Предъява
Шрифт:
– И сколько Жене добираться? – хладнокровно поинтересовался Никонов, прикуривая сигарету.
– Максимум пять минут, – ответил за главаря Гаврош, тоже забравшийся в машину Ярошевича. – Он дежурит в казино «Версаль», через два дома от клиники. Но, по-моему, это излишняя перестраховка!
– Если бы ты так «перестраховался», то и общак бы не похитили! – смерил Хранителя недобрым взглядом пахан. Благоразумно прикусив язык, Гаврилов кротко потупил глаза, однако в душе Николая Викторовича всколыхнулась волна возмущения: «Проклятый офицеришка совсем обурел! Хозяином себя возомнил, падла! Неплохо бы избавиться от выскочки! Надоел в натуре! Пожалуй, стоит предпринять кой-какие меры! Но о-о-очень осторожно! Не подставляясь!!» Сохраняя смиренный вид, Гаврош принялся строить в уме коварные планы по скорейшему устранению «выскочки».
– Езжай
«Не всякого человека вводи в дом твой, ибо много козней у коварного».
Сир. 12, 20
«Доверяй, но проверяй».
Русская народная пословица
В то же самое время. Москва
Облаченный в белый халат, Карасев почтительно проследовал за важно шествующим по лестнице Канарейкиным. Достигнув третьего этажа, они свернули в сияющий чистотой коридор и спустя несколько секунд очутились у дверей тридцать восьмой палаты.
– Он здесь, – сказал молодой врач. – Но повторяю – времени у нас в обрез. Минуты три, не более!
– Я вам искренне признателен! – подхалимски пропел Хромой. – Вы необычайный человек! Буквально ангел! Век не забуду!
– Заходите, – учтиво посторонившись, предложил польщенный Канарейкин.
– Премного, премного благодарен!!! – расплылся в широкой улыбке Иннокентий, одновременно нащупывая в кармане выкидуху. [28]
Забинтованный, загипсованный Федя расслабленно возлежал на койке и, прижмурив веки, мысленно репетировал адресованную Горынычу покаянную речь. «Константин Павлович, я не хотел, меня заставили!!! Или нет, лучше так – Константин Павлович, этот скот угрожал убить мою маму! Я не мог отказаться. Мать для меня святое!.. А может...»
28
Выкидуха (жарг.) – нож с автоматически выбрасывающимся из рукоятки лезвием. (После нажатия на специальную кнопку или рычажок.) Обычно такие ножи изготавливались в местах лишения свободы.
– Здравствуй, дорогой! – вдруг вывел его из состояния задумчивости знакомый, сипловатый голос. – Я тебе гостинца принес!
Открыв глаза, Яковенко увидел дядю Кешу собственной персоной. На губах ссученного скокаря блуждала странная улыбка.
– Я безумно рад встретиться с тобой! – Карасев вплотную приблизился к кровати. Внезапно покалеченный Крот разгадал намерения родственника, разинул рот, собираясь позвать на помощь, но не успел. Хромой действовал быстро и решительно. Щелчок выкидываемого лезвия, короткий взмах руки, и Федя с проткнутым горлом забился в агонии. Молниеносно развернувшись, Карасев молча бросился на застывшего у порога, онемевшего от ужаса доктора. Однако сегодня тому не суждено было умереть. На середине дороги Хромой споткнулся и, грязно выругавшись, растянулся на полу. Нож отлетел в сторону. Опомнившийся наконец Канарейкин ринулся бежать. Поднявшийся и подобравший выкидуху Карасев, остервенело матюгаясь, пустился вдогонку. Он настиг молодого врача на первом этаже, в вестибюле, замахнулся ножом, целя в шею, и... взвыл от острой боли в умело перехваченной и вывернутой руке. В следующий момент жестокий удар в челюсть отправил ссученного скокаря в глубокий нокаут...
Двадцатипятилетний Евгений Трубецкой отличался добросовестностью и недюжинной смекалкой. Кроме того, он хорошо владел приемами рукопашного боя, холодным и огнестрельным оружием. (Трубецкой с юных лет занимался самбо, а срочную службу проходил в разведроте ВДВ.) В группировке Горыныча Евгений трудился сравнительно недавно (с начала 2001 года), а потому особо продвинуться в бандитской иерархии не успел. Правда, и в «шестерках» не ходил. Неделю назад Ярошевич поручил своим людям круглосуточно дежурить в казино «Версаль». Вообще-то активная жизнь начиналась там лишь с наступлением вечера (днем посетители редко
захаживали), но после грубого наезда каких-то непонятных беспредельщиков пахан не счел возможным оставить столь важную точку [29] без постоянного присмотра. Всего он направил в «Версаль» шесть человек. Старшим назначил Евгения. Ребята работали посменно: трое днем, трое ночью. Плавающий график составлял лично Трубецкой. Он же отвечал за общее состояние дел на объекте. Сегодня согласно графику Евгений дежурил с раннего утра до 18.00. (Между прочим, упомянутые беспредельщики нагрянули именно днем. Народу мало. Свидетелей минимум... Поэтому дневные часы считались наиболее опасными.) Вместе с Трубецким в «Версале» находились два молодых боевика – Паша и Петя... Получив по телефону нервный приказ Горыныча, бывший десантник мгновенно уяснил серьезность ситуации и, прихватив с собой Пашу, что есть духу помчался к больнице. Подоспели они как раз вовремя и в последний момент спасли злосчастного Канарейкина от неминуемой гибели. Действуя чисто рефлекторно, Евгений нейтрализовал боевым приемом карасевскую руку с ножом, а медвежеподобный Паша от души засветил ссученному скокарю кулаком в «репу».29
Точка (жарг.) – в данном контексте фирма или заведение, платящее за «крышу» какой-либо криминальной группировке.
– Карасев Иннокентий Васильевич, – обыскав бесчувственное тело и найдя в нагрудном кармане паспорт, прочел Трубецкой. – Знакомое имечко. Шеф вроде упоминал об этом субъекте. Вот только не припомню, в связи с чем!
– Он у-уб-бил н-нашего п-пациента! – пролязгал зубами белый как снег Канарейкин. – В-в-в м-мил-лицию п-п-позвонить...
– Не вздумай! – резко оборвал его Трубецкой. – Лучше позови главврача. Решим вопрос полюбовно. Кстати, а как звали убиенного?!
– Ф-ф-федор Як-ковенко!
– Теперь все ясно. Надо срочно связаться с Палычем! – нахмурив брови, проворчал Евгений. – Ну чо вылупился?! – сердито прикрикнул он на вздрагивающего в ознобе медика. – Двигай за Фоминым! Живо!!!
13 часов 38 минут. Загородный особняк Гаврилова
– Узнаешь комнатку, сучара гнусная?! – обращаясь к Хромому, с ненавистью процедил Ярошевич. – Здесь вы мучили нашего пацана, здесь раскурочили сейф с общаковыми лавэ! У-у-у, твари ползучие!!!
Карасев со скованными за спиной руками съежился на полу, у стены. Перед ним стоял разъяренный Горыныч. Никонов с Гаврошем расположились на стульях чуть поодаль. Возле двери с оружием на изготовку застыли Трубецкой и Аванесян. Паша остался на первом этаже – сторожить вход в дом.
– На стенке, у которой ты, сволочь, расселся, неделю назад висел прибитый рельсовыми костылями, зверски истерзанный Саша Касвинов! – задыхаясь от гнева, продолжал Константин Павлович. – Пожалуй, тебя, пидора гнойного, следует подвергнуть аналогичной процедуре! Разыщем подходящий инструмент да займемся не спеша! – Пахан плотоядно потер ладони.
– Не я его пытал! Не я!! – взвизгнул обуянный ужасом Карасев. – Парнем занимался Глухарев! Он садист! Патологический!!! Я же был просто на подхвате, а затем на связи...
– На связи между твоим покойным племянником и руководителем операции?! – неожиданно спросил Андрей.
– Д-да! – всхлипнул Иннокентий.
– Имя, фамилию! Быстро!!!
– С-сугроб-бов Иг-горь В-влад-димирович. Б-бывший н-начальник Н...го ОВД, – заикаясь, выдавил Хромой.
– Вот те на-а-а!!! – удивленно присвистнул Ярошевич. – Кто бы мог подумать!!!
– Назови остальных! – пропустив мимо ушей реплику пахана, напористо потребовал спецназовец. – В темпе, паскуда!
Трясущийся, морально раздавленный Карасев подробно поведал об обстоятельствах дела, торопливо перечислил известных читателю похитителей общака (одновременно дав каждому краткую, но емкую характеристику), сообщил домашний адрес Сугробова, его номер телефона, высказал предположение, что основные исполнители проживают вместе с боссом, и замер, обильно потея от страха.
На несколько секунд в помещении установилась мертвая тишина. Присутствующие осмысливали услышанное.