тут весело, ваша светлость.

Негромкий насмешливый голос, раздавшийся за ее спиной, заставил Жанну вздрогнуть и обернуться.

— О, прошу простить меня, мадам, — поклонился ей широко улыбающийся горбун. — Похоже, я невольно напугал вас.

Глаза шута короля, а это был именно он, блеснули с предвкушением. Сегодня он был без своего шутовского наряда.

Улыбка герцогини начала медленно сползать с лица, но она тут же взяла себя в руки и, слегка прищурившись, намеренно шутливо пожурила Кико:

— Барон, разве можно так подкрадываться к пожилым дамам.

— О, мадам! — всплеснул длинными руками шут. — Вы несправедливы к себе! Последние месяцы только и разговоров о том, как вы помолодели! Прошу, откройте мне ваш секрет. Обещаю, я никому не скажу ни слова.

— Мессир, — благосклонно кивнула Жанна и изобразила доброжелательную улыбку. — Нет никакого секрета. Лишь правильное питание и частые прогулки на свежем воздухе. Все согласно рекомендациям моего дорогого племянника.

— Понимаю, — качнул головой шут и добавил: — Восхищаюсь талантами его сиятельства. Знаете, он не устает нас удивлять.

— Надеюсь, вы сейчас не о тех грязных слухах, что разносят по столице всякие мерзавцы о моем мальчике? — нахмурилась герцогиня. — Полагаю, его величество знает, что мой Максимилиан — преданный вассал короля.

— Несомненно, мадам, — ответил шут, ехидно улыбаясь. — Как только маркграф де Валье вернется в столицу, король обязательно вознаградит его по заслугам.

Герцогиня внутренне вздрогнула. Приглашая шута на свой прием, она надеялась хотя бы немного разговорить мерзкого карлика, чтобы понять и прочувствовать настроение Карла. И, судя по тону Кико, похоже, Макса ждет не самый теплый прием при дворе.

Усилием воли справившись с волнением, герцогиня дю Белле гордо произнесла:

— Иного мы и не ждем от его величества. Ведь всем известно, что нами правит самый справедливый и великодушный государь.

Шут молча поклонился. Оркестр перестал играть, и церемониймейстер объявил о коротком перерыве. Кавалеры, держа под руки своих партнерш, стали провожать их по местам, где девушек уже ждали их родители или сопровождающие.

О чем-то мило беседующие принц Генрих и Верена немного задержались в центре зала.

— Если память мне не изменяет, это кузина вашего племянника? — кивнул Кико на задержавшуюся парочку.

— Все верно, мессир, — ответила герцогиня. — Думаю, это последний бал девочки перед замужеством.

— Вот как? — удивился шут. — И кто же счастливчик?

— Барон де Меркадье, — коротко ответила Жанна.

— Вы сейчас серьезно? — удивился Кико.

— Да, — слегка нахмурившись, ответила герцогиня. — А что не так? Пусть девочка не из дворянской семьи, но мой племянник готов отдать за нее хорошее приданое.

— О, мадам, — хмыкнул шут. — Вы неверно истолковали мое восклицание. Дело не в вашей подопечной, а в бароне. Моя интуиция мне подсказывает, мадам, что ваш выбор жениха для его кузины очень не понравится вашему племяннику. Поверьте, барон де Меркадье — не пара этой девушке.

Сказать, что слова шута озадачили и обескуражили герцогиню, значит, ничего не сказать. Она уже была готова задать вопрос Кико, как ее отвлек довольный голос принца.

— Господа, я в восхищении! — оживленный сияющий взор Генриха прояснился. Казалось, он даже протрезвел.

Сопровождавшие принца дворяне недоуменно рассматривали его, словно перед ними возник совершенно другой человек. Всего один танец с этой девушкой, и к ним вернулся их прежний Генрих.

— Ваше высочество, что же вас так восхитило? — громко произнес шут. — Поделитесь же с нами, скорее!

К ним начали подтягиваться стоявшие неподалеку группки аристо.

Генрих, окинув шута брезгливым взглядом, обернулся к слушавшим его дворянам и произнес:

— Господа, моему удивлению и восхищению нет предела! Сегодня я впервые был посрамлён. Мне, мнившему себя экспертом моей любимой породы вюртенбергских мистралов, только что стало известно, что я не знаю даже половины об этих лошадях. И все благодаря вот этой прекрасной девушке, знаниями которой я восхищен. Только что она рассказала мне очень много нового об этих великолепных животных. Мадмуазель Маршан известны такие подробности о мистралах, о которых наверняка не знает даже главный конюший моего отца.