Предтечи

– Сколько? Сколько мы были в дрейфе?
– от испуга мой голос превратился в писк, но Джиро меня услышал.

– Мы были в дрейфе ещё 8 лет. Общая продолжительность полёта от Луны до планеты Альфа составила 21 год. Ресурс корабля полностью выработан и сейчас идут отключения вторичных систем. Моника Алексеевна, вам необходимо надеть скафандр. Скоро мы войдем в атмосферу планеты.

Я сорвалась с места и со всех ног побежала на склад. Последствия аварийной посадки мы разбирали досконально при моём обучении. Меня заставили вызубрить всё на зубок.

Путь на склад занял немного времени, как и выбор скафандра - конечно, высшей степени защиты!

Он неповоротливый, тяжёлый и очень медлительный, но системы жизнеобеспечения там самые лучшие!

Обратный путь до капитанской рубки занял в два раза больше времени. К тому моменту корабль уже знатно трясло и планета в иллюминаторе была огромной. Казалось, что мы вот-вот разобьемся.

Я пристегнула ремни и начала предпосадочную проверку.

Только сейчас я поняла, насколько плачевным было наше положение. Энергия почти на нуле. Часть корабля разгерметизирована и, судя по сканерам, разрушена, но и это всё мелочи по сравнению с тем, что главные двигатели вышли из строя.

– Джиро! Джиро мы не приземлимся! Двигатели не работают! Как мы будем тормозить? Мы разобьемся!

– Ну что вы, Моника Алексеевна! Я всё рассчитал. Посмотрите!

И на мониторы повалили диаграммы и графики. Чтобы разобраться с ними мне понадобилось несколько минут и ещё несколько, чтобы осознать то, что затеял Джиро.

Он намеренно увеличил угол входа в атмосферу...

– Но Джиро! Мы проскочим атмосферу насквозь и вылетим с неё как пуля!

– Нет, Моника Алексеевна. Как только корабль перестанет снижаться и начнёт набирать высоту, он начнёт терять скорость. Поднявшись на высоту около 12 тысяч метров, звездолёт достаточно сбросит скорость для того, чтобы совершить аварийную посадку на маневровых двигателях.

– Это очень опасно, но... Но может сработать! Ты гений, Джиро!

– Благодарю, Моника Алексеевна, но я всего лишь бортовой компьютер. В мою программу заложена программа для расчёта подобных ситуаций. Начать подготовку к посадке?

– Подтверждаю, Джиро. Начинай посадку!

Корабль кратковременно включил маневровые двигатели, чтобы подправить траекторию полёта и сигнальные табло запестрили предупреждением о том, что угол вхождения в атмосферу неверен.

Аварийные сирены пищали со всех сторон, сбивая с толку.

– Джиро, ты не мог бы выключить сирену? Мешает сосредоточиться!

– Пожалуйста, Моника Алексеевна!

– Спасибо!

– Моника Алексеевна, это очень странно и невозможно, но мои сенсоры улавливают радиоволны явно техногенного характера. Я не могу с точностью сказать, что это - нашей мощности не хватает.

– То есть ты хочешь сказать, что планета обитаема?
– ужаснулась я.

Не хватало мне ещё с аборигенами разбираться.

– Похоже на то!
– откликнулся компьютер.

– Как далеко от предполагаемого места посадки? Можешь рассчитать?

– Не совсем... Нет. Но я уверен, что сигнал идёт с другого континента.

Дальше нам было уже не до разговоров, так как корабль трясло уже с такой силой, что сбивалось дыхание.

То там, то здесь вновь начинала истерить сирена, оповещая, что ещё какая-то система корабля вышла из строя. Иллюминатор затемнился, защищая мои глаза, да я и при всём желании сквозь этот ад ничего не увидела бы.

В конце концов наше падение прекратилось и, проскочив над поверхностью земли всего в паре километров, корабль начал вновь набирать высоту, чтобы погасить скорость.

Скоро! Скоро это всё закончится! Нужно лишь потерпеть ещё чуть-чуть.

Из носа тонкой струйкой потекла кровь - организм не выдерживал перегрузки. Что-то явно пошло не так.

– Моника Алексеевна, вам необходимо вернуться в медицинский отсек и лечь в медкапсулу. Корабль не выдержал входа в атмосферу и стремительно теряет целостность!

– Что это даст Джиро?
– кричала я сквозь вой сирен.
– Если корабль развалится, то меня и медкапсула не спасёт.

– Я залью медотсек амортизационной пеной. Она, медкапсула и ваша регенерация дадут вам шанс на выживание!

Даже в безнадёжной ситуации инстинкт самосохранения заставляет цепляться за любую соломинку. Я понимала, что провалила миссию и, если даже и выживу, то проведу остатки дней в одиночестве, пытаясь скрыться от местного населения. Я это понимала, но послушно шла в медицинский отсек и ложилась в медкапсулу.

– Джиро, а как же дети? Банк эмбрионов?
– слезы сами собой катились по щекам.

– Отсек с банком эмбрионов, инкубатором и синтефабрикой уже залит аварийной пеной. Всё будет в порядке, Моника Алексеевна! Вы справитесь!

– Без тебя я не смогу-у-у...

– Сможете, Моника Алексеевна! Помните? Это будет дольше, но это возможно!

– А как же ты, Джиро?
– встрепенулась я, когда желеобразная жидкость уже почти полностью заполнило капсулу.
– Ты же умрёшь?

– Ну что вы, Моника Алексеевна. Я не могу умереть. Я всего лишь программа! Прощайте!

Дальше моё сознание погрузилось во тьму...

Глава 3

Марк

Впервые мы поняли, что человек не с планеты Земля через два месяца после прибытия на Апельсин.

Разведчики принесли ошеломительную новость - на планете есть, или была ранее, разумная жизнь, каким-то образом связанная с нашей цивилизацией. Сначала даже поверить в такое мы не могли. Казалось, что мы просто слишком рано сняли скафандры и люди начали галлюцинировать, надышавшись чем-то в местном воздухе. Но потом, прислали записи и все стало очевидным.

Преодолев миллионы световых лет, мы меньше всего ожидали увидеть на новой планете пирамиды, но на видеозаписях разведчиков были именно они.

Мне было тридцать два года, когда нам пришлось покинуть нашу планету и отправиться к новому дому. Когда мы прибыли к подходящей для нас планете, она ещё не имела названия, но ее внешний вид все решил. Через иллюминаторы мы наблюдали за небольшим участком зелёной суши и огромным ярко оранжевым океаном. Отсюда и появилось название - Апельсин.

И действительно, планета была очень похожа на оранжевый тропический фрукт со слегка недозревшим, зеленым бочком. Все решили, что нормальное название можно придумать и потом, но оно прижилось настолько, что менять никто ничего не захотел, даже когда океан сменил цвет, на более привычный нам, синий. Как оказалось, мы прибыли как раз во время цветения местной одноклеточной оранжевой водоросли, которая находилась во всех водоемах планеты и была источником пищи для многих видов фауны планеты. Сначала это оказалось проблемой, ибо вода плохо фильтровалась, но позже мне пришлось придумать эффективную систему очистки. Почему я говорю мне? Потому что, я являюсь руководителем научной группы. Пришлось потеснить отца с этой должности, хотя он и не возражал, и прекрасно продолжал работу под моим руководством.