Прекрасная разбойница

— Что ж, наконец-то ты сказала правду. Я все это время знал: ты возмущена не только тем, что я снова вошел в твою жизнь… Нет, ты к тому же ненавидишь и моего ребенка. Впрочем, я чувствую облегчение, поскольку наконец-то услышал от тебя это признание.

Кэтлин задрожала.

— Да как ты можешь обвинять меня в том, что я ненавижу…

— Живя рядом с тобой, дорогая моя, это сделать не так уж и трудно. Ты — злая и бессердечная ведьма, и я с нетерпением жду того дня, когда ты наконец родишь моего ребенка, после чего мы с ним покинем этот дом, и я никогда больше не увижу тебя.

— Ты хочешь забрать моего…

Кэтлин показалось, что на нее обрушился страшный удар. Так, значит, все это время он собирался украсть у нее ребенка! Ее дитя, ребенка, который рос сейчас в ней и которого она любила больше жизни! Она была так счастлива вынашивать это крохотное существо! Кэтлин собралась с силами.

— Да что же ты за чудовище, если хочешь разлучить мать с ее ребенком? — На глазах Кэтлин появились слезы.

Эрик уже пожалел о своих жестоких словах, однако горечь и разочарование дали знать о себе.

— Что я слышу! Неужели же в тебе наконец заговорили материнские чувства? Вот уж не ожидал этого.

— И ты еще осмеливаешься говорить о моей холодности? Это ты сам смотришь на меня с ненавистью, хотя когда-то твой взгляд был таким теплым и нежным! — Кэтлин ударила кулаком по столу. — Господи, каким же ты стал чудовищем! Кто же ты такой?

— Кто я? Твой любящий супруг. — Эрик саркастически улыбнулся.

По щекам Кэтлин струились слезы. Она подняла голову и посмотрела на него.

— Мой супруг — да, может быть. Но вот любящий? Нет, сэр. Вы и представления не имеете о том, что означает это слово. Вы не Эрик Кросс, а какой-то отвратительный демон, вселившийся в него и укравший у него все то, что было достойно любви. И прежде чем отдать вам ребенка, плод моего чрева, я скорее убью… — Рыдания сотрясли тело Кэтлин, когда она осознала, что угрожала крохотной жизни, которой так дорожила. Вскрикнув от ужасной душевной боли, она выбежала из комнаты.

Как понимать ее слова? Неужели она когда-то любила его? Но если так, то почему же убежала из Кингстона? Это казалось ему совершенно бессмысленным. Подойдя к бару, Эрик налил себе бренди и залпом выпил. Он решил обо всем подумать и разобраться в своей сложной и запутанной жизни.

Долго стоял Эрик возле окна в кабинете, глядя, как постепенно темнеет, и чувствовал, как что-то похожее на свет проникает в его душу.

Опасаясь последствий, но догадываясь, что отступать больше нельзя, он поднялся в комнату жены.

Кэтлин уже давно перестала плакать и стояла у окна в своей комнате, глядя в сад. Она понимала, что должна что-то предпринять и помешать Эрику забрать у нее ребенка, но так ничего и не придумала. Сейчас Кэтлин думала и помнила только о безжалостном, жестоком, исполненном ненависти взгляде Эрика. И уже в который раз она спросила себя, чем заслужила такую ненависть. На этот вопрос Кэтлин не знала ответа. Однако сознавала, что должна примириться с настоящим, а не играть в бесполезные игры со своим прошлым.

В дверь ее комнаты тихо постучали, и, не подозревая, что это Эрик, Кэтлин ответила:

— Входите! — Не оборачиваясь, она негромко добавила: — Дульси, пожалуйста, зажги свет.

Кэтлин услышала, как чиркнула спичка, и, когда темная комната осветилась, она обернулась и вскрикнула:

— Эрик!

Огонь вспыхнул в душе Кэтлин, когда муж посмотрел ей в глаза. Он молчал, но стоило Кэтлин встретиться с ним взглядом, чтобы все страхи исчезли. Вместо злобной ненависти она увидела боль.

Помолчав какое-то время, Эрик наконец задал тот вопрос, который мучил его так давно:

— Почему ты покинула меня тогда, в Кингстоне?

Его глубокий голос прозвучал тихо: он боялся спрашивать об этом Кэтлин, а еще больше — услышать ответ. Этот вопрос очень удивил ее, но не успела она ответить, как Эрик требовательно сказал:

— Ответь мне честно, Кэтлин, я должен это знать. Время обманов прошло. Ответь же мне честно, почему ты убежала от меня той ночью, забрав с собой мою душу!

— Значит, вот что я сделала… — удивилась Кэтлин.

— Я должен знать, почему ты это сделала.

— Я не могла принять то, что ты мне предлагал.

— Я предложил тебе свою любовь.

— О нет, сэр, — крикнула она. — Вы предложили мне остаться с вами и стать вашей любовницей. А это не совсем одно и то же. Я была для вас слишком испачкана, и вы сочли, что я недостойна стать вашей женой! Неужели же вы думали, что у меня так мало гордости, что я соглашусь и на это? Неужели вы думали, что я готова нести жизнь, неопределенную, полную сомнений, и постоянно подозревать, что в любую минуту вы бросите меня, забудете обо мне ради другой женщины? Я убежала тогда потому, Эрик, что, искренне любя тебя, знала, что ты никогда не будешь моим полностью.

Эрик рассмеялся:

— Я предлагал тебе стать моей любовницей? С чего ты это взяла?

— Но ты сам сказал мне об этом! Не отрицай: держа меня в объятиях, ты сказал, что наконец-то нашел возлюбленную, которая влечет тебя больше, чем море!

— Отрицать это? Нет, я, конечно, вполне мог сказать тогда нечто подобное, однако это был всего-навсего поэтический язык. Однажды ты упрекнула меня в том, что я говорю избитые поэтические фразы. С тех пор я отношусь внимательнее к своим словам. Да, тогда мне следовало поступить иначе — в ту же ночь протащить тебя, обнаженную, по улицам Кингстона прямо к брачному алтарю!

Кэтлин не верила своим ушам. Душа ее пела от счастья, но разум убеждал отнестись к словам Эрика скептически. Неужели в ту ночь она сделала такую ошибку? Внезапно Эрик схватил ее левую руку и указал на кольцо, которое сам надел ей на палец во время брачной церемонии.

— Как ты думаешь, где я взял это кольцо?

— Наверное, купил в Чарлстоне.

— Ошибаешься, Кэтлин, в Кингстоне, когда шел в дом губернатора просить твоей руки.

— Но почему ты сразу не сказал мне об этом, когда мы встретились в Чарлстоне на приеме у моего дяди?

— Зачем? Чтобы снова дать тебе возможность поиздеваться надо мной? А ты сама, Кэтлин? Откуда такая сдержанность? Ведь до этого ты никогда не стеснялась выражать мне неудовольствие. Когда я метафорически назвал тебя своей любовницей, почему ты сразу не возмутилась, а предпочла убежать от меня?

— Я слишком сильно любила тебя и поэтому боялась согласиться на все, что ты предложишь. Ты счел, что я недостойна стать; твоей женой. Я знала, что не смогу противиться твоим желаниям, и мне оставалось одно — убежать.