Предсказание

Минуточку, Гарри Поттер. Ты кое-что упустил, увлечённый проблемами Драко. Да-да. Именно. Ты забыл, что тебе самому придётся вести жизнь затворника в Гардинер-Парке. Что случилось? Зачем хвататься за сердце? Ты ведь боялся одиночества? Так у тебя там намечается премилая компания. Вампир, фантом и Люциус Малфой. О Господи.

Гарри зажмурился. Нет, не надо сейчас об этом думать. Не надо… Не надо сейчас… А когда? Сколько ещё себя успокаивать? Ведь времени почти не осталось. Довольно. Сегодня вечером он серьёзно поговорит с Северусом.

* * *

Гарри устроился на постели и наблюдал за Снэйпом. Тот сидел за поздним ужином. Рядом с тарелкой лежала раскрытая книга, от которой Снэйп не сводил взгляда. Вилка в его руке двигалась машинально, и, кажется, профессору было абсолютно всё равно, что он ест. А ещё гриффиндорец был уверен, что Снэйп нарочно пялится в книгу. Наверняка ему просто хотелось, чтобы Гарри не приставал к нему с разговорами. Впрочем, Гарри пока не собирался этого делать. Он молча разглядывал своего любовника и думал о том, как хорошо было бы, если бы Лили не бросилась под заклинание Волдеморта семнадцать лет назад. Сейчас бы все были избавлены от проблем. Правда, в случае Гарриной гибели получилось бы, что Снэйп не выполнил обещания, данного Лили. А Снэйп, к несчастью, всегда свои обещания выполнял.

– Вы не перевернёте страницу?

Снэйп перестал жевать, но глаз от книги так и не поднял.

– Я смотрю на вас уже четверть часа. Пытаетесь учить наизусть?

– В вашем-то обществе? Едва ли это возможно, - спокойно отозвался Снэйп и демонстративно перелистнул страницу.

– Если я мешаю, то просто скажите. Я уйду. Не нужно меня терпеть только потому, что нас связывает кровь.

– Я долгие годы мирился с вашим присутствием, Поттер. Вы мне нисколько не мешаете. Вы, хвала Мерлину, уже не учащийся первого класса, и можете сидеть спокойно...
– мастер зелий коротко взглянул на него и добавил: - Иногда.

Гарри вздохнул и поднялся с постели.

– Я пойду.

– Как вам будет угодно.

– Вам всё равно, - Гарри не задавал вопрос, он констатировал факт.

Снэйп отложил вилку и посмотрел на него в упор.

Ну и взгляд.

– Профессор, у меня будет ожог.

– Чего вы добиваетесь?

– Ничего.

– Тогда в чём дело?

– Ни в чём.

Бледные губы Снэйпа тронула ядовитая улыбка.

– Ещё не время идти в постель, насколько я понимаю.

Вот чёрт тебя возьми!

– Чем вас не устраивает это время, господин профессор?
– Гарри постарался скопировать его интонации.

Снэйп демонстративно расправил лежащую на коленях салфетку.

– Мне будет дозволено хотя бы доесть ужин?
– холодно спросил он.

Гарри едва не застонал.

– Это просто невозможно! Почему мы не можем просто разговаривать?

– А чем мы, по-вашему, сейчас заняты?

На сей раз Гарри решил не поддаваться на его вызывающий тон.

– Вы читаете. И вас раздражает моё присутствие, - мягко сказал гриффиндорец, подходя к креслу Снэйпа сзади.

– Вынужден попросить вас не стоять у меня за спиной, Поттер, я терпеть этого не могу, - холодно проговорил профессор, но Гарри ясно услышал в его голосе примирительную нотку.

– Я стою тут не просто так, - прошептал Гарри, обнимая мастера зелий за шею.

Снэйп на мгновение замер в кресле. Затем снова взялся за вилку.

– Поттер, я пропустил сегодня обед. И мне не хотелось бы доедать остывший ужин.

– Но ведь ужин всегда можно подогреть, - тихо возразил Гарри, придвигаясь ближе. Гриффиндорец прижался щекой к бледной щеке учителя, а потом коснулся губами шеи Снэйпа.

Профессор сидел неподвижно, вероятно, ожидая продолжения. Но Гарри прекрасно знал, что продолжить ему не позволят. Почему-то Снэйпу не нравилось, когда Гарри пытался приласкать его. Довольно странно, учитывая то, что они вот уже месяц спят вместе. Снэйп словно взял себе в обязанность доставлять ему удовольствие, но сам ограничивался очень немногим и ничего не требовал от гриффиндорца взамен, кроме одного: чтобы Гарри не трогал его. Всякий раз, когда Гарри пытался взять инициативу в свои руки, Снэйп останавливал юношу. На вопрос «Тебе неприятно?» Гарри получал ответ «Я не люблю этого». А вот Люциусу Малфою было дозволено всё. И с этим фактом приходилось мириться. Гарри старался довольствоваться тем, что получал. Ему было с чем сравнивать - теперь Гарри получал очень много и постоянно твердил себе об этом, но ведь чем чаще напоминаешь себе о том, какой ты везучий, тем отчётливей понимаешь, насколько сильно тебе не повезло.

– Я не буду мешать, - шепнул гриффиндорец и чуть отстранился.

– Сердечное спасибо, - откликнулся Снэйп.

Гарри улыбнулся учителю и стащил с тарелки ломтик картошки.

Снэйп нахмурился, но промолчал.

Гарри вернулся на свой наблюдательный пост - на кровать. Некоторое время в комнате царило молчание. Наконец, мастер зелий снял с колен салфетку и потянулся к графину с вином.

– Я получил письмо от Эмили, - внезапно сказал он.

Гарри вопросительно поднял брови.

– Как она?

– Пишет, что здорова. Она хотела бы видеть вас крёстным своего ребёнка.

– Что? Я?
– Гарри не поверил собственным ушам.
– Но я думал, она попросит вас, ведь…

– Едва ли моя скромная персона достойна такой высокой чести, Поттер.

– Но… - Гарри растерялся.
– И что я должен?..

– Смею предположить, ваш отказ сильно расстроит её, - холодно заметил Снэйп.
– Эмили считает вас своим ангелом-хранителем.

– Вы рассказали ей?

– В общих чертах, - уклончиво ответил профессор.

Чёрт.

Гарри потёр лоб. Кожа под пальцами была непривычно гладкой.

– Но я… Не уверен, что я подхожу для роли крёстного… Мне только семнадцать…

– К тому времени вам уже будет восемнадцать.

– Да, конечно, но всё же… Нет, вы серьёзно?!

– Вполне.

Гарри потряс головой.

– Я не думаю, что в своём нынешнем положении я могу взять на себя такую ответственность.

– Вы приятно поражаете меня, мистер Поттер.
– Снэйп отвесил ему шутовской поклон.
– Но вы напрасно боитесь ответственности перед этим ребёнком. Если вспомнить вашего собственного крёстного, то едва ли все эти годы он вспоминал о том, что некоторым образом отвечает за вас. И заметьте, всё это ничуть не мешает ему слыть героем.

– Я надеюсь, что мне не придётся повторить судьбу Сириуса, - негромко проговорил Гарри.

– О, уверяю вас, мистер Поттер, даже если бы ваш легендарный крёстный не почтил своим присутствием стены Азкабана, едва ли это коренным образом изменило вашу жизнь.

Гарри промолчал.

Пускаться в споры на эту тему он не хотел. Какова бы ни была Гаррина привязанность к Сириусу, нельзя закрывать глаза на правду. Да, Сириус неоднократно рисковал собой ради Гарри, но точно так же он рисковал собой и ради других. Не задумываясь. Не выделяя крестника из этих других. О себе Сириус всегда думал в последнюю очередь. Но о ком или о чём он тогда вообще думал? Год назад, ещё во время войны, Снэйп назвал его безумцем, жертвой навязчивой идеи. Тогда Гарри страшно разозлили эти оскорбления. Но теперь он был вынужден признаться, что мастер зелий в чём-то прав. Хотя, в конце войны они все превратились в безумцев. Гарри попытался вспомнить себя. Ему было уже всё равно, кто победит, ему просто хотелось, чтобы война закончилась. Возможно, Сириус тоже испытывал подобное желание? Очень может быть… Но в глубине души Гарри всегда мечтал, чтобы Сириус думал не только о войне, но и о нём тоже. Год назад Гарри гнал эти эгоистичные мысли, ему казалось неприличным требовать внимания к себе в такой сложный для их мира момент. Крёстный руководил Сопротивлением, и вокруг Хогвартса шли военные действия… Но…