Предварительный заезд

– А парень из холла приносит их вам? – поинтересовался я.

– Источники информации, парень... – ответил он, почесав кончик носа. Йен не пошевелился.

– Если придет ответ, – сказал он, – я позабочусь, чтобы вы его получили.

– Буду признателен.

– И что ты собираешься теперь делать? – как всегда, громко и бесцеремонно поинтересовался Малкольм.

– Пойду к Стивену в университет выпить чаю.

– Чаю! – Херрик скорчил гримасу. – Послушай, почему бы нам всем вместе не поесть по-человечески попозже вечером? В "Арагви"? Как ты думаешь, Йен?

Янг сначала никак не отреагировал на предложение, но место его, по-видимому, устроило. Он сдержанно кивнул. Малкольм принялся объяснять мне, как найти "Арагви", но Стивен объявил, что знает дорогу.

– Тогда отлично, – обрадовался Херрик. – В полдевятого. И не опаздывайте.

Среди капель дождя, моросившего весь день, замелькали снежинки. Портящаяся погода прервала нашу содержательную беседу; мы раскланялись и разошлись в разные стороны.

– Кто этот человек, так похожий на русского? – спросил Стивен. Он шел, нагнув голову и пытаясь спрятать лицо от обжигающих капель. – Вылитый сфинкс.

– Давайте возьмем такси, – предложил я, махнув проезжавшей серо-зеленой машине с зеленым огоньком в правом верхнем углу ветрового стекла.

– Дорого, – автоматически возразил Стивен, усаживаясь рядом со мной на заднее сиденье. – Вы должны избавиться от этой отвратительной буржуазной привычки. – Этот типично русский лозунг он произнес, очень точно передавая русский акцент.

– Икра – это аморально, – сухо заявил я.

– Икра не буржуазный продукт. Она для каждого, кто может накопить достаточно рублей. – Поглядев на меня, он перешел на нормальный английский язык. – Почему вы считаете, что икра аморальна? На вас это не похоже.

– Это слова моего друга.

– Точнее, подруги?

Я кивнул.

– Ага, – сказал Стивен. – Я ставлю диагноз: богатая представительница среднего класса взбунтовалась против мамочкиной опеки и подняла знамя социализма.

– Примерно так, – не без грусти согласился я.

– Я не обидел вас? – встревожился Стивен.

– Нет.

Мы остановились около телефонной будки, и водитель такси подождал, пока мы звонили по нашим двум номерам. У Миши по-прежнему никто не отвечал, а по второму номеру трубку сняли после первого же гудка. Стивен в восторге показал мне оба больших пальца и заговорил. Вскоре он передал мне трубку.

– Это сам Юрий Иванович Шулицкий. Он сказал, что говорит по-английски.

– Мистер Шулицкий? – спросил я.

– Да.

– Я англичанин. Нахожусь сейчас в Москве. Меня зовут Рэндолл Дрю.

Мне дали ваше имя и номер телефона в британском посольстве. Я хотел бы поговорить с вами.

В трубке молчали. Наконец спокойный голос с акцентом, точь-в-точь таким, который передразнивал Стивен, спросил:

– О чем?

Из-за скудности полученной мною по факсу информации я не мог точно обозначить возможный предмет предстоящего разговора и поэтому кратко сказал:

– О лошадях.

– О лошадях? – В голосе Шулицкого не слышалось энтузиазма. – Вечно эти лошади. Я не разбираюсь в лошадях. Я архитектор.

– Гм-м... – Я постарался собраться с мыслями. – Значит, вам уже приходилось говорить о лошадях с другими англичанами?

Снова пауза. И опять тот же спокойный, размеренный голос.

– Приходилось много раз. И в Москве, и в Англии.

Во тьме забрезжил свет.

– Вам не довелось быть в сентябре на международных соревнованиях по троеборью в Бергли?

– Я был на многих соревнованиях по троеборью. И в сентябре, и в августе.

"Вот тебе и раз! – подумал я. – Да это же один из наблюдателей!"

– Мистер Шулицкий, – сказал я со всей возможной убедительностью, очень прошу вас не отказать мне во встрече. Я разговаривал с Николаем Александровичем Кропоткиным. Думаю, он подтвердит, что вы можете без опасений встретиться со мной.

Последовала очень долгая пауза. Затем Шулицкий спросил:

– Вы пишете для газеты?

– Нет, – успокоил я его.

– Я позвоню Николаю Александровичу, – заявил он. – Вот только найду телефон.

– Он у меня под рукой, – сказал я и медленно продиктовал номер.

– Перезвоните мне через час.

Мой собеседник с грохотом бросил трубку, и мы со Стивеном вернулись в такси.

– Когда мы окажемся в моей комнате, – предупредил Стивен, – не говорите ничего такого, что не нужно знать посторонним. Разве что после того, как я скажу вам, что все в порядке.

– Вы серьезно?

– Я иностранец и живу в секции университета, предназначенной для иностранцев. Когда вы в Москве попадаете в помещение, предназначенное для иностранцев, то можете быть уверены, что оно набито "жучками". Исключений почти не бывает.

Здание университета представляло собой серый каменный торт с украшениями. Его башни, испещренные рядами узких окон, вздымались на высоком холме над рекой. На противоположном берегу располагался стадион имени Ленина, где атлетам-олимпийцам предстояло бегать, прыгать и метать всякую всячину, а за ним открывался вид на центр города.

– Как же они справятся с целым городом, полным иностранцев? – спросил я.

– Будет преобладать апартеид. – Русский акцент подчеркнул эту злую шутку. – Будет безжалостная сегрегация.

– Почему же вы приехали в Россию, раз так относитесь к тому, что в ней происходит?

Стивен сверкнул глазами.

– Как и все остальные, я люблю эту страну и ненавижу здешний режим.

А поскольку я могу отсюда уехать, то для меня это не тюрьма.

Мы выгрузились из такси около ворот и вошли в подъезд, предназначенный для иностранных студентов. Огромная наружная дверь терялась в высоченной стене, но помещение за ней было вполне человеческого масштаба. Перед дверью стоял стол, за которым восседала плотная женщина средних лет. Она встретила Стивена скучающим взглядом, как старого знакомого, но при виде меня выскочила из-за стола со скоростью гремучей змеи.

Стивен заговорил с нею по-русски. Она сурово покачала головой. Потом они вместе изучили лежащий на столе список, и наконец женщина позволила мне пройти, продолжая подозрительно буравить глазами мою спину.

– Вот такие драконы охраняют двери по всей России, – пояснил Стивен. – Миновать их можно, только если вы есть в списках. Или если вы не остановитесь перед убийством.

Мы прошли по длинному коридору и спустились на один этаж. Там оказался магазин самообслуживания. Стивен пошел вдоль прилавков в поисках, как выяснилось, свежих пирожных с кремом и бутылки молока.