Прекрасная наездница
Шрифт:
Изольда пыталась понять, каково это. Сначала тебя сажают в тюрьму, а потом ты возвращаешься — и обнаруживаешь, что все разрушено.
Он снова смотрел на нее, поворачивая бокал вина своими длинными пальцами.
— А потом родители погибли в авиакатастрофе — мне было шестнадцать, а Салману двенадцать. И снова мы оказались в опасности. Однако на этот раз мы были к ней готовы. Наши границы были надежно защищены, и правители Аль-Омара больше не могли напасть на нас. Отец султана умер, когда мы с Салманом учились в Англии. Советники управляли страной, пока я не закончил образование. А потом мне исполнилось
— Джамиля, наверное, была совсем маленькой, когда погибли ее родители, — задумчиво произнесла Изольда.
— Да, ей было всего шесть. Она оставалась здесь и ходила в школу в Мерказаде. Я следил, чтобы наши родственники заботились о ней.
— Но ведь сейчас здесь мир, да? Ты говорил, вы друзья с султаном…
Надим кивнул:
— Мы учились в одной школе в Англии. — Он улыбнулся. — Сначала мы ненавидели друг друга и бросались друг на друга при первой же возможности. Но потом обнаружили, что у нас общий интерес — жить в мире, в прогрессивном демократическом обществе. Мы связаны нашими идеалами. Когда умер его отец, мы подписали такой договор, который будет в силе много-много лет…
Изольда чувствовала себя такой ничтожной рядом с ним. Он так рано узнал, что такое долг и ответственность. Они во многом похожи… и в то же время нет. Ее ответственность — это ответственность за свой маленький мирок.
Эта мысль напомнила ей о том, что между ней и Надимом настоящая бездна. Когда-нибудь он найдет себе подходящую невесту и женится снова, у него будут дети, чтобы передать управление, а она…
В этот момент Надим поставил бокал с вином на стол и дотронулся до нее. Словно под воздействием огромного магнита, она потянулась к нему.
Он провел пальцем по ее шелковистой щеке. Он был потрясен. Он только что рассказал тайны всей своей жизни женщине. Никогда в жизни он бы не подумал, что способен на такое. Его любовницы часто пытались заставить его рассказать какие-нибудь истории из своей жизни — для них это были экзотические волшебные сказки. Но он никогда не рассказывал, потому что чувствовал, что им пытаются манипулировать, чтобы установить более близкие отношения.
Единственной женщиной, которая знала о нем все, была Сара. Но это потому, что она родилась здесь и прошла через все это, потому что ее отцом был один из ближайших помощников отца — Надиму стало тяжело от этих воспоминаний, — именно поэтому ее и сочли идеальной парой для него.
Но Изольда… Что такого было в этой женщине, которая без всяких усилий пробуждала в нем это чувство близости и родства? Он увидел в ее глазах что-то глубокое и серьезное.
Она не смотрела на него. Ему хотелось заглянуть в ее глаза, и он дотронулся до ее подбородка.
Он все же сожалел, что столько всего рассказал ей. И чтобы прогнать это раскаяние и ту летучую панику, которую он снова уловил в ее взгляде, он наклонился и поцеловал ее нежные губы, желая одного — чтобы страсть захватила их и стерла все то, что было сказано.
Несколько часов спустя Изольда лежала растянувшись на обнаженном Надиме и тихонько целовала его в грудь. Его кожа все еще была покрыта капельками пота.
Как только Надим поцеловал ее там, на террасе,
все было забыто — желание унесло в своем мощном потоке все его слова и все мысли Изольды.Сейчас она подозревала, что он жалеет о том, что рассказал ей, но она была не в состоянии думать об этом.
Изольда положила щеку на его грудь и слышала, как бьется его сердце. Она рассеянно водила рукой по его груди, а затем подперла рукой подбородок.
— Знаешь, — сказала она задумчиво, — я видела тебя в джинсах и футболке, в костюме и галстуке, в национальной одежде… — Она улыбнулась, ее рука опускалась ниже вдоль его тела, и она видела, как его глаза становились еще темнее. — Но больше всего ты мне нравишься без одежды. — В этот момент ее рука спускалась по его животу, и вскоре она уже ликовала, почувствовав, как он возбужден.
Через минуту она уже лежала на спине, а он нависал над ней всем телом и между ее ног, а она двигала бедрами. Она подняла одну ногу в бессознательной жажде удовольствия и положила ее на бедро Надима. Он схватил ее ногу и наклонился к ней со словами:
— Не забывай, что я сказал тебе, Изольда… не влюбляйся в меня.
Она почувствовала резкую боль и в ту же секунду поняла, что уже слишком поздно. Это уже случилось в какой-то момент. Может, даже только что, на террасе, когда он так бесстрастно рассказывал ей свою потрясающую историю. А может, это случилось в том шатре, где они впервые занимались любовью. Это могло случиться и в Ирландии, в тот момент, когда она впервые увидела его. Но где-то на этом пути случилось непоправимое — она влюбилась в Надима.
Сознание своей полной беззащитности заставило Изольду снова надерзить ему:
— До тех пор, пока ты не влюбишься в меня…
Он улыбнулся, и ей показалось, что это очень печальная улыбка. Ему не нужно было говорить это — это было написано на его лице: «Я не влюблюсь в тебя».
В этот момент их губы встретились, она обвила его шею и почувствовала прилив сразу многих чувств — ярости, нежности и раздражения, потому что все ее мысли моментально исчезали, стоило ему только поцеловать ее.
Глава 12
Надим стоял, небрежно прислонившись к двери в конюшню.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной на день рождения султана.
Изольда посмотрела на него. В линялых джинсах и футболке он смотрелся просто потрясающе. Чуть раньше в этот день она видела, как он объезжал нового жеребца — и это была настоящая поэзия движения.
Она стояла, положив руку на Поцелуй Дьявола, как будто он мог помочь ей сохранить чувство реальности. Покидать ставший привычным мир Мерказада было страшновато.
— А где это? И когда?
Надим был раздосадован тем, что она, похоже, не слишком обрадовалась его предложению.
— Завтра в Бхарани будет прием для членов семьи и близких друзей, а основное празднование будет в ночь на субботу — соберется весь мировой бомонд, и женщины будут сражаться за внимание султана.
Изольда испытывала смешанное чувство ужаса и воодушевления. Она улыбнулась, пытаясь скрыть тревогу:
— А у меня есть выбор?
— Конечно нет. Если ты откажешься, я проинструктирую Лину, мы тебя обездвижим, и я просто перекину тебя через плечо и силой доставлю туда.