Предприниматель

Для последователей Карла Маркса очень соблазнительна та картина концентрации капитала, которая делает Америку страной финансовых и промышленных королей.

Значение грандиозных капиталистических предприятий в Америке нельзя недооценивать. Некоторая организованность народного хозяйства достигается здесь автоматически, без вмешательства со стороны государства, при помощи "королей промышленности" и финансовых магнатов. Но не это служит предметом почтительного удивления со стороны других народов, и, когда они становятся на путь подражания Америке, они стремятся догнать и перегнать американскую технику и американскую организацию предприятий и труда. В этом отношении американские предприниматели вышли на первое место и у них учатся предприниматели других стран.

В современной Европе и Японии можно встретить много предпринимателей, прошедших практическую школу в Соединенных Штатах. Там они обучаются принципам тэйлоризма и фордизма и, в соответствии с ними, организация труда и предприятий производится по американским образцам с таким расчетом, чтоб рабочие не теряли понапрасну времени и чтоб производительность их была максимальной.

В СССР американские принципы пропагандировались под названием научной организации труда, в кратком обозначении — "н.о.т.". Под этой маркой проводились те же начала тэйлоризма и фордизма.

Таким образом, происходит американизация хозяйства и в связи с этим ставится вопрос, что же приносит миру американский дух, какие новые свойства прививает предпринимателю психология американизма. Один из исследователей этого вопроса, Гальфельд, заканчивает свою книгу восклицанием: "Америка это Америка, а Европа — Европа"! Греция создала свою замечательную культуру, но когда ее перенесли в Рим, то она обратилась там в болезненную и беспочвенную смесь.

Отношение к Америке и ее культуре поражает противоположностями. Один из авторов [52] начинает свою книгу рассказом об американизировавшемся европейце, который вернулся на родину, заболел, и когда, спустя продолжительное время, уже выздоравливая, увидел пароход под американским флагом, то пришел в такой дикий восторг, что окружающие могли принять его за ненормального. В эту минуту он почувствовал, что Америка уже более родная для него страна, чем бывшая родина, в которую он временно возвратился. Другой автор [53] , наоборот, начинает повествование рассказом об образованном индусе, который долго жил в Америке, и когда подъезжал вместе с автором к берегам Европы, то сказал: "наконец я опять буду в атмосфере истинной цивилизации".

52

W. Frank. The Rediscovery of America (см. указатель).

53

Adolf Halfeld. См. указатель.

Что же составляет столь существенное различие двух культур и двух психологических типов: американца и европейца?

Французский профессор Ришпен [54] , прочитавший в 1918–1919 г. в Париже серию лекций на тему о психологии американцев, приводит, между прочим, следующее определение человека, которое он нашел у Франклина: "человек это — существо, которое создает инструменты". Надо заметить, что сам Франклин соединил в себе свойства государственного человека со способностями изобретателя и организатора. Он изобрел громоотвод, конструкцию камина, который не дымит, организовал библиотеку, как предприятие, обслуживающее абонентов. Типичный американец, он ценил в человеке прежде всего изобретателя и организатора.

54

Richepin Y. L'ame americaine. Pp. 1918–1919.

Ришпен сопоставляет с приведенным определением Франклина другие определения человека: "человек — падшее божество, которое помнит о небесах" и "человек — разумное существо". В этих различных подходах к человеку сказывается очень ясно и самое различие культур: в одних — преобладание задач материальной культуры, в другой — культуры духовной.

Это различие и подчеркивает в своей книге Адольф Гальфельд. Американизм в его изображении заключается в стремлении к успеху, а не к культурным ценностям. Запросы духа, индивидуальность не находят для себя благоприятных условий. Американская культура развивается вширь, а не вглубь. В Америке боятся проявления оригинальности, все живут по стандарту. Вырабатывается тип массового человека и применительно к этому типу люди мыслят, устраивают свою жизнь, одеваются. К стандартному типу приспособляется и красота, и пейзаж. Оригинальные люди, мыслители и политики не могут рассчитывать на успех, американцы предпочитают стопроцентных янки (like every day…).

По нашему мнению характерные черты американизма возникли под влиянием двух причин: вследствие оторванности американской культуры от истории древних и средних веков и эпохи гуманизма и, во-вторых, от особенностей развития ее хозяйственной жизни.

В Европе почти все народы видят в своей стране памятники своего далекого прошлого: древние храмы, замки, средневековые стены, исторические руины, памятники побед и следы пережитых бедствий. Европейцы живут в непосредственной близости к памятникам классического мира, в атмосфере, в которой сохраняются волнения философских исканий, религиозных войн, освободительных движений. В Америке же существуют только названия, напоминающие о пройденном человеческом пути, только подражания и копии памятников глубокой старины. Принципы религиозной и политической свободы принимаются ими как бесспорные отправные моменты, а не как завершение продолжительной борьбы.

Все вследствие этого яснее, проще для американца, но зато и менее глубоко. Начав свою культурную жизнь в условиях исключительно благоприятных для материального благополучия, американцы все силы своего духа отдали организации хозяйства, а потому американизм характеризуется хозяйственной психологией, а американский человек — типом американского предпринимателя и финансиста, который является репрезентативным типом Америки. Поэтому американизация европейской культуры выражается не в чем ином, как именно в преобразовании предприятий, а русские коммунисты выражают свои стремления формулой: "догнать и перегнать Америку".

Особенности хозяйственного развития Америки заключались в том, что в ней не было пережитков ремесленного строя и средневековых цехов, не было крепостного права, создавшего консервативный дворянско-помещичий уклад жизни, не было крестьянства, привязанного к земле предков. Все это так же, как старинные стены, городские башни, замки на вершинах гор, холмы на полях сражений, знакомо американцам только из книг, а не вросло в их жизнь, не стоит перед глазами, как живое напоминание о традициях, иногда сдерживающих, иногда препятствующих установлению новых порядков. Поэтому развитие капитализма и возникновение его современных форм, т. е. сверхкапитализма, происходило в Соединенных Штатах гораздо быстрее и проще. Но зато это наложило и более заметный отпечаток на психологию народа и на весь его быт.

Концентрация богатств и создание грандиозных предприятий в Америке — дело недалекого прошлого. Знаменитые американские миллиардеры, создатели этих богатств и концернов, жили во второй половине прошлого века. Параллельно с этим выявилось экономическое могущество США, которые обладают больше чем половиной всего мирового запаса железа, меди, свинца, цинка, нефти, хлопка, леса. Естественно, что эпоха созревания богатырской мощи американской индустрии оказала неизгладимое влияние на психологию нации.

Не встречая на своем пути того консерватизма и прочности установившихся прав и отношений, которые задерживают концентрацию промышленности в Англии и способствуют сохранению в ней тех отставших методов работы и устаревших оборудований, какие наблюдаются, напр., во многих английских угольных предприятиях, американская промышленность быстро подчинилась новым формам организации. Крупные концерны, возглавляемые стальными, нефтяными и пр. королями, ввели в действие законы массового производства, требующие стандартного товара и стандартного труда. Все механизировалось, все приняло машинообразный характер и, по словам Форда, человеческий труд стал придатком машины. В течение восьми часов работы на фабрике рабочий должен чувствовать себя как бы живой частью машины, а после окончания работы он может отдать себя культурной жизни. Для самого владельца предприятия и штата его сотрудников не остается места для других мыслей, кроме забот об успехе (success). "Успех дела это, по словам Гальфельда, их религия, бухгалтерская книга — их библия" [55] . Для американуспех — это выражение достигнутой власти, конечная цель богатства. Машина — его идол.

55

Half eld, ук. соч., с. 87.

Там, где господствует массовое начало и власть машины, там стирается индивидуальность и побеждает единообразие. Так создается та господствующая особенность американского быта, которая, по-видимому, единодушно признается в литературе, посвященной "американизму". Стопроцентный американец как бы штампован, поэтому индеец, славянин, которые не могут приобрести внешности и манер американца, не могут быть приняты в американскую среду. Мысли и профессиональные стремления поражают в Америке однородностью, оригинальность вызывает недоверие. Господствует, говорит один писатель, апофеоз резинового штампа [56] .

56

Frank, с. 202.