Предвестники

Я собрался с силами и слез с кровати.

Сны-видения не дают отдохнуть ни душе, ни телу. Я всегда чувствую себя потом так, словно не спал, а ходил где-то много часов. В каком-то смысле это правда.

Я хотел рассказать свой сон, но Нима была в Атанге, за стенами Рощи. На лодке туда лететь несколько часов, а скакать верхом - гораздо дольше. И мои слова не могут преодолеть этот путь - сколько мы с Нимой ни пытались, я не мог услышать ее и не мог передать ей свою мысль. В Роще говорили, что на это волшебство у Нимы не хватает сил.

Нимы здесь нет, а больше я никому не могу рассказать.

Когда я наконец вышел из дома, солнце уже пересекло зенит.

– Я думал идти будить тебя, - сказал Джерри. Он сидел на ступеньках, дым сигареты таял в пыльном воздухе.

Я опустился рядом с ним, нашарил в кармане сверток, наугад вытянул сигарету. Джерри щелкнул зажигалкой.

Мне попался желтый дым - с каждой затяжкой мысли становились все спокойнее, все яснее.

Чтобы понять сон, мне не обязательно рассказывать его кому-то.

– А где...
– Я запнулся, вспоминая имя.
– ...Тин?

Ночью, когда мы вернулись, ополченцы обступили лодку. Факелы трещали и бились на ветру, Аник расспрашивала, а всадник отвечал. Я ушел спать, а они все еще говорили.

– Поехал с ними.
– Джерри стряхнул пепел.
– Вроде как дневной патруль.

– Аник согласилась его взять?

"Вы в первый раз вылетели и сразу привезли неизвестно кого!" Эти слова я хорошо запомнил.

– Ну, - усмехнулся Джерри, - она ругалась, что у него дырявые крылья. Но ему даже дали коня.

Я взглянул на небо. Оно было чистым, лишь с востока тянулись первые облака, прозрачные и легкие, как обрывки тумана. Первые знаки осени, в столице они ощутимей, чем здесь.

При свете дня пограничный пост уже не выглядел заброшенным, - я видел дорожки, протоптанные от барака к бараку, лошадей, пасущихся вдалеке. Слышал неразличимые обрывки разговора где-то рядом, чувствовал запах армейской кухни, мешающийся с запахами пыльной земли и диких трав.

Не так уж сильно пограничный пост отличался от казармы в Атанге.

Я затянулся и спросил:

– Где у них кухня?

– Там.

Джерри указал налево. Дорожки скрещивались, и одна из них вела к стоящему на отшибе дому. Над ним клубился дым, полупрозрачный, тающий в чистом небе. Глупо думать, что здесь все как в Атанге. Должно быть здесь топят деревом, а газа едва хватает на светильники.

– Ты лучше поторопись, - продолжал Джерри, - а то сейчас этот дневной патруль вернется и сметет там все.

Я кивнул и затоптал сигарету. Вкус желтого дыма еще не угас, теплом отзывался в кончиках пальцев, окутывал мысли, вел их легко и плавно.

– А почему они днем патрулируют?
– спросил я.
– Говорили, что все нападения были по ночам?

Джерри засмеялся, махнул рукой в сторону гор.

– Я сам проспал все, - сказал он.
– Но вроде наблюдатель заметил что-то в небе, и они решили проехать по деревням, проверить.

Я почти знал, что хотел рассказать мне сон. Если я останусь здесь, если буду петь и слушать отзвуки давнего волшебства, сотни лет назад занесенного пылью, заросшего травой, - я пойму. Если первые корабли причалили здесь, то я найду здесь что-то.

Но какая бы магия не таилась тут, невидимая и забытая - это подождет. У нас были более важные дела.

Я поднялся и сказал:

– Найди Рилэна, пусть готовит лодку.

– Слетаем посмотрим сверху?
– спросил Джерри.

– Да, - кивнул я и отправился на кухню.

8.

Рэгиль заставил меня пойти спать, но сон долго не приближался ко мне, я лежала и смотрела в темноту. Напряжение и тревога дрожали в каждой мышце, а в памяти звенели наши голоса, снова и снова вспыхивали слова и фразы.

Мы вчетвером полночи просидели в комнате Лаэнара, говорили о том, что нужно делать, - спорили и соглашались, решали, как лучше поступить. Было темно, нам светил лишь красный ночник над дверью, и все жесты казались особенно резкими, каждое слово вспарывало воздух. Мы были словно дети, играющие в скрытых. Но мы уже не дети. И я в самом деле отправляюсь к врагам, пусть и ненадолго.

Лаэнар пытался возразить мне, говорил: "Нет, пойду я". Но Лаэнар как обнаженный клинок, он не сможет скрыться. Из нас лучше всех это удалось бы Амире - никто не усомнился бы в ней - но Амира и Рэгиль должны чинить машину.

"Я пойду с тобой", - говорил Лаэнар. Мне хотелось, чтобы он был рядом. Мы могли бы сказать: "Мы брат и сестра, потерявшиеся на горных тропах", - но мы уже слишком взрослые для этой сказки. Я должна идти одна.

Мы спорили долго, но все согласились со мной. Даже сон наконец согласился со мной, отдалил голоса и мысли, погрузил в темноту.

Сновидения пролетели мимо, не коснувшись, и я проснулась до того, как прозвучал сигнал.

Мы собрались в зале скрытых.

Я знала то, что знают все, - то, что повторяют каждому с раннего детства. Скрытые живут в городах врагов, дышат одним с ними воздухом, едят одну пищу, работают бок о бок с врагами - ничем не выдают себя, но узнают тайны, одну за одной. И, когда начнется война, откроются, ринутся в бой. Враги знают об этом, сотни лет знают об этом, но ничего не могут сделать, только боятся и подозревают каждого.

Враги не могут проверить, кто перед ними, - ведь даже прикасаясь к нам, они чувствуют лишь тепло кожи. Не могут ощутить чувства другого человека, не могут понять, правда в его словах или ложь.

Я знала все это, как знала и язык врагов - его слова опавшими листьями кружились позади моих мыслей, и я надеялась, что не запнусь, не позабуду чужую речь, - но в зале скрытых я была впервые.

Мы звезды Мельтиара, мы воплощение атаки. Когда придет время, мы вспыхнем над столицей врагов, уничтожим все на своем пути. Нам незачем скрываться.

Незачем - но я могу, и у меня получится.

Лаэнар, Амира и Рэгиль ждали меня у входа.

– Я все нашла, - сказала Амира.