Предопределение

Король даже не обернулся, лишь чуть повернул голову и глухо произнес:

— Вильгельм.

Первый министр, Вильгельм фон Ландер, склонив голову в поклоне, неспешно пересек королевскую спальню и остановился у ложа, сохраняя почтительную дистанцию. На мгновение он встретился взглядом с королем, и в его глазах промелькнула смесь извинения и напряжения.

— Прошу простить, ваше величество, за столь поздний визит, — заговорил он тихим, но уверенным голосом. — Новости приходят хаотично. Пришлось лично перепроверять достоверность того, что сообщила наша агентура. Есть важные сведения из Вестонии и Аталии.

— Говори, — хмуро бросил король и приподнялся, спустив ноги с кровати на мягкий ковер.

Первый министр кашлянул и бросил короткий взгляд на пылающий камин:

— Карл сделал свой ход. Он официально объявил, что у него под защитой находится дочь Конрада Пятого. Мне докладывали, что новость прогремела при большом стечении вельмож, включая принца Генриха. Карл дал всем понять, что сам не знал о такой гостье в его столице. Слухи разнеслись мгновенно, и теперь уже вся знать Вестонии бурлит.

В глазах Оттона мелькнул жесткий огонек. Он чуть прикусил губу, потом криво ухмыльнулся:

— Ну наконец-то! А я уж было опасался, что он начнет юлить и засыпать нас письмами с извинениями. Полагаю, бастарда, прятавшего принцессу у себя в замке, Карл сделал крайним?

— На данный момент, по моим данным, об участии маркграфа де Валье ничего не упоминалось.

— Ха! — усмехнулся Оттон. — Карл решил не спешить. Будет ждать реакции этих жалких недобитков фон Мансфельда и его прихвостней.

— Вы правы, ваше величество, — склонил голову первый министр. — Бастард в этой истории спаситель. Если его поспешно обвинить, это вызовет недовольство сторонников дочери Конрада.

— Из Аталии какие вести? — сменил тему король.

— Молодой король Адриан жаждет взять реванш. Золотой лев готовит легионы. Багряные ему в этом активно помогают. Как и мы через наших аталийских банкиров.

— Когда они будут готовы выступить на Бергонию? — спросил король.

— По моим данным, не раньше, чем через год, — ответил первый министр.

— Слишком долго, — скривился король.

— Этого времени нам хватит с лихвой, чтобы закончить все приготовления, — произнес Вильгельм.

Король, прищурившись, хмыкнул:

— Значит, ты не намерен меня отговаривать?

— Нет, ваше величество, — покачал головой первый министр. — Но если вы позволите дать совет… Лучше начать вторжение одновременно с аталийцами. Карлу придется вести войну на два фронта. Даже если у него получится сформировать легионы за это время, то хорошо вооружить и обеспечить их продовольствием у него не выйдет. Правда, на его стороне, скорее всего, выступит Мансфельд и остальные заговорщики.

— Пускай, — хищно улыбнулся Оттон. — Чем больше этих тараканов соберется в одном месте, тем проще нам будет прихлопнуть их одним махом. И не придется вылавливать их по всему континенту.

— Вы, как всегда, правы, ваше величество.

Оттон провел пальцами по шее, потом неторопливо поднялся с кровати, накинул халат и подошел к камину. Тень от его широкоплечей фигуры легла на резной ковер.

Он вскинул подбородок:

— Решено. Выступим одновременно с аталийцами. Ты прав, так даже лучше. Кроме того, Золотой лев наверняка захочет поквитаться с бастардом, который, я уверен, просто так не сдастся. Пусть вцепятся друг другу в глотки. Думаю, к тому моменту, когда армия аталийцев перейдет границу Вестонии, я уже буду в Эрувиле.

— Вы уверены в том, что маркграф де Валье в этот раз проиграет?

— Абсолютно, — небрежно отмахнулся Оттон. — Я знаю Рикардо. Он наверняка сделал выводы из прошлых поражений. Бастард обречен.

Оттон повел рукой, отпуская первого министра, и тот вышел столь же тихо, как и вошел. Камин щелкал поленьями, раскалывая тишину. Где-то далеко за стенами дворца раздался стук копыт ночного патруля, а в коридоре мелькнуло отражение факела.

Король, сцепив руки за спиной, шагнул к окну, за которым простирался ночной Вольфсбург. При свете рассеянных фонарей улицы казались безлюдными, мертвыми. Гранатовый дворец возвышался над столицей, словно хищник, готовый прыгнуть на добычу.

За спиной Оттона послышался шорох.

— Докладывай, — произнес он, не оборачиваясь.

— Люди уже в пути, — послышался голос барона де Флави.

— Кто возглавил отряд? — поинтересовался Оттон.

— Капитан Кнут Хансен, — ответил барон.

Король улыбнулся и удовлетворенно кивнул.

— Это даже символично. Девку прикончит убийца ее брата.

Глава 21

Вестония. Эрувиль. Новая столица. Королевский театр.

Граф де Грамон сидел в глубине своей ложи, делая вид, будто увлечен постановкой, но на деле часто поглядывал вбок, где находилась ложа герцога де Бофремона.

После нескольких минут колебаний граф подозвал лакея и коротко прошептал ему на ухо, кивая на герцога:

— Передай его сиятельству и дождись ответа.

Лакей, с поклоном приняв из рук графа свернутый листок, исчез за тяжелой портьерой. Генрих де Грамон, сцепив пальцы на коленях, едва сдерживал нетерпение. Он надеялся, что герцог де Бофремон, последнее время казавшийся неуловимым, не откажет в короткой аудиенции. Собственно, именно по этой причине Генрих сдался под напором супруги и вывез всю семью в театр.

Минут через пять лакей вернулся и, наклонившись к графу, произнес:

— Его сиятельство готов выслушать вас в своей ложе, сразу как только занавес опустится.

Генрих де Грамон облегченно выдохнул и выпрямился. Оставалось дождаться окончания действия. Краем глаза он наблюдал за сценой, где актеры в нарядных костюмах, декламируя, расхаживали среди картонных декораций.

В зале в такт происходящему на сцене иногда слышался громкий смех зрителей, либо их восхищенные вздохи — они явно пребывали в приподнятом настроении, в отличие от графа.

Когда на сцене погас свет и оркестр заиграл короткую заключительную мелодию, возвещающую об антракте, граф де Грамон резко поднялся, откинул портьеру и вышел в полумрак коридора.

Еще несколько долгих минут пути по коридорам, заполненным дворянами, и вот уже Генрих замер у входа в ложу герцога. Там стоял человек в ливрее цветов Бофремона, который, увидев Генриха, молча кивнул и пропустил графа внутрь.

При виде холодного взгляда герцога сердце Генриха на миг сжалось. Бофремон явно был не рад их встрече. Он рассеянно кивнул и окинул гостя нетерпеливым взглядом, словно планировал, как отделаться от назойливого графа поскорее.