Прекрасная пастушка

— В детстве я шила кукол. Медвежат, зайцев.

— Но они были у тебя все плоские, правда?

— Тогда я еще не знала анатомии.

— И не думала, что пойдешь в таксидермисты. Наверное, и со зверьем только по зоопарку была знакома.

Рита видела зверей, конечно, не только в зоопарке, еще и на биостанции, где работала мать. Но она не хотела, чтобы этот мужчина начал копаться в памяти, пытаясь понять, знал ли он ее мать.

— Нет, не только в зоопарке. Еще в деревне. Коров, быков, коз.

— Ценю шутку. Еще назови одного страшного зверя.

— Петух.

— Ко всему прочему, ты еще и сообразительная.

— Вчера читала классику сыну.

— Про страшного зверя? — Старцев только развел руками. — Нет слов. — Он захлопнул альбом, помолчал минуту, вздохнул, засунул в нагрудный карман черного полосатого пиджака записку от Сысоя Агеевича и сказал: — Что ж, дорогая Маргарита Макеева, хотя я зарекся иметь профессиональные отношения с женщинами, но своей рекомендацией Сысой не жалует даже мужиков. С чем тебя и поздравляю. Пойдем, покажу рабочее место.

Захар Петрович встал и направился в конец подвального коридора, где была синяя железная дверь. Он погремел ключами и открыл, щелкнув выключателем. Яркий теплый свет лампы, которую держал в лапах ушастый заяц, залил комнату.

Войдя внутрь, Рита почувствовала, как на нее снизошел удивительный покой, эта комната не похожа на казенную, а значит, и хозяин ее работает не только ради денег, но и ради удовольствия. Вот то сочетание, к которому она всегда стремилась.

— Прошу в мой мягкий капкан. Учти, я из тех хозяев, которые заставляют работать до седьмого пота.

— Я готова, — сказала Рита.

Ванечка ходил в детский сад, Рита работала и все чаще ловила на себе взгляды мужчин. Приходили заказчики, посредники, приезжали владельцы салонов из городов-соседей — Ижевска, Йошкар-Олы, Нижнего Новгорода, а также из Москвы. Старцев был известен, он много выставлялся, отчего работы хорошо шли. Новость о том, что он нанял женщину к себе в фирму, многих просто потрясла, и заходили взглянуть на нее. Прошел даже шепоток, что, мол, седина в голову — бес в ребро, но как прошел шепоток, так и умер.

Уже первые заказы, которые выполняла Рита, произвели впечатление — техника и мастерство такие, что как бы самому Петровичу не рухнуть с пьедестала. Но Сысой Агеевич знал, к кому направлял Риту: Старцев не был завистлив, и успехи нового работника, понимал он — это его успехи.

— Рита, должен тебе сказать, ты стоишь больше, чем я тебе плачу.

— Правда?

— Да, потому, что ты оказываешь мне еще некоторые услуги. — Он хмыкнул, а Рита насторожилась.

— Эго вы о чем? — Она отложила ланцет, которым отодвигала веко рыси, чтобы вставить глаз.

— Рекламные услуги.

— Правда? — расхохоталась она. — Так вы будете мне доплачивать за них?

— Не деньгами. Но…

— А… чем же? — Она с удивлением уставилась на своего хозяина.

— Н-да, ты не слишком-то вежлива с пожилыми мужчинами, — ухмыльнулся он, — Могла бы хоть пококетничать, мол, ах, Захар Петрович, да я только и жду…

Рита не мигая смотрела на него.

— Ладно, вольно, — бросил он. — Можешь моргать.

Рита расхохоталась.

— Слушайте, вы так кормящую мать до кондрашки доведете, Захар Петрович.

— Тебя не больно-то доведешь, — проворчал он. — Этот тип с телевидения сколько тут вертится? Он, по-моему, тоже на тебе хорошо зарабатывает. То и дело сюжеты о тебе, а стало быть, и обо мне, в ящике. Но он-то другого хочет…

Вы об Алике? — скривила она губы.

Да я знаю, знаю, на кой тебе нужен этот старый мешок, хоть и крашеный. Но… я бы попросил тебя… не пинай его ниже пояса, ладно? Давай оплатим ему рекламу надеждой.

— Вот как? — Рита вскинула брови и попыталась поставить глаза рыси на место.

— Да, так, Рита. Я знаю, он ничего от тебя не получит. А вот ты от меня получишь…

— И что же? — спросила она, проверяя, хорошо ли сел глаз зверя. Она слегка потянула нижнее веко вверх, потом верхнее — вниз. Хищный глаз уставился на Старцева. Он нарочито опасливо повел плечом. — Тоже мне, заступница. Твоя хозяйка сама кого хочешь укусит.

Рита ухмыльнулась, ожидая продолжения.

— У тебя есть прекрасный дом в Зонихе.

— Есть, — согласилась Рита.

— У тебя там нет бани, а ты хочешь.

— Хочу, — согласилась Рита. — Настоящую русскую баню.

— А у меня есть сруб в деревне Волково.

— Это там… за Зонихой, да?

— Да. Еще от города столько же ехать, не меньше, — сказал Старцев. — Так вот, я намерен построить кирпичный дом с сауной внутри, а банный сруб отдам тебе.

— За сколько?

— За так. Оплачиваю рекламные услуги.

— Но…

— Он мне обошелся даром. Это из того стиха, помнишь? Откуда дровишки? Из леса, вестимо…

Рита молчала, приглаживая вибриссы рыси.

— Отлично выглядит, — похвалил Старцев. — Клиент будет довален.

— Клиентка… — поправила она его.

— Фу, черт, сколько вас, баб, на мою голову посыпалось. И слов-то, вас определяющих, люди не придумали.

— Не люди не придумали, а мужчины не хотят ими пользоваться — словами, я имею в виду.

— Спасибо, уточнила. А то я уж хотел было возмутиться.

— А… сколько мне еще времени держать рекламный удар? За сруб, я имею в виду?

— В общем-то, будь я не такой жадный, какой есть, я бы сказал, что уже можно заканчивать. Но я жадный, сама знаешь, давай еще попользуемся, а? — Захар Петрович закинул голову назад и с высоты своего роста глянул на Риту. — Ну, что тебе, жалко? Пускай приходит, снимает свои сюжеты, приносит конфетки, мы с тобой чайку попьем, а?

Рита засмеялась — в общем-то ей не было противно внимание Алика, то есть Олега Сергеевича Щербакова, хотя ей всегда хотелось внимания только одного мужчины на свете.

Но того мужчины не было.

— Уговорили, — бросила она.

— Когда перевезти сруб? — быстро спросил Старцев, желая тем самым получить гарантии их тайного сговора.

— Осенью, — сказала Рита.

— Договорились.

Рита больше не сомневалась в собственной внешности — сейчас в моде женщины худенькие, как она, светловолосые, голубоглазые. Пришло ее время. Она часто меняла прическу, то стриглась коротко, однажды почти под ноль, когда ее мастер заявила, что у нее красивая форма головы. Под эту прическу ей пришлось обновить весь свой гардероб.