Прекрасный белый снег

— Ого! Амитриптиллин! Откуда только взяли? — и посмотрел испытующе на Светку. — Да ладно... Что теперь-то... Не до этого сейчас...

Он пощупал пульс, оттянул Венькины веки и заглянув коротко в глаза спросил:

— Давно?

— Не знаю, — всхлипнула Светка. — Я телевизор в комнате смотрела, а потом в кухню захожу, вижу — он лежит. Сразу вам и позвонила.

— Так. Хорошо, — он взглянул на часы, — хорошо. Значит недавно. Недавно, — повторил он ещё раз и обернулся к напарнику.

— Адреналин, десять кубов в вену. И зонд для промывания готовь. А мы с вами, — это уже Светке, — быстренько заполним документы. Вы кем ему приходитесь?

— Женой, — всхлипнула опять Светка, — жена я ему, — почти уже срываясь, в голос прорыдала она в ответ.

— Так, женщина, — доктор посмотрел на неё очень внимательно, — ну-ка успокоились, взяли себя в руки, — и тихий голос его гулким колоколом прозвенел у Светки в голове. — Слезами горю не поможешь! У нас мало времени. Так что, соберитесь, дорогуша, соберитесь! Чем быстрее здесь закончим, тем лучше для него. Ну что, готовы?

Они быстро заполнили какие-то бумаги, Светка даже не запомнила какие, казалось, всё происходит в каком-то туманном полусне, потом она вытащила из ванной большой пластиковый таз небесно-голубого цвета и они, все вместе, стали будить Веню. Адреналин, видимо, подействовал достаточно быстро, да и нашатырь под носом оказал своё влияние, через пару минут Венька приоткрыл глаза и замычал что-то неразборчиво.

— Так, отлично, отличненько! Просыпаемся! Очень хорошо! — доктор явно был доволен результатом своих действий.

Двумя пальцами он раздвинул Венькины зубы, они засунули ему в рот тонкий шланг и быстренько накачали полный живот воды.

— А теперь слушайте внимательно, сказал он Светке, сейчас мы его поднимем, поставим на диван, на четвереньки, наклоним немного голову. А Вы, эй, ээй, вы меня слышите?! Девушка, ауу!! Значит так: вы должны вызвать у него рвотный рефлекс. Вам понятно?

"Да вызвала уже, похоже", — со злой тоской подумала вдруг Светка.

— И как же я, по-вашему, должна это сделать? — спросила она тихо. — Самой, разве-что, сблевать тут, для начала...

— Так, милая, — раздражённо отозвался доктор, он начинал уже немного нервничать, — нам тут не до шуток! Девушка! Вы слышите меня? Слушайте внимательно: два пальца в рот, поглубже, вызовете рвоту. Всё просто... Ну... Начинаем... Стол, пожалуйста, отодвиньте. Руки покажите, — он коротко взглянул на её тонкие ладони: — и ногти, пожалуйста, обрежьте. Горло бы не поранить... Так, давайте, давайте, Светлана, побыстрее...

Они подняли его, мычащего что-то как телёнок, загрузили на кухонный диван, головой в проход, она поставила таз, присела на корточки, рядом, сбоку.

— Пониже как нибудь располагайтесь, девушка! — командовал старший. Пониже, пониже. Девушка! Пониже! Так у вас ничего не получится.

Она присела на одно колено, врач, опять пальцами, раздвинул Вене зубы.

— Ну давайте! Давайте! Да встаньте вы пониже! Ещё пониже, вы меня слышите?!

И Светка опустилась перед Веней на колени. Впервые в жизни она стояла перед ним на коленях, перед этим умирающим на её глазах, пьяным, безответственным и любимым раздолбаем, и слёзы текли у неё из глаз, заливая всё лицо. Она засунула полладони в разорванный его рот и протолкнула пальцы, глубоко куда-то в горло. Венька дёрнулся, ещё раз, живот его поджался вдруг и заходил внезапно быстрыми крупными волнами, он содрогнулся всем телом и изо рта, заливая всё вокруг горячей жёлтой пеной, хлынула наружу его горькая мёртвая вода. Он тут же, мгновенно, проснулся окончательно, глаза его выкатились из орбит, с каким-то диким рычанием он изрыгал из чрева целые фонтаны своей убийственной отравы. Так продолжалось несколько минут. Она вновь и вновь заталкивала свою ладонь в его измочаленное горло, пока конвульсии не стали тише, и наконец не прекратились вовсе.

— Всё! Достаточно! Отличная работа! — доктор был доволен. — Уголь в доме есть? Активированный. — Он взглянул на Светку. — Эээ, девушка, да вы что-то побледнели! Давайте-ка, вот этого, немножко — головой мотнул на недопитую бутылку Бифитера. — Грамм сто поможет. А то, как бы нам и вас тут не пришлось откачивать. И уголь, уголь если есть, давайте!

Непослушными дрожащими руками она налила полстакана, разбавила тоником, разом проглотила, посмотрела на доктора:

— Угля сколько?

Они уже усадили его на диван и, похоже, готовились как-то транспортировать до машины.

— Таблеток восемь, думаю будет в самый раз. Кило семьдесят пять в нём наверное наберётся. Если не побольше. — Доктор оценивающе взглянул на Веню. — Ничего такой мужчина. Плечищи, вон какие!

Он ещё раз рассказал ей что делать дальше, написал адрес и телефон клиники, куда его везут. А потом, уже не спящего, но и не бодрствующего, находящегося в полубессознательном состоянии Веню они вместе загрузили в лифт и довели на заплетающихся ногах до экипажа скорой. Его положили на носилки, санитар сел рядом, доктор на переднее сиденье, рядом с водителем. И они уехали. А она осталась. Одна, опять одна...

И вспомнив вновь жуткие события вчерашней ночи, Светка обхватила голову руками и с тихим стоном закачалась горестно на стуле. Ей снова захотелось плакать. Слёзы сами, мгновенно навернулись на глаза. "Ну за что, — всхлипывала она, салфеткой вытирая ставшее опять мокрым вдруг лицо, — за что мне это наказанье? Люблю же ведь его, балбеса! Люблю ведь! А он вон как! За что он так со мной? За что он так?!"

Глава третья

Выпить, однако, психам в этот вечер так и не удалось. Как и в предыдущий, последующий, неделю, две, или месяц тому назад, у обитателей смирного дома бухнуть не получилось. Непростое это дело — устроить в дурдоме вечеринку. Только вот Веня наш, он ещё не понял, где оказался. Куда в действительности, занесла нелёгкая на этот раз. Так что, вернёмся-ка мы с вами в третью палату и посмотрим, что там дальше будет. Итак:

— Тогда и меня можно просто, Веня, — широко улыбнулся Веничка в ответ. — Готовь, Костян, посуду! По такому случаю что-нибудь придумаем! Бухать сегодня будем!

— Ага! Посуду! Разбежался! — ухмыльнулся Костя грустно, грустно и совсем уже не лучезарно, увы, скорей на автомате, ведь он же сам и затеял дурацкий этот, как-бы шутливый разговор с не понимающим, куда попал, очередным психом-суицидником. Злая какая-то искорка промелькнула у него в глазах: — Ты, Веня, посмотри вокруг, внимательно. Посмотри, посмотри...

Венька приподнялся немного на локтях, покрутил головой туда-сюда, но ничего нового и неожиданного так и не заметил. Обычные больничные кровати, тумбочка у каждой. А что там у него за спиной, увидеть возможным не представлялось: левая рука его была под капельницей, встать или даже просто развернуться он не мог. "В общем-то, — подумал он, — больница как больница. Только вот, решётки на окнах. Что бы это значило?"

— Смотри, смотри, Вениаминчик-витаминчик! Смелее. Не стесняйся! Не смущает ничего? Сеточка на окнах, например. Небо за ней, в крупную клеточку. Ни о чём не говорит?