Прекрасное далеко
Шрифт:
— Мы разобьемся! — кричит Пиппа. — Надо держать ее ровно!
— Мы должны попасть в проход! — визжит Фелисити.
— Вы с ума сошли! Нам нужно остановиться… — говорю я, но тут мне в лицо плещет вода.
Она воняет серой.
— Я дочь адмирала, и я вам говорю — мы должны править в тот тоннель! — рявкает Фелисити как настоящий командир.
— Мы приближаемся к скале! — чуть ли не рыдает Пиппа. — Сделайте же что-нибудь!
— Вы слышали Фелисити? Держим на туннель! — кричу я. — Изо всех сил! Не лениться!
Мы налегаем на весла, и я удивляюсь силе наших рук и
Мы восторженно кричим, радуясь победе над рекой, и поскольку рядом нет никого, кто велел бы нам поумерить эмоции, шум продолжается добрую минуту.
— Ох, смотрите! — вскрикивает Пиппа.
С горестного неба льется разноцветный свет. Унылые облака уступают клубам цвета пурпура и индиго, розовым и золотым. А потом мы видим звезды! Несколько звездочек падают с небес и гаснут где-то вдали. Небо здесь громадно. Я чувствую себя маленькой и незначительной — и в то же время такой большой, как никогда прежде…
— Как это прекрасно! — говорю я.
Пиппа раскидывает руки.
— Подумать только, а мы могли и не увидеть всего этого!
— Нам еще и вернуться надо, — предостерегаю я.
Из глубины реки поднимаются водяные нимфы; мягкие плавные арки их серебристых спин кажутся отражением звездного неба над нашими головами.
— Ох, а это кто такие? Русалки? — спрашивает Мэй и наклоняется, чтобы рассмотреть нимф получше.
Энн оттаскивает ее от борта.
— Лучше тебе этого не знать.
— Но они такие красивые!
Мэй тянет руку к воде.
— А знаешь, почему они так хороши? Они обдирают с людей кожу и моются ею вместо губок! — сообщает Энн.
— Чтоб мне провалиться!
С выражением ужаса на лице Мэй отдергивает руку и хватается за весло.
Река поворачивает. Над ней снова повисает туман, густой, как белые облака. Лодка останавливается у выступа замерзшего берега.
— Вы что-нибудь видите? — спрашивает Пиппа, козырьком поднося ладонь к глазам и всматриваясь в туман.
— Ничегошеньки, — отвечает Бесси.
Она крепко сжимает в руке свою палку.
— Там может быть что угодно, поджидать нас, — тихо говорит Энн.
Лодка не желает двигаться дальше. Похоже, здесь и есть пункт нашего назначения. Борт опускается, мы выбираемся на берег. Лодка отходит от суши, погружается в туман и исчезает.
— И что нам теперь делать? — спрашивает Мэй. — Как мы вернемся обратно?
Бесси резко хлопает ее по руке.
— Заткнись! Мы вперед пойдем!
Туман еще плотнее; куски пейзажа возникают из него, как фантомы. Мы идем сквозь голый лес, с деревьями, похожими на чахлые призраки. Искривленные ветви пронзают туман тут и там. Тишина. Ни звука вокруг, кроме нашего прерывистого дыхания.
Что-то задевает мое плечо. Я оборачиваюсь, но ничего не вижу. Но оно появляется снова. Надо мной. Я смотрю вверх — и вижу покачивающуюся голую ногу.
— Ох, боже! — вскрикиваю я.
На ветке висит тело женщины. Колючие ветки обвились вокруг ее шеи, привязав к дереву. Кожа приобрела серовато-коричневый
цвет коры, а ногти изогнулись и пожелтели. Глаза женщины закрыты, и я благодарна судьбе за это.Но она здесь не одна. Теперь я вижу их сквозь туман, везде вокруг нас. Тела, висящие на ветвях, как чудовищные фрукты. Нечестивый урожай.
— Дж-джемма… — шепчет Энн.
Глаза у нее стали как блюдца, она сдерживает крик… как и все мы.
Пиппа оглядывает тела со смесью отвращения и печали.
— Я не такая, как они. Я не такая.
И разражается слезами.
Фелисити тащит ее в сторону.
— Конечно, ты не такая.
— Я хочу вернуться. Вернуться в школу Спенс. К жизни. Я больше не могу здесь находиться! Не могу!
Пиппа на грани истерики. Фелисити гладит ее по волосам, пытается успокоить, тихонько говоря что-то на ухо.
— Это вот сюда они бы затащили нас, если бы не мисс Пиппа, — говорит Бесси.
Она резко дергает за грязный подол платья трупа и отрывает большой кусок. Обернув его вокруг палки, Бесси протягивает палку Энн:
— Ты это подожги, чтобы нам лучше видеть. Я не люблю огонь.
Энн достает из кармана коробок спичек. Она пытается зажечь одну, другую, но на четвертой сдается.
— Наверное, отсырели в лодке.
Бесси проявляет решительность:
— Я не пойду дальше, если у нас не будет факела.
Я прикасаюсь к палке и пускаю в ход магию. Факел загорается.
Мне противно, и все же я должна знать, а потому я тянусь к болтающейся руке. Я ощущаю холодную, твердую плоть, и от испуга малая толика магии вырывается из меня. Тело вздрагивает, я отскакиваю назад.
— Джемма… — в ужасе выдыхает Энн.
Налетает бешеный ветер, он трясет висящие на деревьях тела, как листья. Их глаза внезапно открываются, черные, как смола, с красными веками. Чудовищный хор пронзительных криков, стонов и низкого злобного ворчания неожиданно разбуженных тварей заполняет лес, оглушая нас. Сквозь все это я слышу пугающий рефрен, прорывающийся прямо мне в душу: «Жертва, жертва, жертва…»
— Джемма, что ты сделала? — скулит Энн.
— Назад! — кричу я.
Но мы проходим всего несколько шагов — и тропа исчезает из-под ног.
— Куда теперь? — отчаянно кричит Мерси.
Она мечется из стороны в сторону.
Вэнди осторожно движется вперед, ощупывая пространство перед собой руками.
— Не бросай меня, Мерси!
— Я не знаю! — кричу я.
Цирцея говорила, что нужно держаться реки, но вот об этом она ничего не сказала. Либо она лгала, либо сама не знала. Как бы то ни было, мы остались одни, без помощи.
И тут вдруг сквозь какофонию прорывается голос, спокойный и отчетливый:
— В эту сторону. Быстро…
И среди замерзшей травы и льда возникает светящаяся дорожка.
— Идемте! Сюда! — зову я остальных.
Размахивая факелом, я быстро иду между деревьями, следуя за узкой лентой света. Трупы дергают ногами, пытаются нас схватить, и я только и могу, что изо всех сил сдерживать крик. Какой-то мужчина тянется к Пиппе, и Фелисити стремительно взмахивает мечом. Отсеченная рука взлетает в воздух, труп воет от ярости.